Глава VII

«качества», т.е. ее знатности и благородства: аристократизм обусловливается происхождением⁷. Индивид или его семья тем знатнее и благороднее, чем далее в глубину веков прослежи­вается ряд их предков, а значит, чем длиннее мемориальная традиция. Утрата memoria означает одновременно утрату арис­тократического достоинства, равно как возрастание ее ин­тенсивности способствует «приращению» благородства. Неуди­вительно поэтому, что современные социологические иссле­дования, изучающие memoria как производное социальных действий индивидов и групп⁸, зарождающееся в процессе ком­муникации и интеракции в рамках социальной группы (причем культурная память групп и их идентичность взаимно влияют друг на друга и взаимно обусловлены), наиболее полно могут осветить этот процесс именно на примере аристократии⁹.

Во-вторых, с memoria аристократического рода нераздельно связаны его знатность и слава — honor, gloria, fama, honneur. Me­moria и fama являются основным конституирующим фактором по отношению друг к другу: fama увеличивает memoria, a memoria есть необходимое условие для fama¹⁰. «Ретроспективная» me­moria, включающая поминовение мертвых и сохранение па­мяти о них и их славных деяниях, служит предпосылкой и основанием для memoria «проспективной», направленной на бу­дущее, на то, чтобы в разных формах — в текстах, картинах и монументальных памятниках — приумножить и увековечить эту славу для грядущих поколений¹¹.

И наконец, в-третьих, следует упомянуть специфический именно для аристократии момент взаимосвязи memoria и влас­ти, господства. Признание существования этой связи изначаль­но стало предпосылкой для того, чтобы современное изучение истории аристократических родов пошло рука об руку с изуче­нием их memoria. Оба направления взаимно стимулировали друг друга (здесь нужно прежде всего упомянуть фундаментальные

⁷ Oexle O.G. Aspekte der Geschichte des Adels im Mittelalter und in der fruhen Neuzeit / H.-U.Wehler (Hg.). Europaischer Adel 1750-1950. Gottingen, 1990. S. 19- 56 (S. 21 ff).

⁸ HaUrwachs M. Les cadres sociaux de memoire. Paris, 1925.

⁹ Ibid. Cap. 7 «Le classes sociales et leur tradition».

¹⁰ Oexle O.G. Die Memoria Heinrichs des Lowen / D. Geunisch, O.G. Oexle (Hg.). Memoria in der Gesellschaft des Mittelalters. S. 128-177.

¹¹ AssmannJ. Das kulturelle Gedachtnis. S. 61, 70 f.

MEMORIA ВЕЛЬФОВ: ДОМОВАЯ ТРАДИЦИЯ.. 273

и по сей день задающие тон исследования Карла Шмида¹²). Можно утверждать далее, что наличие длинного ряда поколе­ний знатного рода одновременно свидетельствует о его непре­рывно, в течение столетий, возрастающей способности к вла­сти. Memoria непосредственно легитимирует власть, поскольку «власть нуждается в происхождении» (Я. Ассманн)¹³.

2. MEMORIA КАК ФОРМА ПРЕЗЕНТАЦИИ ВЛАСТИ

Эти вводные замечания предваряют тему memoria дома Вель-фов в XII в., которая в сравнении с другими аналогичными ей феноменами является едва ли не единственной в своем роде. Действительно, мемориальной традиции, подобной memoria рода Вельфов, не было ни прежде — у Каролингов, Отгонов или Салиев, ни непосредственно в XII в. — в королевских ро­дах Капетингов, Плантагенетов или Штауфенов. Можно выде­лить шесть оригинальных признаков традиции memoria Вель­фов, характеризующих ее неповторимые особенности.

Во-первых, это ее удивительная интенсивность, т.е. боль­шое количество очень быстро возникающих и сменяющих друг друга во времени примеров манифестации memoria этого знат­ного рода. То же самое можно сказать о многообразии форм ее выражения — в текстах, картинах и скульптуре, в литургии и историографии. Далее — необычно высокое качество и но­ваторский характер этих свидетельств, особенно заметные, например, в тех памятниках memoria Вельфов, которые были изготовлены по поручению Генриха Льва для его супруги Ма­тильды¹⁴. Во-вторых, уникальной является длительность этой