Московский Государственный Педагогический Университет, дек.,2012.

Доклад по истории России

На тему:

«Несколько дней страха:

«Меня будут называть Николаем Первым».

Студентки второго курса

Дневного отделения

Исторического факультета

202 Группы

МПГУ

Воробьевой Анны.

Руководитель:

В.Воронин.

Оглавление:

Введение ………………………………………………………………3-6

Историография………………………………………………………7-11

Детство и воспитание Николая………………………………… 12-15

Междуцарствие……………………………………………………..16-23

Последний день страха…………………………………………….24-31

Заключение………………………………………………………….32-35

Литература……………………………………………………………..36

Несколько дней страха: «меня будут называть Николаем Первым».

Введение.

Несколько дней страха определили все последующее царствование… Здесь слились воедино сразу несколько событий – и восстание декабристов на Сенатской площади, и сама идея заговора, которая распространилась по России в последние годы царствования Александра I, и период междуцарствия, и неопределенность в вопросе царской власти, которая и была решена в ходе восстания 14 декабря 1825 года. Но какой ценой? После подавления восстания Николай писал Константину 15 декабря: «Дорогой, дорогой Константин! Воля Ваша исполнена; я – император, но какой ценой. Боже мой! Ценой крови моих подданных»¹. Еще прежде во время восстания, Николай очень много колебался, сомневался, может ли он, имеет ли он право пролить кровь восставших? Он сомневался в разговоре в генерал-адъютантом Васильчиковым, который предлагает ему открытое подавление мятежа, он сомневается в разговоре с другими его советчиками, но главное он сомневался, обращаясь к самому себе. Внутренние сомнения и вопросы, которые задавал себе Николай, хорошо передает Я.Гордин. Это не были вопросы чистой нравственности, они носили больше общественный и политический характер. Было три основных вопроса:

1.Что скажет Россия и Европа, если он проложит себе путь к трону выстрелами из картечи? Если он омрачит кровью первый же день своего царствования. Самым утром еще 14 декабря Николай, обращаясь к гвардейским генералам и полковым командирам, заявил: «что до меня, если буду императором хоть на один час, то покажу, что был того достоин»². Скорее всего, Николай здесь лукавил, явно желая управлять государством больше, чем один день.

2.Станет ли артиллерия стрелять по своим? Не приведет ли к отказу повиноваться? Выполнять приказ?

3.Не сочтут ли остальные полки это неоправданной жестокостью, свидетельствующей об узурпации трона?

Вообще в своих письмах вдовствующей императрице Марии Федоровне или Константину, в своих дневниках и записках Николай I предстает личностью, не только глубоко переживающей за судьбу России (что не отрицали многие историки), но и добрым, мягким, нравственным, разумным правителем (в чем многие могли бы усомниться). Действительно, его записки пропитаны чувством глубокой рассудительности, мудрости и даже милосердия. Таким ли был Николай? Искренне ли он желал мирного разрешения мятежа, он, которого некоторые историки называют «деспотом», «извергом», «тираном» (так, как он позже назовет декабристов – «извергами»). Можно предположить, что действия его были игрой, театрализованным представлением, так полагают многие авторы, в частности, В.Колесникова, которая пишет о ликах масок государя. В таком случае, возникает встречный вопрос: мог ли он врать в письмах своим родным? Или даже это делалось будущим государем напоказ? И если так, до какой степени игры, лжи, изворотливости и цинизма мог дойти Николай? Некоторые историки приписывают ему именно такие качества. Однако здесь надлежит разобраться точнее: какие мотивы руководили Николаем? Например, Л. Выскочков полагает, что Николаю было необходимо играть в этой ситуации, но игра – это не есть что-то плохое, что-то лицемерное. Игра – это реакция на происходящие события. Прежде по отношению к Николаю и его царствованию было высказано достаточно много жестких оценок, которые не соответствуют действительности. Однако и возвеличивание государя и вера в безупречность его правления тоже вызывает большие сомнения. В частности, в отношении восстания декабристов оценки в основном делались со стороны т.н. революционного лагеря, где Николай представлялся деспотом и тираном, которому вообще не свойственно человеческое начало. Однако, на мой взгляд, стоит разделять два немаловажных момента, которые оба относятся к декабристам. Первое, это дни междуцарствия, само восстание и реакция государя в этот период, когда он еще не знал исхода событий. Второе, это совсем другая реакция государя, когда он уже - заведомо победитель. А победителя вроде бы не судят. И судить будет он. В силу этого противоположная правительственная позиция, официальное мнение господствовало многие годы в царской России. Обратимся подробнее к этой точке зрения. Так как оценки роли Николая в восстании декабристов и его действий известны, в основном, с позиций декабристов, то теперь обратим внимание исключительно на противоположные точки зрения, которые, конечно, сами по себе не являются истинным отражением событий, но с исторической точки зрения представляют интерес и являют собой совершенно иной взгляд на произошедшие события.

Впервые правительственная концепция оформилась уже в царском манифесте о вступлении на престол от 13 июня 1826 года. То есть, времени после восстания произошло совсем немного. Николаю нужна была официальная версия событий. Она звучала в манифесте так: «не в свойствах и не в нравах русских был сей умысл. Составленный горстию извергов, он заразил ближайшее их сообщество, сердца развратные и мечтательность дерзновенную, но в десять лет злонамеренных усилий, не проник, не мог проникнуть далее. Сердце России для него было и всегда будет неприступно»³. Детальный и развернутый вид официальная позиция впервые получила в изданном правительством «Донесении следственной комиссии». В нем декабристы выставлялись неучами и невеждами, нахватавшимися западных идей и покушавшимися на самодержавие. Однако, наравне с официальной, была и неофициальная правительственная точка зрения. Она – гораздо более интересна и служит подлинным историческим источником событий 1825 года. Правительство прекрасно понимало, что «Донесение» - это ложь (в нем даже не говорилось об идеях, целях и планах декабристов). На самом деле в разгар победы над мятежниками, в разгар торжества победители испытывали холодящий душу страх, который не могло пересилить никакое ликование. Именно страх – глубокая причина, объясняющая многие реакции и действия Николая. Но об этом – позже. Николай I начал свои личные «Записки» о вступлении на престол через шесть лет после восстания в 1831 году. Они отражали истинное видение ситуации – реальное, но тайное – не подлежащее широкой огласке. Итак, «Записки» представляли реальное отношение императора к событиям минувших лет, отраженное еще раньше в дневнике и в его переписке с родными. Он чувствовал необходимость заняться «доказательствами» своих прав на российский престол, полученный несколько странным образом. Николай I считал декабристов серьезными противниками и, когда уже участники восстания были арестованы, продолжал думать, что везде его может настигнуть убийца. Из описанной ситуации, искренней ситуации неопределенности и страха, искреннего открытого отношения к событиям, и родился правительственный заказ на обратную – реальным и устрашающим сторонам явления – концепцию. В 1848 году официальная правительственная концепция не только получила свое развитие, но и, можно сказать, достигла своего апогея. Барон М.Корф, статс-секретарь Николая принялся по заданию императора за написание книги «Восшествие на престол императора Николая I». Россия, по словам Корфа, должна была выглядеть «покорной, преданной <…>царелюбивой»⁴, где не может привиться чуждое западное революционное начало. По сути, книга Корфа обновляла ту же концепцию, что была развита в «Донесении следственной комиссии». В книге так же, как и в «Донесении», не говорилось о целях и замыслах декабристов. Лишь мельком была упомянута конституция. Солдаты представлялись жертвами заговора. Корф даже боялся назвать их имена. В одном месте можно заметить «один мятежник», в другом месте «один офицер». Однако имелось в этой версии и одно резкое противоречие: почему так взволновали правительство «горсти молодых безумцев», бессмысленность мятежа которых якобы была очевидна сама по себе? Почему же тогда при первых известиях о декабристах Николая «объял несказанный ужас?». Ответ на этот вопрос невозможно получить при чтении книги Корфа, его можно получить, внимательно анализируя «Записки» самого Николая и записки его современников. Однако возникает еще ряд вопросов: были ли действия Николая и те события, разыгранные вокруг трона, театрализованным представлением со стороны будущего императора? Или же Николай был вынужден так поступить (как говорили – играть), и действия его были лишь искренней реакцией на ситуацию? Или же все произошедшее можно списать на волю случая? Или, иначе говоря, «волю Бога», как пишет об этом сам Николай. Был ли Николай жестоким и кровавым тюремщиком и убийцей? Или был вынужден поступать жестоко против своей воли, потому что к тому вынуждали обстоятельства? Знал ли Николай, что ему придется править, мечтал ли о троне или сам оказался в ситуации неведения, где сложно было принять верное и правильное решение? В ситуации неопределенности, в которую, с одной стороны, он был поставлен Александром, не опубликовавшим манифест о передаче власти, а, с другой, Константином, который оттягивал момент отречения от престола и не желал являться в Петербург. Необходимо ответить на все эти вопросы, понять мотивы государя и ситуацию, в которой ему приходилось действовать. Только все это сможет нарисовать более или менее достоверную картину первого дня царствования Николая I . Ответить на все вышеуказанные вопросы необходимо, смотря на ситуацию глазами самого будущего императора.