Пещеры Ццмака

На склонах горы Алваринч было несколько старых пещер, которые носили название пещеры Ццмака, или пещеры Геворга. Местность здесь была каменистая, и можно было не бояться оставить следы. Нам было приказано спрятать боеприпасы в этих пещерах. Когда мы, с грузом за спиной, приблизились к пещерам, первый, кого мы увидели, был мужчина в огромной бараньей папахе. — Молния Андреас, — предупредил меня мушец Тигран. На наши шаги Андреас обернулся. По правде говоря, мне стало не по себе от вида этого человека. Андреас был верным и бесстрашным солдатом Родника Сероба, я помнил его еще по Хлатским горам. Это он отрезал у одного солдата ухо за нарушение дисциплины. Он первый потребовал, чтобы Сосе удалили из отряда, потому что считал, что присутствие женщины может ослабить боевой дух гайдуков. Андреас был одним из семи солдат Андраника, тех самых, которых разоружили алианцы и шеникцы; потом они с Андраником бежали из Шеника и несколько дней скрывались в Семале. После гибели Сероба с Андреасом что-то произошло. Он, как и прежде, был беспощаден к врагу, но стоило даже самому отъявленному злодею поклясться при нем именем Сероба — отпускал восвояси. Зимой и летом — круглый год — он был в седле, с ружьем наготове. Вид его наводил ужас. У него были страшные свирепые глаза и острые, как стрелы, усы, доходящие чуть не до самых ушей. Даже ногти у него были такие твердые и крепкие, что он их, говорят, стачивал о скалы. Когда он хотел напиться, опускался на колени перед родником и всем лицом, по самые уши, окунался в воду. А когда он пил, вода так и булькала в его горле; он пил ее с такой жадностью, что казалось, сейчас осушит весь родник. Его лошадь и он пили воду из родника одновременно. Случалось, лошадь, увидев в воде отражение хозяина, пугалась и испуганно фыркала. Уже смеркалось, когда с Андреасом мы дошли до последней пещеры, приходившейся прямо против Скалы Арабо. Естественно было бы, если бы первым в пещеру вошел Андреас, а уж после мы с Тиграном и Мисаком. Так оно и вышло. Андреас лег на живот и ползком пролез в узкую щель, и, как ни странно, не головой вперед, а ногами. Мы последовали его примеру и тем же манером проползли в пещеру, подтягивая за собой наш груз. В самой же пещере было достаточно просторно. Мы разглядели несколько ниш. В углу валялся кусок войлока, рядом — охапка сухой соломы и старая поношенная аба. — Алваринчский Сейдо тут прячется, — объяснил Молния Андреас. — Сейчас Сейдо ушел в село за своим сундуком. И хотя воздух здесь был тяжелый и невозможно было вытянуть ноги из-за тесноты, все же ночь мы провели в этой пещере. Груз наш мы разместили в одной из ниш. На рассвете пришел Сейдо с большим сундуком. У него был свой потайной вход. Через него он втащил в пещеру сундук, уложил патроны, после чего мы выбрались на волю. Я помнил Сейдо еще по легендарной битве при Бердаке. У него была осанка и поступь чисто княжеские, хотя был он, до того как пойти в гайдуки, пастухом. Он попрощался с нами и с ружьем в руках пошел в сторону Медовых Скал. Мы увидели, как он миновал Скалу Арабо и двинулся к самой высокой точке Свекольного Носа. Там он устроился в укрытии, за кустами. Это было его излюбленное место. День и ночь с ружьем наготове сидел он здесь и просматривал дорогу, соединяющую Франк-Норшен и Алваринч. Он почти безошибочно угадывал, кто идет по ней — мирный селянин или враг ненавистный. Месяцами, годами выслеживал он добычу и сверху — р-раз! — вершил свой суд. Молния Андреас облюбовал пещеры Геворга, а алваринчский Сейдо — норшенские дороги. Я все еще смотрел на Свекольный Нос, как вдруг Андреас исчез. Как сквозь землю провалился. — Тигран, где Андреас? — Не знаю, — и растерянно пожимает плечами. Кинулись мы с ним к пожелтевшим кустам — как раз в ту секунду прибежали, когда Андреас, приподняв за уши какого-то мужчину в курдском колозе, допытывался грозно: — Следил за нами, говори?! Поклянись памятью Родника Сероба! — Клянусь памятью Родника Сероба, я не шпион... Я пришел за кохбской солью. — А где Кохб, в какой стороне? — Кохб далеко... Я слышал, вы из Кохба соль привезли. Андреас продолжал допытываться: — Кто ты и знаешь ли ты, что такое гром небесный? — Я... я... клянусь Родником Серобом...—пробормотал незнакомец и вдруг обмяк в руках Андреаса.