АКАДЕМИЯ НАУК СССР ИНСТИТУТ

ГОСУДАРСТВА И ПРАВА

Курс

советского

уголовного

ПРАВА

В ШЕСТИ ТОМАХ

РЕДАКЦИОННАЯ КОЛЛЕГИЯ:

заслуженный деятель науки РСФСР, член-корр. АН СССР А. А. П и о н т к о в с к и й, член-корр. АН СССР П. С. Ромашкин, член-корр. АН СССР В. М. Чхиквадзе

ИЗДАТЕЛЬСТВО «НАУКА»

МОСКВА

1 9 7 О

ЧАСТЬ ОБЩАЯ

том II

Преступление

ИЗДАТЕЛЬСТВО «НАУКА»

МОСКВА

19 7 0

АВТОР КНИГИ

заслуженный деятель науки РСФСР, нлен-корреспондент АН СССР

А. А. Пионтковский

1-10-2

Подписное издание

Глава I классовая природа преступления

§ 1. Классовая природа преступления в эксплуататорском обществе

Марксистско-ленинская' наука показала, что уголовное за­конодательство любого эксплуататорского государства объявляет преступлением поведение людей, опасное в конечном счете для классовых интересов господствующего класса эксплуататоров. Правильность этого положения марксистско-ленинской теории можно проследить во всей многовековой истории уголовного права.

История уголовного права неразрывно связана с историей клас­совой борьбы. Понятие преступления является историческох-i ка­тегорией. Оно возникает лишь с утверждением частной собствен­ности, разделением общества на классы и появлением государ­ства. «Несправедливое и ужасное правосудие, гнусные кодексы о проступках и преступлениях вступают в человеческую историю следом за частной собственностью и как ее необходимое последст­вие» *,— писал Поль Лафарг.

Понятие преступления менялось в процессе исторического раз­вития общества: в связи со сменой отдельных общественных фор­маций, с преобразованием экономического строя общества; однако при этом оно всегда соответствовало интересам господствующего класса эксплуататоров.

В уголовном законодательстве рабовладельческого государства даже самые тяжкие посягательства на личность раба не были на­казуемы. Для рабовладельца раб был не человеком, а вещью. Поэтому, например, римское право не считало преступлением убийство рабовладельцем своего раба — это было лишь правомер­ное уничтожение своего имущества. «Закон об убийстве, не говоря

' 192tf ^{8 а} ^ ^г" Собственность, ее происхождение и развитие. Свердловск,

уже о других законах охраны человеческой личности, не относился к рабам. Он защищал только рабовладельцев, как единственно признававшихся полноправными гражданами» ².

Вместе с тем малейшее посягательство со стороны раба на ин­тересы рабовладельца считалось тяжким преступлением. Если же раб убивал своего господина, то согласно закону, изданному в Риме в 10 г. п. э., смертной казни подлежал не только убийца, но и все другие рабы этого рабовладельца, хотя бы они и не имели абсо­лютно никакого отношения к совершенному деянию. Это делалось для того, чтобы поддержать незыблемость рабовладельческого строя..

Восстания рабов против рабовладельцев со свирепой жесто­костью подавлялись государством. Когда рабовладельческому Риму удалось одержать победу над войсками Спартака, 6000 спарта­ковцев, захваченных в плен, были распяты вдоль дороги от Капуи до Рима.

Идеологи рабовладельческого строя доказывали справедливость рабства. Аристотель, например, считал рабство необходимым и естественным явлением. Он писал: «Очевидно, во всяком случае, что одни люди по своей природе — свободны, другие — рабы» ^й.

В феодальном государстве тяжким преступлением считалось малейшее нарушение привилегий феодального помещика. Охота на дичь в лесах феодала могла повлечь за собой для крестьянина смертную казнь. Широкие права карательной власти в отношении крепостных крестьян были предоставлены самим помещикам, кото­рые по своему произволу определяли круг преступных действий. Русские помещики при Екатерине II могли карать своих крестьян ссылкой в Сибирь, отправкой на каторжные работы, в смиритель­ный дом, отдачей вне очереди в солдаты³. Карательная власть феодалов ничем не была ограничена. Они наказывали своих кре­постных за что хотели, когда хотели и как хотели. Некоторые из них сами составляли специальные уголовные кодексы для своих крепостных. Энгельс писал о «правосудии» феодального помещи­ка: «Он мог в любой момент, когда ему вздумается, бросить кре­стьянина в темницу, где того в те времена ждали пытки с той же не­избежностью, как теперь ждет арестованного судебный следователь. Он забивал крестьянина насмерть и, если хотел, мог приказать обезглавить его. Из тех назидательных статей Каролины, которые говорят об «отрезании ушей», «отсечении носа», «выкалывании глаз», «обрубании пальцев и рук», «обезглавлении», «колесова­нии», «сожжении», «пытке раскаленными щипцами», «четвертова­нии» и т. д., нет ни одной, которой бы милостивый сеньор и по-

кровитель не мог бы применить к своим крестьянам по своему усмотрению»⁴. Радищев в «Путешествии из Петербурга в Москву» писал о правах русского помещика: «Помещик в отношении кре­стьянина есть законодатель, судия, исполнитель своего решения и, по желанию своему, истец, против которого ответчик ничего сказать не смеет» ⁵.

Восстание крепостных против помещиков подавлялось военной силой феодального государства. В море народной крови топило царское самодержавие крестьянские бунты. При подавлении руко­водимого Пугачевым революционного восстания крестьян Екате­рина II специально предписала казнить повстанцев «по христиан­скому закону»: отрубать руки и ноги, а головы и тела для устра­шения класть на колоды у проезжих дорог. С чудовищной жесто­костью боролись феодалы в Германии с крестьянской войной в XVI столетии.

В феодальном государстве большую роль играла церковь. Она была самым крупным феодалом и своим авторитетом поддержи­вала всю систему феодальной эксплуатации народа. Посягатель­ства на интересы церкви сурово карались. Религиозные преступле­ния рассматривались как наиболее тяжкие. Средневековые судеб­ные хроники пестрели делами по обвинению в связи с дьяволом, процессами о колдовстве и ведьмах. Основным религиозным пре­ступлением считалась ересь — малейшее расхождение с религиоз­ными догматами господствующей церкви. Широкое распростране­ние ереси в эту эпоху нередко представляло собой по существу особую форму революционного движения эксплуатируемых народ­ных масс против господства светских и духовных феодалов. «Ересь городов — а она собственно является официальной ересью средне­вековья — была направлена главным образом против попов, на бо­гатства и политическое положение которых она нападала»,— от­мечает Ф. Энгельс¹. Католическая церковь и феодальное государ­ство карали ересь и другие религиозные преступления сожжени­ем на костре⁶.

Развитие капиталистических отношений и приход буржуазии к власти создают новое понятие преступления. «В то самое время, когда англичане перестали сжигать на кострах ведьм, они начали вешать подделывателей банкнот»,— указывает К. Маркс в «Ка­питале» ⁷.

Уголовное законодательство рабовладельческого и феодального государства проводило политику открытого классового неравенства перед уголовным законом: оно жестоко карало преступления, со­вершаемые эксплуатируемыми против отдельных представителей господствующего класса, оставляло безнаказанными или несрав­ненно слабее карало те же преступления, совершаемые представи­телями господствующего класса в отношении эксплуатируемых. Буржуазное уголовное законодательство провозгласило приншш TftOtr^flJl^oi'ir-WiwHcrRa всех граждан перед законом, которым по существу прикрывало фактическое неравенство граждан в охране их интересов уголовным закономГ' ' ' ——

Буржуазное уголовное законодательство продиктовано защитой классовых интересов буржуазии. Понятие о преступлении в буржу­азном уголовном законодательстве носит классовый характер. Это значит, что каждое действие Сили бездействие'). ттризттявярмор 0~уржуазным уголовным законом ттррстутптат-тпалт тят-г или ината опасно для порядков, угодных и выгодных буржуазии, обеспечи- шпогцНх^та' классовое господства

Буржуазные" криминалисты готовы признать, что уголовные законы рабовладельческого и феодального общества охраняют интересы его господствующего меньшинства. Однако при рассмо­трении понятия преступления в буржуазном обществе они утвер­ждают, что здесь признание тех или иных действий преступными определяется интересами всего общества, так как благодаря суще­ствованию буржуазно-демократических институтов в нем якобы распоряжается властью громадное большинство населения. Бур­жуазные криминалисты выступают при этом как идеологи своего класса: своими теориями объективно они прикрывают классо­вое господство буржуазии. Буржуазная демократия является од­ной из политических форм, в которых это господство осуществ­ляется.

В капиталистическом обществе господствующий класс — 6ург жуадия, ей принадлежат основные средства производства и мате^ пиа.ттьные ресурсы общества, ее классовыми интересами определяет­ся признание тех или иных действии преступными. Кроме того, сле­дует иметь в виду, что в тех случаях, когда лица, принадлежащие в буржуазном обществе к господствующему классу, привлекаются к ответственности за совершение преступлений, предусмотренных уголовным законом, они нередко благодаря своим связям и день­гам или ускользают от уголовного преследования, или отделы­ваются ничтожными наказаниями. Один греческий философ гово­рил о законах своей страны: «Наши законы — паутина, в которой вязнух-мухи. но прорываются шмели». Слова эти могут быть в пол­ной мере применены и к осуществлению уголовного «правосудия» в буржуазном обществе. Ленин еще в 1901 г. писал о «правосудии» в царской России: «Мелкий вор — на каторгу, а крупный вор, все эти тузы, министры, директора банков, строители железных дорог, инженеры, подрядчики и пр., хапающие десятки и сотни тысяч казенного имущества, они расплачиваются в самом редком и самом

худшем случае ссылкой на житье в отдаленные губернии, где можно жить припеваючи на награбленные деньги (банковые воры в западной Сибири) и откуда легко удрать и за границу...» ⁸ Со­временная судебная практика буржуазных стран дает немало аналогичных примеров. «Если вы украдете кошелек, вас посадят в тюрьму, если вы украдете железную дорогу, вас сделают се- иптпрпм»—вот меткая характеристика практики американской юстиции.

Продажность государственного аппарата, подкупы и грязные аферы в эпоху империализма достигли гигантских размеров.

Продажность полиции, суда, общественных и государственных деятелей, циничная алчность промышленных и банковских тузов, нагло попирающих законы и не брезгующих никакими преступле­ниями в целях личного обогащения, в США стали бытовыми явле­ниями. В 20-х годах текущего столетия пресса сообщала о преступ­ных махинациях лиц из ближайшего окружения президента Гардинга. Личный друг президента Форбе, руководитель бюро по­мощи ветеранам войны, потерявшим трудоспособность, расхитил 250 млн. долл. из средств, принадлежащих ветеранам войны. Дру­гой друг президента, генеральный прокурор США Догерти, был уличен в крупных хищениях, взяточничестве и обогащении за счет незаконных сделок. Министр внутренних дел Фолл брал гро­мадные взятки за продажу заинтересованным нефтяным компа­ниям нефтеносных государственных участков, в которых нуждал­ся американский морской флот. Помощник военного министра США Поули занимался огромными по масштабу спекуляциями зерном и различными дефицитными товарами.

В 1963 г. стало достояиие-м гласности скандальное дело секре­таря демократического большинства сената США Бобби Бейкера, который, имея широкие знакомства с различного рода влиятель­ными лицами, систематически за взятки устраивал выгодные по­ставки для американских дельцов. За три года своей «деятельно­сти» он стал обладателем миллионов. В 1969 г. член Верховного суда CIIIA Фортас после разоблачения его подозрительных денеж­ных связей с преступными элементами был принужден выйти в отставку. Только в исключительно редких случаях подобные дела оказываются предметом судебного разбирательства.

Вместе с колониализмом коррупция государственного аппарата проникала из развитых капиталистических стран в страны Африки и Латинской Америки. Странам, освободившимся ныне от колони­альной зависимости, приходится проводить нелегкую борьбу с этим наследием империализма.

Буржуазия т/гсттттт.чурт уголовный закон прежде всего для того. агобы объявить ттрег.туттттт.т.м дг.якое посягательство ття ее классовой господство. Однако в борьбе за сохранение своего господства в пе ■ риод империализма буржуазия все чаще прибегает к ломке своей собственной законности, к открытому террору. В. И. Ленин в 1910 г. указывал, что эпоха величайших революционных битв на­чинается «растерянными потугами буржуазии избавиться от ею же созданной и для нее ставшей невыносимою законности!» ⁹ Главным орудием борьбы с революционным движением, особенно в период о.рщёго кризиса капитализма, “становятся «исключитель­ные» законы, уничтожающие элементарные буржуазно-демократй^~ ческие своботты. и месудеоная расправа с передовыми рабочими, 1?рёстьянами и интеллигенцией. Число жертв белого террора во всем мире неисчислимо..

Не поддается точному учету число жертв немецких ^итальян­ских фашистов и их сателлитов. Прежде чем германский фашизм был разгромлен, фашистские изуверы пролили море крови не только на полях сражений, но и при проведении зверских рас- прав, направленных на истребление порабощенных фашизмом на­родов.

После второй мировой войны наиболее реакционные силы со­временного империализма вновь используют орудие белого террора для подавления революционного и национально-освободительного движения. Преступную агрессивную войну ведут американские империалисты против вьетнамского народа. Орудием беспощад­ного террора пытаются империалисты спасти от неминуемой ги­бели прогнивший колониальный режим. В резолюции XXIII съезда КПСС по отчетному докладу ЦК КПСС говорилось: «Главной реакционной силой современности, выступающей в роли мирового жандарма, является американский империализм. Он грубо вмеши­вается во внутренние дела многих стран и народов Азии, Африки, Латинской Америки, попирает их суверенитет, стремится задушить силой оружия национально-освободительное движение и восстано­вить колониальные порядки, не прекращает провокаций против революционной Кубы. Агрессивный характер американского им­периализма особенно наглядно проявляется в преступной войне против вьетнамского народа» ¹⁰. Международное Совещание ком­мунистических и рабочих! партий в Москве, состоявшееся 5—17 июня 1969 г., отметило: «События последнего десятилетия с еще большей силой обнажили облик американского империализма как мирового эксплуататора и жандарма, непримиримого врага осво­бодительных движений» ¹¹.

Империалисты неуклонно преследуют прогрессивно мыслящих людей в своих странах. В 1966 г. 40 коммунистических партий.

т. е. более половины коммунистических партий стран капитали­стического мира, находились на нелегальном положении. В центре Европы, в Западной Германии, компартия была объявлена вне закона. Фашистскими методами империалистическая буржуазия Западной Германии старалась расправиться с борцами за мир и другими прогрессивными деятелями ¹².

Буржуазное государство ведет борьбу с посягательствами на личность и имущество лишь постольку, поскольку этонеобходимо для обеспечения буржуазного порядка.

«—Простые нормы нравственности и справедливости уродуются и бесстыдно попираются эксплуататорами, хотя постановления буржуазных уголовных кодексов и содержат в себе статьи, грозя­щие наказанием за «всякое» убийство, телесное повреждение и по­сягательство на свободу личности.

Капитализм систематически, с циничной жестокостью убивает ежегодно сотни тысяч трудящихся. Более ста лет назад Ф. Энгельс в работе «Положение рабочего класса в Англии» гневно обвинял капитализм в коварных убийствах эксплуатируемых: «Если один человек наносит другому физический вред, и такой вред, который влечет за собой смерть потерпевшего, мы называем это убийством; если убийца заранее знал, что вред этот будет смертельным, то мы называем его действие предумышленным убийством. Но если об­щество ставит сотни пролетариев в такое положение, что они неиз­бежно обречены на преждевременную, неестественную смерть, на смерть насильственную в такой же мере, как смерть от меча или пули; если общество лишает тысячи своих членов необходимых условий жизни, ставит их в условия, в которых они жить не мо­гут; если оно сильной рукой закона удерживает их в этих усло­виях, пока не наступит смерть, как неизбежное следствие; если оно знает, великолепно знает, что тысячи должны пасть жертвой таких условий, и все же этих условий ие устраняет,— это тоже убийство, в такой же мере как убийство, совершенное отдельным лицом, но только убийство скрытое, коварное, от которого никто не может себя оградить, которое не похоже на убийство, потому что никто не видит убийцу, потому что убийца — это все и никто, потому что смерть жертвы носит характер естественной смерти, потому что это не столько грех содеянный, сколько грех попусти­тельства. Тем не менее это остается убийством» ¹³.

Эти слова Энгельса в пе меньшей мере характеризуют и совре­менное буржуазное общество, ибо основным законом капитализма является получение максимальной капиталистической прибыли путем беззастенчивой эксплуатации трудящихся.

Безнаказанными в буржуазном обществе остаются убийства трудящихся не только тогда, когда они «имеют вид естественной смерти». Безнаказанно проходит доведение нуждой и голодом лю­дей до самоубийства. Безнаказанными остаются многочисленные убийства и увечья рабочих на фабриках, шахтах, заводах в резуль­тате нежелания предпринимателей производить необходимые рас­ходы на проведение основных мероприятий по соблюдению пра­вил техники безопасности на производстве.

О том, что буржуазный уголовный закон в своих постановле­ниях охраняет жизнь и здоровье человека под углом зрения, клас­совых интересов буржуазии, свидетельствуют следующие стати­стические данные, относящиеся еще к концу прошлого столетия ¹⁴. В Германии за 15 лет (1886—1900 гг.) было совершено 19 688 убийств, из них злоумышленных — 2159, умышленных 2759 и неосторожных 14770, в то время как за этот же период на предприятиях, где проводится обязательное страхование, погибло 90 333 человека. Таким образом, за эти годы на фабриках и заво­дах в процессе работы погибло в 4,5 раза больше людей, чем от рук убийц. Еще более яркий результат дает сравнение среднего коли­чества убийств за те же годы, приходившихся на 10 тыс. населе­ния (2,0), со средним количеством «несчастных случаев», окончив­шихся смертельным исходом, приходившихся на 10 тыс. рабочих в промышленных предприятиях (7). Рабочий в среднем за 15 лет в 35 раз больше рисковал погибнуть на фабрике или на заводе, чем любой человек — пасть от руки умышленного или неосто­рожного убийцы. Это характерно для любой капиталистической страны.

По поводу беззащитности жизни и здоровья рабочих на произ­водстве К. Маркс писал: «...регулярная дань частями человеческо­го тела, как-то: кистями рук, руками, костями, ногами, головами и лицами, приносимая современной промышленности, превосходит потери многих считающихся наиболее кровопролитными сраже­ний» ^,7. В 1961 и 1962 гг. в США ежегодно погибало на производ­стве 13 500—13 700 рабочих и около 2 млн. получали увечья в ре­зультате несчастных случаев на производстве ¹⁵. Эти убийства и увечья, которые приняли особо чудовищные размеры в промыш­ленности США, рассматриваются как «несчастные случаи», за ко­торые предприниматели вовсе не привлекаются к ответственности. И если изредка власти для успокоения возмущения трудящихся

вынуждены бывают возбудить уголовное преследование против предпринимателей, капиталисты уплачивают пустячные штрафы, цинично подчеркивая тем самым возможность дешево купить пра­во на убийство «своих» рабочих.

Империалистическая буржуазия является виновницей убийст­ва миллионов людей в первой и во второй мировых войнах.

В катастрофическом состоянии находится дело оказания меди­цинской помощи населению в буржуазных странах. Громадное большинство населения там полностью лишено возмояшости поль­зоваться дорогостоящими медицинскими услугами. Только в США ежегодно умирает от рака 75 тыс. человек, которые могли бы еще жить, если бы им была оказана своевременная медицинская по­мощь ¹⁶.

Американские империалисты, поставившие негритянское насе­ление США в особо тяжкие условия капиталистической эксплуа­тации, виновны в том, что смертность среди негритянского насе­ления страны на 50 % выше, чем среди белого населения.

Разжигание расовой ненависти к негритянскому населению, дискриминация негров во всех областях общественно-политиче­ской жизни, провокационные процессы, чудовищные убийства по суду первых попавшихся под руку негров на основании лжи­вых «свидетельских» показаний полицейских шпиков поощряют позорную практику безнаказанных судов Линча, многочисленных зверских расправ расистов над ни в чем не повинными нег­рами.

Правовые идеи и нравственные приннипы буржуазии и рабо­чего класса глубоко различны. Подлинные преступления с точки зрения правосознания рабочего класса, а вместе с тем и всего пе­редового человечества — эксплуатация трудящихся кучкой капи­талистов, пропаганда, подготовка и ведение агрессивной войны, военно-полицейский террор, расовая дискриминация, колониаль­ный разбой империалистов — все то, что буржуазный закон счи­тает «правомерной деятельностью».

Вуржуяяттт,тй- угпттплтттт—8ftK0H—ft-^pOHTTpT ЖТТЯНЪ и ЗДОРОВЬе

лишь постольку, поскольку это выгодно итгялмт»т,щ интересам бур­жуазии. Для понимания действительного характера «охраны» личности в буржуазном уголовном законодательстве важно не только то, что буржуазный уголовный кодекс считает преступным, но и то, что фактически не считается преступлением. В буржуаз- ных государствах к уголовной ответственности привлекают лишь за те преступления против личности, которые являются опасными для буржуазного «поряттка». отвечающего классовым интересам господствующей буржуазии. Поэтому постановления буржуазных кодексов оЬ «охране личности», грозящие наказанием за «всякое»

убийство, телесное повреждение и посягательство на свободу лич­ности, являются лишь прикрытием действительной беззащитности трудящихся перед капиталистической эксплуатацией, перед при­крытой или неприкрытой диктатурой буржуазии.

Совершение краж в буржуазном обществе Энгельс назвал са­мой бессознательной формой протеста против общественного строя, основанного на частной собственности. Уголовноправовая борьба с кражами и другими имущественными преступлениями означает не только охрану существующего в буржуазном обществе распределения хозяйственных благ, но вместе с тем и защиту ин­ститута частной собственности как основы, на которой покоится существование самого капиталистического общества. Разумеется, что эта борьба буржуазного уголовного закона не означает борьбу со всякими вообще присвоениями чужого имущества. Капитали­стическая частная собственность основана на эксплуатации чело­века человеком, на присвоении прибавочной стоимости, созданной трудом рабочих. Присвоение прибавочной стоимости является сущностью капиталистической эксплуатации. Открытым грабежом и разбоем оборачивается политика империалистических госу­дарств в колониях.

Признание в буржуазном уголовном законодательстве тех или иных нарушений имущественных интересов преступлениями опре­деляется, таким образом, классовыми интересами господствующей буржуазии. Признание тех или иных действий преступлением про­диктовано интересами охраны существования и воспроизводства всей системы отношений капиталистической эксплуатации, а сле­довательно, тем самым — классовыми интересами господствующей буржуазии.

Преступлением в буржуазном, обществе признается действие или бездецствпв. нарушающее, условия существования бивжиая-— ного общества, т. е. в конечном счете опасное для интересов гос­подствующей буржуазии.