73 Oexle o.G. Soziale Gruppen in der Standegesellschaft. S. 36 ff.

74 WildS. Mensch, Prophet und Gott im Koran. S. 28.

330

Глава VIII

во, другим путем, а именно «снизу», посредством образования групп. В истории византийского Востока, где античные государ­ственные структуры оставались эффективными еще столетия спустя, все было иначе. Здесь были высшие учебные заведения, но не было университетов, здесь были города, но не было город­ских коммун⁷⁵. И вообще, византийское общество, в отличие от западноевропейского средневекового общества, явно не полу­чается (или в любом случае плохо получается) описать через группы⁷⁶. Напрашивается вопрос: как это могло повлиять на «образы человека» в Византийской империи?

VII

В конце моих размышлений об «образе человека» у истори­ков можно спросить о том, каков у историка образ самого се­бя?⁷⁷ На вопрос об «образе историка» каждый историк ответит по-своему. Здесь я предложу мой собственный краткий ответ.

Современная историческая наука является следствием того перелома, который несет на себе печать эпохи Просвещения как «истинно критической эпохи, которая все должна ниспро­вергнуть» (И. Кант) и Французской революции как периода масштабного разрушения и релятивирования традиционных ментальностей и образа мышления, форм поведения и инсти­тутов. Придание научного характера историческому мышле­нию, возникновение исторической науки, как уже в первой половине ХГХ столетия констатировал Я. Буркхардт, было от­ветом на все эти фундаментальные изменения. Кроме того,

75 Oexle o.G. Soziale Gruppen in der Standegesellschaft. S. 36 f.

⁷⁶MatschkeK.-R, TinnefeldF. Die Gesellschaft im spaten Byzanz. Gruppen, Struk-turen und Lebensformen. Koln; Weimar; Wien, 2001. См. также рецензию на эту книгу М.Т. Фёген (FogenM. Т.) во «Frankfurter Allgemeine Zeitung» от 30 июля 2001.

⁷⁷ Подробнее об этой проблематике см.: Oexle O.G. Naturwissenschaft und Geschichtswissenschaft. Momente einer Problemgeschichte // Idem (Hg.). Natur­wissenschaft, Geisteswissenschaft, Kulturwissenschaft: Einheit — Gegensatz — Komple-mentaritat? Gottingen, 2000. S. 99—151; Idem. Geschichtswissenschaft in einer sich standig verandernden Welt // Wissenschaften 2001. Diagnosen und Prognosen / Hg. von der Akademie der Wissenschaften zu Gottingen. Gottingen, 2001. S. 8$-l 16. Рус. пер. см.: Эксле OS. Историческая наука в постоянно изменяющемся мире // Диалог со временем: альманах интеллектуальной истории / Ред. Л.П. Репи­на. М., 2004. № 11. С. 84-110.

«ОБРАЗ ЧЕЛОВЕКА» У ИСТОРИКОВ 331

исторической науке Современности (Moderne) было брошено два вызова. Первый — это универсальное историзирование всего того, что существует, т.е. историзм современной эпохи, который со своей стороны также был следствием Просвеще­ния и Французской революции⁷⁸. Другой вызов — превращение еще в 30-х гг. XIX в. естествознания в науку эмпирическую.

На эти вызовы историки реагировали по-разному, в чем отразились разные типы рефлексии об истории, историогра­фии и об исторической науке.

Леопольд фон Ранке на основе историорелигии и историо-метафизики создал свою концепцию исторической науки как познания идей и сущностей («как это было в действительно­сти»). Представители позитивистского сциентизма, напротив, хотели трансформировать историческую науку в науку есте­ственную, которая, например по образцу физики Ньютона, познает «жесткие факты» и со своей стороны тоже выводит оттуда «вечные законы» — «вечные законы» истории. Фридрих Ницше, со своей стороны, считал все это бредом и объявил научное познание истории фикцией, которая являет собой не что иное, как волю к власти. Поэтому он требовал, чтобы ис­тория «прекратила быть наукой», дабы вновь поставить себя «на службу жизни» и как история антикварная — служить сохра­нению и почитанию прошлого, как история монументалист-ская — демонстрировать его великие образцы, как история критическая — выносить ему свой приговор и тем самым осво­бождать жизнь от груза былого. Другие историки, и среди них в первую очередь Иоганн Густав Дройзен, а затем, около 1900 г., к примеру, и Макс Вебер, ориентировались на крити­цизм Иммануила Канта. Они ставили вопрос так: как возмож­на история? И как возможна историческая наука? И отвечали на эти вопросы, исходя из тезиса, что прошлое (именно пото­му, что оно прошло) отнюдь не может быть предметом истори­ческого познания, что историк на основании исторического материала, сохранившегося от прошлого в его настоящем, хотя и работает, с одной стороны, эмпирически, но, с другой сторо­ны, не создает отражения прошедшей действительности, а только может обосновать эмпирически подтверждаемые гипо­тезы. Конечно, в этом и только в этом смысле, как пишет М. Ве-

См. об этом работы, упомянутые в примеч. 8.

332