70 Подробнее: Oexle o.G. Art. «Stand, Klasse (Antike und Mittelalter)» Раз­ дел III.4.

71 Там же. Раздел IV.

72 См. Примеч. 3, 4; Oexle o.G. Op. Cit. Раздел V.

^7J Ср.: RiefJ. Der Ordobegnff des jungen Augustinus. Paderborn, 1962; Hdnng H Die Macht des Bosen. Das Erbe Augustins (=Okumenische Theologie 3). Zurich, 1979. S. 73ff., 105ff.

44

Глава I

ким, можно считать главной характеристикой таких обществ. В часто цитируемом определении «сословия» и «сословного положения» М. Вебера именно это обстоятельство осталось без внимания. Однако выявляемые в определении М. Вебера эле­менты «сословного» («привилегированность в социальной оценке», т.е. «честь», обоснуемая специфическим образом жиз­ни, особым образом воспитания, престижностью происхожде­ния или профессии)^7Ъ только тогда могут быть поняты, когда рассматриваются в контексте их метафизического обоснова­ния. Определение сословия (ordo_y ordre) как понятия метафизи­ческого встречается, впрочем, в трактатах о сословиях еще и в раннее Новое время, например у юриста Шарля Луазо^73Ь.

Разумеется, кратко изложенные здесь в аспекте учений Пла­тона и Августина основные принципы сословного мышления, коренящиеся в метафизике и поэтому имплицирующие в себе одновременно и учение о познании, и этику сословного поряд­ка, новым знанием не являются. Однако они могут служить ориентиром для выработки критериев адекватной оценки схем интерпретации социальной действительности, на которые до сих пор, пожалуй, слишком мало обращали внимания. Эти кри­терии можно сформулировать в трех пунктах.

(1) В современном обществе (Moderne) рефлексия об обще­стве больше не носит метафизического характера⁷⁴. Поэтому она также больше не может претендовать на то, чтобы харак­теризовать действительность так, какова она есть «на самом деле», «в сущности» или «сама по себе». И поэтому же она боль­ше не может задавать неоспоримые и общепризнанные нормы поведения. Современные высказывания об обществе носят теперь исключительно дескриптивный характер. Но именно описание не было центральным пунктом в средневековых мо­делях интерпретации действительности, хотя оно отнюдь не исключалось. Как выразился О. Бруннер: «В средневековой литературе о сословиях мы имеем дело с этикой отдельных

7U WeberM Wirtschaft und Gcsellschaft. Tubingen, 1972 (5. Aufl.) s. 179f., 534f.

^7<b Loyseau Ch. Traite des ordres et simples dignitez. Paris, 1613. Avant-propos. P. 5-6.

⁷⁴ Ср.: Brunner 0. Das Zeitalter der Ideologien: Anfang und Ende // Idem. Neue Wege der Verfassungs- und Sozialgeschichte. Gottingen, 1968. S. 45—63; Idem. Das «Ganze Haus» und die alteuropaische «Okonomik»» / Ebd. S. 103—127.

СХЕМЫ ИСТОЛКОВАНИЯ

45

групп, причем безразлично, какого рода были эти группы. <...> Здесь нам всегда предлагается этос отдельного "статуса" (sta­tus)». Поэтому такая рефлексия не является «простым отра­жением» (в смысле отображающего описания) «внутреннего строения этого мира». С другой стороны, именно поэтому она «небезотносительна к средневековой действительности»⁷⁵. Можно сказать, что рефлексия о сословиях в Средние века одновременно и нормативна и соотнесена с действительно­стью. В этом она отличается от современного мышления. И по­этому, с другой стороны, такой форме средневекового видения социальной действительности должно недоставать соответ­ствующего современному мышлению основополагающего про­тивопоставления «идеала» и «действительности»⁷⁶. Иными сло­вами, то, что модели толкования действительности «не следует путать с социальной реальностью», что они представляют со­бой «не копию действительности», не «отражение конкретных социальных отношений»⁷⁷, есть то само собою разумеющееся, что в обсуждении не нуждается. Но и утверждение, будто бы они поэтому «никоим образом» не соответствовали социаль­ным данностям того времени⁷⁸, является, в свою очередь, тоже ошибочным, поскольку оно неосознанно более ориентируется на современные воззрения, нежели на модели истолкования действительности в Средние века. Альтернатива, что модели истолкования действительности имеют характер ее «копии» («отражения») или что они — в противном случае — вообще не имеют отношения к действительности и таким образом явля­ются «ирреальными», — эта альтернатива явно принадлежит к тем анахронизмам, проекциям современного мышления, от пагубного воздействия которых на историческое познание столь настоятельно предупреждал Л. Февр⁷⁹. Поэтому речь идет

⁷⁵ Втппп О. Land und Herrschaft. Wien, 1965. S. 400.

⁷⁶ Это хорошо показано у Т. Струве. Он предлагает рассматривать схему функционального трехмастного деления общества в меньше!) степени как отра­ жение конкретных социальных отношений, а больше как своего рода «зерца­ ло» для современного ей общества (Stmve T. Pedes rei publicae. S. 19).

⁷⁷ См. примеч. 54 и 60. ^7S См. примеч. 55.

⁷⁴ Для Л. Февра анахронизм в историческом исследовании — «грех всех гре­хов»: «le peche des peches — le peche entre tous irremissible: l'anachronisme» (Fcbvre L. Le probleme de l'incroyance au XV^r siecle. La religion de Rabelais (1942).

46