Глава I

возможно, коренятся также и причины столь часто обжалуе­мой неточности понятия «ментальность». Так, в свое время на это обстоятельство указывал и А.Я. Гуревич, который тоже поставил вопрос о том, не связана ли такая неточность с тем, что понятие «ментальность» не всегда достаточно четко отде­лено от понятия «идеология»⁴⁴.

«История знания» в обозначенном выше смысле нацелена на восприятие действительности и представления о ней. Ины­ми словами, она стремится познать «образы» действительнос­ти, идет ли при этом речь об «образах (картинах) мира»⁴"' или об «образах общества», причем такие «образы» могут находить свое выражение не только в текстах, но и в произведениях изобразительного искусства⁴⁶, как можно видеть на примере

опыту многократного применения данного понятия для обозначения схем ис­толкования социальной действительности, и в том числе модели трехчастного функционального деления общества, авторы именно этому моменту придают большое значение (См. примеч. 57—60). Так что определение Кернера может привести лишь к тому, что в одном слове «идеология» сольются два весьма раз­личающихся понятия. (2) Для обоснования своего подхода Кернер вынужден оспаривать «принципиально современный характер» понятия идеологии, утвер­ждая, что это только наши предположения (С. 2, 5). Однако его мнение проти­воречит всем прежним выводам историков, занимающихся историей понятий, т.е. Begriffsgeschichte (См. примеч. 17, 18, 238). И, наконец, (3) если понимать идеологию по Кернеру как «совокупность представлений», то тогда понятие «идеология» вряд ли отделимо от таких понятий, как «Mentalitat», «Attitudes mentales», «Facons de penser» и т.п. И это тоже большой недостаток его теории, поскольку феномен «идеологии» в смысле манипулятивного влияния, разумеет­ся, имел место и в Средние века, даже если он и не обязательно был связан с созданием «картин мира» и «общества» или объясняющих социальное устрой­ство схем и социальных метафор (Об этом см. ниже разделы III и V)

⁴⁴ Gurjewitsch A. J. Medieval Culture und Mentality according to the New French Historiography. P. 186: «Can not this ambiguity be explained by the fact that the concept of 'mentality' is not always clearly enough separated from the concept of 'ideology?». А.Я. Гуревич опирается здесь на выводы Ж. Ле Гоффа (Le GoffJ. Les mentalites: une histoire ambigue.). Попытка М.Вовеля разделить понятия «men-talite» и «ideologic» также особого успеха не имела (VovelkM. Ideologies et men­talites. Une clarification necessaire).

⁴³ Определение ментальности Р. Мандру как «visions du monde» M. Вовель счел «удовлетворительным», но «расплывчатым» (Vovelk M. Op. cit. P. 10). Ср. также определения А.Я. Гуревича (примеч. 15; Gwyewitsch A.J Medieval Culture und Mentality according to the New French Historiography. S. 193 f.); Cognat Y. L'ec-clesiologie du haut moyen age. Paris, 1968. P. 98.

¹⁶ Ср.: NiehoffF. Ordo et Artes. Wirklichkeiten und Imaginationen im Hohen Mittelalter // Ornamenta Ecclesiae. Kunst und Kunstler der Romanik. Koln, 1985. Bd. 1. S. 33—48; Об «образах общества» в искусстве Ренессанса см.: Butke P. Die

СХЕМЫ ИСТОЛКОВАНИЯ...

37

модели функционального трехчастного деления общества⁴⁷. Если понимать «историю знания» таким образом, то интерпре­тационные модели принадлежат к сфере того, что Ж. Ле Гофф обозначил как «средневековое воображаемое» («Timaginaire medieval»)⁴⁸. В исследованиях французских ученых наряду с прежней «историей ментальностей» («histoire des mentalites») появилось даже понятие «история воображаемого» («histoire de I'imaginaire»), причем отношение обеих «историй» друг к другу остается не совсем ясным^4<\ Правда, понятие «вообража­емое» («imaginaire») многозначно и поэтому тоже вызывает споры, как и базирующаяся на нем «histoire de I'imaginaire»⁵⁰. В противоположность понятиям «ментальность» и «вообра­жаемое» понятие «[социальное] знание» в том виде, как его определили в социологии знания П.Л. Бергер и Т. Лукманн, имеет преимущество относительной простоты и однознач­ности и представляется поэтому более подходящим. Конечно, и в этом случае справедливо мнение, что понятия «только в процессе их применения постепенно получают более точный смысл», а также что даже самые подходящие и «точнейшие» понятийные системы являются не более чем «нашими попыт­ками <...> на ощупь сориентироваться в ограниченных сферах действительности»⁵¹. Если определять «знание» как «убежден-

Renaissance in Italien. Sozialgeschichte einer Kultur zwischen Tradition und Erfin-dung. Berlin, 1984. S. 189ff.