Глава I

восприятия: как мы, люди современной эпохи, со своей сто­роны обозначаем, упорядочиваем и интерпретируем эти сред­невековые схемы. Таким образом, во взаимодействие при­водятся три пространства для рефлексии: сама социальная действительность средневекового общества, ее восприятие и истолкование современниками — людьми тех далеких столетий и, наконец, наше собственное восприятие и интерпретация той действительности и ее истолкований¹⁹.

Здесь нужно сразу высказаться однозначно: на эти вопросы не может быть простых ответов идеалистического, материа­листического или позитивистского характера, т.е. их нельзя объяснить противопоставлением «базиса» и «надстройки» или «действительности» и «идеала»²⁰. Не поможет и часто встре­чающееся у историков дихотомическое противопоставление

¹⁹ Об этой центральной для социальной истории проблеме см.: Oexle O.G. Sozialgeschichte — Begriffsgeschichte — Wissenschaftsgeschichte. Anmerkungen zum Werk Otto Brunners // Vierteljahrsschrift fur Sozial- und Wirtschaftsgeschichte. 1984. Bd. 71. S. 305—341; Le GoffJ. Les trois functions indo-europeennes, l'historien et l'Europe feodale. P. 1189. Ср. с его высказыванием о «тупиках социальной истории», куда попадает историк, «который однажды замыкается в вокабуляре изучаемой эпохи, принимает то, что общество говорит о самом себе, за реаль­ ность этой эпохи и полагает, что может объяснить доиндустриальное общество, говоря о нем как о сословном, не принимая во внимание самосознание этого общества; напротив, он хочет втиснуть его в рамки понятий, которые создава­ лись не для него, и пытается описать его и пояснить в категориях понятия клас­ сов». Ле Гофф видит в тройственной функциональной модели общественного устройства «переплетение реальности и идеологии, описания и интерпрета­ ции» и рассматривает ее как хороший повод «поразмышлять о доиндустриаль- ном европейском обществе» (Там же). Однако от понятий «идеология», «идео­ логическое» он при этом не отказывается (С. 1298 и след.).

²⁰ В немецкой социологии знания до 1933 г. этот вопрос был одним из ос­ новных. Интеллектуальный импульс ему был задан марксистским различением «базиса» и «надстройки», а также проблемой историзма, т.е. фактом относитель­ ности и исторической обусловленности всего содержания мышления. См. об этом теорию «идеальных факторов» и «реальных факторов» у Макса Шелера (1925), работы К. Маннхейма (1929), Т. Гайгера: SchclerM. Die Wissensformen und die Gesellschaft // Idem. Gesammelte Werke. Bonn, 1960. Bd. 8. S. 17ff; Mannheim K. Ideologic und Utopie. Frankfurt a. M., 1969; Geiger Th. Ideologie und Wahrheit. Eine soziologische Kritik des Denkens. Stuttgart, 1953; SchutzA. Der sinnhafte Aufbau der sozialen Welt. Frankfurt a. M., 1974. Историю основных проблем социологии знания см.: Berger P. L., Luckmann Th. Die gesellschaftliche Konstruktion der Wirk- lichkeit. Eine Theorie der Wissenssoziologie. Frankfurt a. M., 1969. S. Iff.

СХЕМЫ ИСТОЛКОВАНИЯ.

29

«реального» и «идеального»²¹, раз уж речь идет о том, чтобы по­знать то, что историк права К. Крёшель абстрактно, но удачно назвал «сложным разграничением между социальными струк­турами и их понятием о себе»²².

Со стороны социальной истории это «сложное разграниче­ние» было наглядно описано Ж. Дюби²³, установившим, что люди выстраивают свое поведение не в соответствии с реаль­ными данностями и отношениями, а в соответствии с тем об­разом, который они о них составляют и который никогда не дает истинного отражения этих отношений. В гораздо боль­шей степени люди стараются выстроить свои отношения в соответствии с образцами поведения, которые в ходе истории «худо-бедно» подгоняются к материальным и реальным данно­стям²⁴. Это замечание Ж. Дюби указывает нам на то, что в решении вопроса о «разграничении между социальными струк­турами и их понятием о самих себе» следует учитывать три данности: во-первых, предзаданную социальную действитель­ность, во-вторых, тот ее образ, который составили себе о ней

²¹ Критику этих категорий как метафор гегелевской идеалистической тео­ рии истории или марксистской материалистической см.: Schwer W. Stand und Standeordnung im Weltbild des Mittelalters. Frankfurt a. M, 1970. S. 96-98.

²² KioescheUK. Haus und Herrschaft im fruhen deutschen Recht. Gottingen, 1968. S. 51.

²³ Duby G. Histoire sociale et ideologie des societes // Faire de l'histoire / J. Le Goff, P. Nora (Ed.). Paris, 1974. Vol. 1. P. 147-168, 148. Об этом же с точки зрения философов см.: Lardreau G. Georges Duby, ou la nouvelle positivite de l'histoire / G. Duby, G. Lardreau (Ed.). Dialogues. Paris, 1980. P. 5-35; Ocxk O.G. Die «Wirk- lichkeit» und das «Wissen».

²¹ Поэтому социальный процесс является нам переплетением самых разных факторов, данностей и результатов их воздействия. Следовательно, как указы­вал М. Блок еще в 1939 г., нужно отказаться от определения его как однознач­ного и однонаправленного причинно-следственного потока, «дихотомии» при­чин и следствий. В своей книге «Феодальное общество» (Block M. La societe feodale. Paris, 1968; рус. пер. см. в издании: Блок М. Апология истории или ре­месло историка. М., 1986. С. 122—181) он рисует читателю «ментальную атмо­сферу», «тональность экономики», «фундаментальный характер историческо­го климата», которые определяют «европейский феодализм». «Феодальное общество» как «социальная структура» у Блока означает, что «анализ экономи­ки или анализ ментальности являются исходными пунктами для историка соци­альных структур», причем оба исходных пункта ведут к познанию этого обще­ства как переплетения «непрерывных коммуникаций».

30