Добавил:
Upload Опубликованный материал нарушает ваши авторские права? Сообщите нам.
Вуз: Предмет: Файл:
0946130_59D37_dovgert_a_red_ocherki_mezhdunarod...doc
Скачиваний:
1
Добавлен:
01.05.2025
Размер:
3.37 Mб
Скачать

Глава 14

ГАРМОНИЗАЦИЯ ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВА

УКРАИНЫ ОБ УСТУПКЕ ТРЕБОВАНИЯ

С ПРАВОМ ЕВРОПЕЙСКИХ

ГОСУДАРСТВ

1. Введение

В юридической литературе существует точка зрения, в соответ­ствии с которой институт уступки права требования (цессии) в со­временном его понимании зародился в императорский период древнего Рима1.

Под уступкой требования (цессией) римское частное право по­нимало договорную передачу прав требования кредитора третьему лицу.

Современное гражданское право, так же, как дореволюционное право, а также право Украины в советский период, сохранило рим­ский подход к определению уступки требования. В частности, в Гражданском кодексе Украины, вступившем в силу 1 января 2004 г. (в дальнейшем — «ГК Украины» или «новый ГК Украи­ны»), содержится положение о том, что кредитор в обязательстве может быть заменен другим лицом, в частности в результате пере­дачи им своих прав другому лицу по сделке.

Дореволюционные' исследователи гражданского права рас­сматривали цессию как договорный способ изменения субъект­ного состава на активной стороне обязательства. Итак, напри­мер, И.Н. Трепицын отмечал, что цессия представляет собой син­гулярное преемство в правах первоначального кредитора (цедента) со стороны третьего лица, то есть лица, не принимавшего участия в установлении обязательства (это — цессионарий)2. Подобной по-

1 См., например: Трепицын И.Н. Гражданское право губерний Царства Польского и русское в связи с проектом гражданского уложения. Общая часть обязательственного права. — Варшава, 1914. — С.199.

2 См.: Трепицын И.Н. Гражданское право губерний Царства Польского и русское в связи с проектом гражданского уложения. Общая часть обяза­ тельственного права. — Варшава, 1914. — С.202.

352

зиции придерживались и К.Н. Анненков1, Д.И. Мейер2, Г.Ф. Шер-шеневич3.

Необходимо подчеркнуть, что дореволюционное законодатель­ство не содержало каких-либо общих положений об уступке требо­вания. Отсутствие общих положений об уступке требования в тот период породило ряд дискуссионных вопросов, основным из кото­рых был вопрос о допустимости цессии вообще (иными словами, вопрос заключался в том, допускает ли законодатель уступку тре­бования как генеральное правило или, напротив, — уступка требо­вания как исключение из правила допускается лишь в случаях, прямо предусмотренных в законе)4.

Подавляющее большинство цивилистов, такие как К.Н. Аннен­ков, Д.И. Мейер, О.М. Пальховский, И.Н. Трепицын, Г.Ф. Шер-шеневич и другие придерживались позиции, по которой допуска­ется передача любых обязательственных прав, если закон не со­держит прямых запретов в отношении такой передачи. Н. Г. Вавин по этому поводу писал: «Гордиев узел сомнений о пределах допу­стимости цессии в действующем русском праве, сомнений, воз­бужденных казуистической конструкцией этого института в тек­сте закона, разрубается в пользу усвоенного новейшими кодексами воззрения на этот институт, как на общее правило»5. Единствен­ным оппозиционером в вопросе о допустимости цессии, как отме­чал К.Н. Анненков, выступил К.П. Победоносцев, утверждавший, что при отсутствии в законодательстве общего постановления о до­пустимости цессии обязательственных прав невозможно вывести и общее положение о возможности их передачи, вследствие чего цес­сию следует считать допустимой только там, где закон прямо ее до­пускает, и отрицать ее допустимость там, где закон о ней не упо­минает6.

1 См.: Анненков К.Н. Система русского гражданского права. Т.З. Пра­ ва обязательственные. — Спб., 1901. — С.186-187.

2 См.: Мейер Д.И. Русское гражданское право (в 2-х ч. Часть 2). — М.: Статут, 1997.—С.114.

3 См.: Шершеневич Г.Ф. Учебник русского гражданского права. — М.: «Спарк», 1995. —С.287.

4 Анализ дискуссии подается по: Анненков К.Н. Система русского гражданского права. Т.З. Права обязательственные. — Спб., 1901. — С.194-195.

5 Вавин Н.Г. Природа и понятие договорной цессии в современных за­ конодательствах // Юридический вестник. — 1916. — №13. — С.127.

6 С нашей точки зрения, позиция К.Н. Анненкова относительно взглядов К.П. Победоносцева требует некоторых уточнений. В частно­ сти, К.П. Победоносцев определенное время придерживался общих взгля­ дов на допустимость цессии, например в издании «Курса гражданского права» 1880 года (с.225), и только позднее (издание одноименного «Кур­ са...» в 1896 г., с.235 и следущ.) позиция К.П. Победоносцева кардиналь­ но изменилась.

353

Поддерживая в целом позицию о допустимости цессии как об­щего правила, заметим, что однозначный ответ на этот вопрос мог дать лишь законодатель посредством дозволительного регулирова­ния отношений по передаче обязательственных прав.

Окончательно вопрос о допустимости уступки требования в каче­стве общего правила был решен уже в ГК Украины 1922 года, ст. 124 которого закрепляла возможность уступки требования кредитором другому лицу, поскольку она не противоречит закону или договору или поскольку требование не связано с личностью кредитора.

Таким образом, вопрос о допустимости цессии был урегулиро­ван законодателем. Однако с появлением в законодательстве об­щих норм об уступке требования перед цивилистами возникли иные, на наш взгляд, более весомые проблемы, связанные с при­менением правового института уступки требований. К таким про­блемам необходимо отнести следующие: возможность уступки будущих требований; требований по длящимся договорам; требо­ваний по обязательствам, предусматривающим встречное испол­нение; требований по обязательствам, в которых кредитор осуще­ствляет лицензируемую деятельность; уступки части требований, в том числе — самостоятельной уступки акцессорных требований обеспечительного характера.

2. Уступка требований в некоторых видах обязательств

В первую очередь, проведем анализ возможности уступки буду­щих требований, требований по длящимся обязательствам, а также требований по обязательствам, предусматривающим встречное ис­полнение — по нашему мнению, некоторое подобие такого рода тре­бований обусловливает необходимость их «совместного» анализа.

В первую очередь необходимо отметить, что возможность уступ­ки требования прямо связана с наличием такого требования у це­дента. В связи с этим возникает проблема, именуемая в литературе «созреванием права» и «неопределенностью права»1. И.Б. Новиц­кий допускал возможность уступки в отношении как несозревших, так и неопределенных требований, подчеркивая, что положение цессионария в этом случае будет таким же неопределенным, как и положение первоначального кредитора, уступившего требование2. Несколько иной позиции придерживается М.И. Брагинский, кото­рый допускает возможность уступки несозревшего права, но отри­цает возможность уступки неопределенного права. В обоснование допустимости уступки несозревшего права требования автор при-

1 См., например: Брагинский М.И., Витрянский В.В. Договорное пра­ во. Книга первая: Общие положения. — М.: «Статут», 1999. — С.472.

2 См.: Новицкий И.Б., Лунц Л.А. Общее учение об обязательстве. — М.: Гос. изд. юрид. лит., 1950. — С.222.

354

водит положение п. 2 ст. 826 ГК РФ, в соответствии с которым бу­дущее требование считается перешедшим к финансовому агенту после того, как возникло это право требования1 (аналогичная нор­ма содержится и в новом ГК Украины). Отметим также, что Р. Са-ватье, рассматривая права цессионария, косвенно подтверждал возможность уступки несозревшего права, в частности права, по которому не наступил срок требования цедента2. В дореволюцион­ной цивилистике возможность уступки несозревших требований поддерживал К.Н. Анненков3.

Необходимо подчеркнуть, что проект Гражданского Уложения Российской Империи (ст. 153) прямо допускал уступку требова­ния, «хотя бы требование не подлежало еще исполнению»4.

Учитывая нерешенность этого вопроса в законодательстве и, как следствие, неоднозначность и противоречивость судебной практи­ки при разрешении споров, связанных с применением норм граж­данского законодательства об уступке требований, представляется необходимым оценить допустимость уступки будущих требований, в частности, несозревших и неопределенных требований.

В первую очередь, стоит проанализировать позицию, суть кото­рой сводится к невозможности уступки будущих требований — как несозревших, так и неопределенных.

На наш взгляд, не совсем правильным является вывод о невоз­можности осуществления уступки несозревшего права, поскольку такая уступка будет противоречить общему правилу о том, что права переходят в объеме и тех условиях, существовавших на момент пере­хода права. Как известно, момент перехода прав будет определяться соглашением об уступке требования с учетом требований законода­тельства к форме, в которой заключено указанное соглашение5.

В связи с этим необходимо, на наш взгляд, правильно опреде­лить момент возникновения права требования у кредитора по обя­зательству. Не вызывает сомнений, что обязанность должника по договорному обязательству возникает с момента вступления в силу такого договора, если иное не предусмотрено этим договором. В то же время, правомерным является вопрос, возникает ли в этот же момент право требовать исполнения обязанности должником у кредитора, то есть право требования. Как отмечал Д.И. Мейер,

1 См.: Брагинский М.И., Витрянский В.В. Договорное право. Книга первая: Общие положения. — М.: «Статут», 1999. — С.472.

2 См.: Саватье Р. Теория обязательств. — М.: «Прогресс», 1972. — С.372.

3 Анненков К.Н. Система русского гражданского права. Т.З. Права обя­ зательственные. — Спб., 1901. — С.199-200.

4 Герценберг В.Г., Перетерский И.С. Обязательственное право. Книга V Гражданского Уложения. Проект, внесенный 14 октября 1913 г. в Госу­ дарственную Думу. — Спб., 1914. — С.24.

5 См.: Комментарий к Гражданскому кодексу Российской Федерации, части первой / Отв. ред. проф. Садиков О.Н. — М.: «Юринформцентр», 1997. — С.379.

355

«Всякому праву (имущественному праву — А.К.) сопутствует воз­можность его принудительного исполнения. Этот признак настоль­ко существенен, что если нет для какого-либо права возможности принудительного осуществления, то нет, собственно, и права (кур­сив мой — А.К.)»1- По нашему мнению, именно такая логика рас­суждений лежит в основе аргументации позиции о невозможности уступки несозревших требований. До наступления срока их испол­нения обязанности должника корреспондирует лишь абстрактное право кредитора на такое исполнение. Действительно, право кре­дитора по обязательству должно обеспечиваться возможностью го­сударственного принуждения должника к исполнению обязатель­ства2. До наступления срока исполнения обязательства такое право кредитора можно рассматривать, на наш взгляд, как своеобразный аналог натурального права.

Между тем, стоит ли связывать возможность применения госу­дарственного принуждения именно с наступлением срока испол­нения обязательства, или же срок исполнения обязательства имеет внутренний характер, выступая «служебным параметром» обяза­тельства?

Обратимся к положениям гражданского права, регулирующим вопрос о вступлении в силу договоров. Как известно, договор всту­пает в силу и становится обязательным для сторон с момента его заключения (ч.2 ст.631 ГК Украины). Толкование этой нормы дает основания для вывода о том, что законодатель не связывает момент возникновения права кредитора по договору с условием о сроке ис­полнения обязательства должником. Следовательно, срок испол­нения обязательства является лишь внутренней характеристикой права требования кредитора.

Очевидным является тот факт, что срок вступления в силу до­говора и срок исполнения договорного обязательства, по сути, раз­ные понятия, которые носят самостоятельный характер3. Отметим лишь, что права кредитора по договору возникают, по общему пра­вилу, с момента вступления договора в силу.

Целесообразно также подчеркнуть, что запрет уступки несо­зревших требований выступил бы необоснованным ограничением

1 См.: Мейер Д.И. Русское гражданское право (в 2-хч. 4.1). — М.: «Ста­ тут», 1997. — С.224.

2 О роли принуждения в гражданском праве см., например: Яковлев В.Ф. Принуждение в гражданском праве // Проблемы современного граждан­ ского права: Сборник статей. — М.: Городец, 2000. — С.210—222; Братусь С.Н. Предмет и система советского гражданского права. — М., 1963. — С.99-100; Братусь С.Н. Юридическая ответственность и законность. — М., 1976. — С. 6, 34, 74, 95, 103-123,127.

3 Подробнее о сроках в договорных отношениях см., например: Брагин­ ский М.И., Витрянский В.В. Договорное право. Книга первая: Общие по­ ложения. — М.: «Статут», 1999. — С.318-327.

356

цессии, поскольку требование по неисполненному обязательству теряет свою ценность и привлекательность в качестве объекта пра­ва. Как свидетельствует история, любое непродуманное ограниче­ние цессии фактически обречено — такое ограничение на практи­ке обходится участниками гражданского оборота и со временем отменяется законодателем (достаточно вспомнить юридическую судьбу небезызвестного lex Anastasiana)1.

Таким образом, необходимо признать правомерность уступки несозревших требований, то есть требований, срок исполнения ко­торых еще не наступил. Отметим, что такой вывод, на наш взгляд, полностью отвечает положениям нового ГК Украины об уступке требований.

В отношении уступки неопределенных требований необходимо отметить, что соглашение об уступке таких требований (купля-продажа, дарение и др.) вне всяких сомнений будет квалифициро­вано как незаключенное, поскольку в таком договоре не содержит­ся условие о предмете, точнее говоря, предмета договора на момент его заключения не существует. Как справедливо указывает М.И. Брагинский, нельзя передать другому право, которое воз­никнет в будущем (т.е. неопределенное — А.К.), поскольку объем передаваемых прав определяется на момент передачи2. Необходи­мо также подчеркнуть, что уступка неопределенных требований противоречит и ст. 514 ГК Украины, по которой права кредитора переходят к новому кредитору в объеме и на условиях, существо­вавших на момент перехода права, поскольку на момент заключе­ния соглашения об уступке требований у кредитора и фактически, и юридически отсутствуют права, которые он намеревается пере­дать третьему лицу.

Изложенное позволяет сделать вывод о том, что современное гражданское право связывает возможность уступки требований с тем обстоятельством, являются ли требования несозревшими или же неопределенными, допуская лишь уступку определенных тре­бований независимо от срока их исполнения. Отметим также, что вывод о допустимости уступки будущих требований является клю­чевым для исследования вопросов уступки требований из различ­ного рода обязательств (длящихся обязательств, обязательств, предусматривающих встречное исполнение и др.).

Не менее интересным представляется и анализ уступки требо­ваний по длящимся обязательствам. Прежде всего, необходимо

1 В соответствии с lex Anastasiana 506 г. (Указ императора Анастасия) с целью борьбы с мошенничеством и спекуляцией покупателям требова­ ний было запрещено взыскивать с должников большую сумму, чем стои­ мость купленного требования.

2 См.: Брагинский М.И., Витрянский В.В. Договорное право. Книга первая: Общие положения. — М.: «Статут», 1999. — С.470.

357

подчеркнуть, что под термином «длящееся обязательство» следует понимать обязательство, предусматривающее последовательное возникновение прав требования кредитора к должнику. Примером длящихся обязательств выступают обязательства по договорам купли-продажи с условием оплаты товара в рассрочку, из догово­ров по предоставлению услуг, которые не носят разового характе­ра, и др.

Исследуя суть длящихся обязательств, мы неминуемо придем к выводу о том, что в таких обязательствах существуют два вида тре­бований: требования за прошедший период и несозревшие требова­ния, которые возникнут у кредитора в будущем.

Вопрос о возможности уступки требований по длящимся обяза­тельствам в литературе и на практике решается неоднозначно — по поводу этого вопроса можно выделить две основные точки зрения.

Сторонники недопустимости уступки требований по длящимся обязательствам в качестве основного аргумента приводят положе­ния гражданского законодательства о так называемой «полной за­мене кредитора», то есть о том, что права кредитора переходят ис­ключительно в полном объеме и на условиях, существовавших на момент уступки требования (ст. 514 ГК Украины).

На наш взгляд, более обоснованной выглядит иная позиция, в соответствии с которой уступка требований по длящимся обяза­тельствам не противоречит закону1. Такая позиция основывается на утверждении о том, что не следует отождествлять уступку тре­бования с заменой кредитора в обязательстве. Как справедливо от­мечал Б.Б. Черепахин, «...возможна уступка требования, касаю­щаяся отдельного требования в длящемся двухстороннем правоот­ношении. В этом случае не происходит замены субъекта всего правоотношения, но отдельное требование из целой цепи таких требований выделяется и передается стороной в данном обяза­тельстве другому лицу»2. Утверждение о допустимости уступки требований по длящимся обязательствам логически вытекает из предусмотренной той же статьей ГК возможности изменить дого­вором общее правило о полной замене кредитора. Уместным пред­ставляется замечание о том, что полная замена кредитора проис­ходит лишь в случае универсального правопреемства в правах кредитора — в иных случаях перехода прав кредитора речь идет, как правило, именно о частичной замене кредитора, то есть о пере­ходе лишь части прав требования кредитора.

1 См., например: Почуйкин В.В. Некоторые вопросы уступки права требования в современном гражданском праве // «Хозяйство и право», 2000, №1; Почуйкин В.В. Цессия в российском дореволюционном и совет­ ском гражданском праве // Вестник Высшего Арбитражного Суда Россий­ ской Федерации. — 2000. — №4.

2 Черепахин Б.Б. Правопреемство по советскому гражданскому праву. — М.: Госюриздат, 1962. — С.68.

358

При этом важно отметить, что необходимыми условиями уступ­ки требования по длящимся обязательствам являются следую­щие:

  • уступаемое право должно быть определенным, т.е. фактиче­ски существовать на момент заключения соглашения об уступке требования (невозможность уступки неопределенных прав была нами обоснована ранее);

  • обязательство, из которого возникло право требования, долж­но быть делимым.

Очевидно, что вопрос о допустимости уступки требования по длящимся обязательствам непосредственно связан с вопросом о до­пустимости частичной уступки требования.

В этой связи некоторые авторы упоминают о существующем, по их мнению, принципе «запретарасщепления уступаемого права». В частности, утверждается, что такой принцип выражается в че­тырех правилах: неизменность объема уступаемого права; возмож­ность осуществления уступки права только после прекращения основного обязательства и запрет на уступку права в длящихся обязательствах; признании действительными только тех соглаше­ний об уступке требования, по условиям которых первоначальный кредитор полностью выбывает из соответствующего правоотноше­ния (договора)1.

Вместе с тем еще в дореволюционной литературе допускалась возможность частичной уступки требований при условии их дели­мости2. Подобной позиции придерживается и большинство совре­менных исследователей проблем уступки требования3.

Наличие в новом ГК Украины положения о том, что право тре­бования переходит к новому кредитору в объеме, в котором оно су­ществовало на момент его передачи, если иное не предусмотрено законом или договором, позволяет утверждать о наличии возмож­ности для сторон (цедента и цессионария) своим соглашением об уступке требования устранить действие диспозитивной нормы о переходе права в полном объеме. По нашему мнению, эта норма ав-

1 См.: Габов А. Некоторые проблемные вопросы уступки права // Хо­ зяйство и право. — 1999. — №4.

2 См., в частности: Анненков К.Н. Система русского гражданского пра­ ва. Т.З. Права обязательственные. — Спб., 1901. — С.200; Трепицын И.Н. Гражданское право губерний Царства Польского и русское в связи с про­ ектом гражданского уложения. Общая часть обязательственного пра­ ва. — Варшава, 1914. — С. 212-213; Мейєр Д.И. Русское гражданское право (в 2-х ч. Часть 2). — М.: Статут, 1997. — С.125.

3 См., в частности: Свириденко О.М. Рассмотрение арбитражным су­ дом дел, связанных с переменой лиц в обязательстве // Комментарий су­ дебно-арбитражной практики. Вып.6 / Под ред. В.Ф. Яковлева. — М.: Юрид. лит., 1999. — С.137.

359

томатически исключает вопрос о допустимости частичной уступки требования по обязательству при условии его делимости.

Таким образом, относительно уступки требования по длящимся обязательствам представляется убедительным вывод о ее допусти­мости в отношении требований за прошедший период. В отноше­нии уступки требований за будущий период необходимо сделать вывод о возможности кредитора уступить такие требования при соблюдении условия об их определенности.

Определенная специфика присуща уступке требований по обя­зательствам, предусматривающим встречное исполнение.

В первую очередь, в обязательствах такого рода необходимо вы­яснить, является ли соглашение об уступке требования соглаше­нием о замене кредитора в обязательстве. В случае позитивного от­вета следует признать, что кредитор одновременно является и но­сителем субъективной обязанности (должником). Тогда на такое соглашение распространяется правовой режим соглашений о пере­воде долга, следствием чего выступает, прежде всего, необходи­мость согласования замены стороны в обязательстве с контраген­том. В то же время представляется сомнительной квалификация обязательства в качестве встречного на момент заключения согла­шения об уступке требования, если на цеденте не лежат опреде­ленные обязанности по отношению к контрагенту в обязательстве (к примеру, цедент уже исполнил свое обязательство перед кон­трагентом).

Учитывая то обстоятельство, что встречным признается испол­нение обязательства одной из сторон, которое в соответствии с до­говором обусловлено исполнением своих обязательств другой сто­роной, обоснованным, на наш взгляд, представляется вывод о до­пустимости уступки требований по обязательствам, предусматри­вающим встречное исполнение. Такой вывод основывается на том, что право требования стороны, на которую возложена обязанность встречного исполнения, возникает независимо от исполнения ею своей обязанности в момент заключения договора. Иными слова­ми, сначала право требования возникает у стороны, на которую возложена обязанность встречного исполнения. Что же касается ее контрагента, то ни о каком встречном исполнении здесь не мо­жет быть и речи — ведь у такого контрагента право требования возникнет лишь при условии надлежащего исполнения договор­ной обязанности. После такого исполнения обязательство приоб­ретет свой «обычный» односторонний вид: кредитор (контрагент) и должник (сторона, на которой лежит обязанность встречного ис­полнения).

Теперь вновь обратимся к изучению возможности частичной уступки требований, в частности, уступки требований о выплате неустойки, процентов и о возмещении убытков без уступки требо­ваний по основному обязательству.

360

Прежде всего отметим, что в литературе требования о выплате неустойки, процентов и о возмещении убытков принято рассма­тривать как формы договорной ответственности, отличительной чертой которых является их дополнительный характер по отноше­нию к основному обязательству1.

Развивая приведенные утверждения о дополнительном харак­тере отмеченных форм гражданско-правовой ответственности, мы можем сделать вывод о том, что уплата неустойки, процентов и возмещение убытков являются самостоятельными субъективны­ми обязанностями нарушителя основного обязательства, иными словами, они могут быть отделены от основного обязательства. Со­ответственно, положения ГК Украины разрешают уступать такого рода требования отдельно от требований по основному обязатель­ству. При этом необходимо подчеркнуть, что такие требования, на наш взгляд, не обязательно должны быть «бесспорными», то есть признанными в установленном порядке стороной или же закреп­ленными судебным решением, — стороны на основе принципа сво­боды договора вправе самостоятельно принимать решение относи­тельно целесообразности приобретения права требования. Степень бесспорности права требования должна, с нашей точки зрения, влиять на стоимость таких требований.

Особое внимание в литературе уделяется исследованию вопроса о возможности самостоятельной уступки требования об уплате неу­стойки2. Такая дискуссия обусловливается, по нашему мнению, двой­ственной природой неустойки: неустойка как форма ответственности и неустойка как способ обеспечения исполнения обязательств3.

Суть проблемы, на наш взгляд, заключается в том, что против­ники возможности самостоятельной уступки требования о выпла­те неустойки (в российском гражданском праве) рассматривают ее как обеспечительное обязательство акцессорного характера, кото­рое не может уступаться в отрыве от основного. В подтверждение таких позиций исследователи обычно ссылаются на положения российского Гражданского кодекса (ст. 384, а также ст. 355 ГК РФ), в соответствии с которыми уступка залогодержателем своих прав по договору о закладной действительна лишь при условии

^м., например: ИоффеО.С. Обязательственное право. —М.: «Юрид. лит.», 1975. — С.97; Гражданское право. Том 1: Учебник / Под ред. А.П. Сергеева, Ю.К. Толстого. — М.: «Проспект», 1999. — С.533.

2 См., например: Победоносцев К.П. Курс гражданского права. Часть 3. Договоры и обязательства. — Спб., 1880. — С.225; Брагинский М.И., Ви- трянский В.В. Договорное право. Книга первая: Общие положения. — М.: «Статут», 1999. — С.468; Почуйкин В.В. Цессия в российском дореволю­ ционном и советском гражданском праве // Вестник Высшего Арбитраж­ ного Суда Российской Федерации. — 2000. — № 4.

3 См. также: Брагинский М.И., Витрянский В.В. Договорное право. Книга первая: Общие положения. — М.: «Статут», 1999. — С.661.

361

уступки требований по основному обязательству1. Очевидно, сто­ронники такой позиции предлагают применять ст. 355 ГК РФ по аналогии для разрешения вопроса о допустимости самостоятель­ной уступки требований о выплате неустойки.

Более обоснованным представляется мнение о том, что неустой­ка является обеспечительным обязательством лишь до момента нарушения основного договорного обязательства. С момента же его нарушения неустойка трансформируется в самостоятельное обязательство, дополнительное к основному — неустойка стано­вится формой ответственности.

Заслуживает внимания также вопрос о допустимости уступки тре­бований по обязательствам, в которых кредитор осуществляет лицен­зированную деятельность, иными словами, может ли специальный субъект, осуществляющий лицензируемую деятельность, передать свои права по обязательству субъекту, не имеющему такой лицензии. В качестве примеров предлагаем рассмотреть две ситуации: уступку банком своих требований по кредитному договору некредитной орга­низации и уступку фактором требований, приобретенных по догово­ру факторинга, организации, которая в соответствии с нормами ГК Украины не может выступать в обязательстве фактором.

Детальный анализ возможности уступки банком требований по кредитному договору некредитной организации был проведен В.В. Почуйкиным2. Автор, подтверждая возможность такой уступ­ки в российском праве, основывается на следующих аргументах. Во-первых, российское законодательство (так же, как и украин­ское — А. К.) не содержит специальных правил, ограничивающих возможность передачи кредитором права требования к заемщику по кредитному договору. Во-вторых, передача этих прав не проти­воречит существу кредитного договора. В-третьих, личность кре­дитора не столь важна для должника. Добавим лишь, что такая уступка, по нашему мнению, возможна лишь с того момента, когда банк предоставил кредит заемщику, то есть исполнил свои обяза­тельства по кредитному договору3-

Рассмотрим теперь ситуацию с уступкой требований фактором. В этом случае ситуация несколько упрощается, поскольку новый ГК Украины содержит норму о последующей уступке (переуступ­ке) денежного требования, в соответствии с которой, если иное не предусмотрено договором, последующая уступка требования фак­тором не допускается (ч. 1 ст. 1083 ГК). Если же стороны своим

1 См.: Брагинский М.И., Витрянский В.В. Договорное право. Книга первая: Общие положения. — М.: «Статут», 1999. — С.468-469.

2 См.: Почуйкин В.В. Некоторые вопросы уступки права требования в современном гражданском праве // Хозяйство и право. — 2000. — №1.

3 Похожее мнение высказывал и В. Анохин. — См.: Анохин В. Практи­ ка рассмотрения арбитражных дел, связанных с уступкой права требова­ ния // Хозяйство и право. — 2000. — №11.

362

соглашением отменили действие этой нормы, к такой уступке должны применяться положения раздела ГК Украины о факто­ринге. Следовательно, подлежит применению и норма о лицах, ко­торые могут выступать факторами. Таким образом, уступка фак­тором требования, приобретенного по договору факторинга лицу, которое не может выступать фактором, не допускается. На наш взгляд, указанное ограничение является следствием того, что до­говор факторинга, по своей природе, представляет своеобразный конгломерат уступки требования по длящимся синаллагматич-ным обязательствам и уступки требования по обязательствам, в которых кредитор осуществляет лицензируемую деятельность.

Приведенные примеры позволяют сделать следующие выводы. Уступка требования по обязательствам, в которых кредитор осу­ществляет лицензируемую деятельность, субъекту без лицензии допускается в случаях, если на этот счет отсутствуют законода­тельные ограничения. Кроме того, специальный субъект должен «очистить» свое право требования от обязанностей, исполнение которых представляет собой лицензируемую деятельность.

Следует отметить, что в последнее время значительно усили­лась тенденции по гармонизации украинского гражданского зако­нодательства с международными стандартами, прежде всего с за­конодательством европейских стран. Именно этим обусловлена необходимость исследования механизмов правового регулирова­ния гражданских отношений, связанных с уступкой требования, в иностранном праве.

3. Цессия в законодательстве европейских государств

На наш взгляд, целесообразно проанализировать правовое регу­лирование уступки требования по законодательству государств, во­шедших в состав Европейского Союза, а также исследовать унифи­цированные правовые нормы об уступке требования, содержащиеся в проекте Конвенции о финансировании под дебиторскую задолжен­ность, подготовленном и утвержденном Комиссией Организации Объединенных Наций по вопросам права международной торговли (UNCITRAL) 5 июля 2001 г.1 (в дальнейшем — Проект Конвенции).

Прежде всего, необходимо отметить, что в иностранном праве для определения уступки требования (цессии) употребляются два основных термина — «assignment chose in action* и «transfer contr-

1 Convention on the Assignment of Receivables in International Trade: The Draft. — Excerpt from the report of the United Nations Commission on International Trade Law on the work of its thirty-fourth session, held at Vi­enna, from 25 June to 13 July 2001. — Text approved by the Commission on 5 July 2001.

363

actual rights*. Необходимо отметить, что под «chose in action* в анг­ло-американском праве понимают любые требования, те, которые могут быть реализованы посредством предъявления иска, но в то же время не могут быть реализованы путем приобретения физического владения1. Напомним, что в римском праве такие требования полу­чили название res incorporates, то есть бестелесные вещи.

По мнению X. Макгрегора, преимущество следует отдать имен­но термину «transfer contractual rights»2, другие же исследователи и научные работники употребляют термин «assignment».

Представляется, что позиция X. Макгрегора является более обоснованной, поскольку термин «assignment chose in action» включает в себя, кроме уступки обязательственных прав требова­ния, всю совокупность гражданских прав (в том числе авторских прав, корпоративных прав и пр.).

Вместе с тем мы должны признать, что термин «transfer contra­ctual rights» (уступка договорных прав) не может применяться к уступке требований, основанием возникновения которых являет­ся, например, деликт, неосновательное приобретение или сохране­ние имущества и др.

Таким образом, оба термина, с нашей точки зрения, заслужива­ют право на самостоятельное существование. Кроме того, указан­ная дискуссия, на наш взгляд, имеет исключительно теоретиче­ское значение и лишена существенного практического смысла.

Несомненно больший теоретический и практический интерес для нас представляет содержательная характеристика такого пра­вового явления как уступка требования в иностранном праве.

Английский правовед С. Скотт определяет цессию как акт пере­дачи права3.

Исследователи итальянского контрактного права Д. Крискуоли и Д. Пагслей определяют цессию как техническую операцию по передаче прав по контрактам4.

М. Статопулос рассматривает цессию в гражданском праве Гре­ции как способ передачи прав по контрактам, при котором сохра­няется суть этих прав5.

По Проекту Конвенции (ст. 2 а) цессия определяется как передача по договоренности одним лицом (цедентом) другому лицу (цессиона­рию) всех или части контрактных прав цедента на получение плате­жа денежной суммы (задолженности) от третьего лица (должника).

1 Cheshire, Fifoot, Furmstone. Law of Contract. 13th edition. — Butter- worth, 1996. — P.517.

2 McGregor H. Contract Code drawn up on behalf of the English Law Co- mission. — Milano, 1993. — P.302.

3 Scott S. The Law of Cession. — Cape Town: Juta & Co, 1980. — P.5.

4 Criscuoli C, Pugsley D. Italian Law of Contract. — Jovene Editore, Na- poli. — P.184.

5 Stathopoulos M.P. Contract Law in Hellas. — Kluwer Law International, The Hague, London, Boston. — P. 144.

364

Невзирая на разногласия терминологических определений, можно сделать вывод о том, что цессия в иностранном праве рас­сматривается как техническое средство передачи прав, вытекаю­щих из контрактов. . В иностранной литературе по вопросам уступки требования до­статочно часто употребляется термин «договор цессии». Вместе с тем, более глубокий анализ иностранного законодательства дает основания для вывода о том, что в правовых системах европейских государств отсутствует договор цессии как договор sui generis. Бо­лее того, в иностранном праве, как и в праве Украины, уступка требований осуществляется по общим правилам, установленным для договоров купли-продажи, дарения и других с учетом особен­ностей объекта таких договоров — обязательственного права тре­бования.

Следует отметить, что уступка требования всегда осуществля­ется с определенной целью. Итак, X. Кетц, анализируя уступку требований в европейском праве, справедливо отметил, что цессия осуществляется для получения прибыли (продажа требований), либо с целью одарить третье лицо (дарение требований), либо же с целью предоставления обеспечения существующего долга (фиду­циарная цессия1). На наш взгляд, именно цель, с которой осущест­вляется уступка требования, имеет решающее значение для избра­ния механизма уступки требования. Итак, например, если целью цессии является получение прибыли, то требование передается це­дентом по возмездному договору купли-продажи, если же цедент имеет целью одарить цессионария, тогда право требования пере­дается путем заключения договора дарения.

По нашему мнению, заслуживает внимания анализ цессии в праве европейских стран. Целесообразным представляется иссле­дование вопросов о допустимости и запрете цессии, формальных требованиях к цессии, особенностях механизма уступки требова­ний, а также вопросах о правовых последствиях цессии.

Прежде всего, следует подчеркнуть, что по общему правилу тре­бования кредитора могут свободно им передаваться.

Вместе с тем, европейское законодательство устанавливает оп­ределенные ограничения относительно уступки требований. В част­ности, в английском праве запрещается цессия, если она противо­речит контракту, закону или публичному порядку2. Также запре­щается уступка требований, в результате которой может быть существенно изменена обязанность должника по основному кон-

1 Kotz H., Flessner A. European Contract Law. — Vol.1: Formation, Va­ lidity, and Content of Contracts; Contract and Third Parties. — Clarendon Press, Oxford, 1997. — P.266.

2 McGregor H. Contract Code drawn up on behalf of the English Law Co- mission. — Milano, 1993. — P.306-308.

365

тракту1. На наш взгляд, обоснованность правила о недопустимости изменения требования в результате ее уступки цессионарию наилуч­шим образом можно продемонстрировать на примере уступки требо­ваний из обязательств личного характера. В таких обязательствах личность кредитора имеет для должника существенное значение, а, следовательно, изменение кредитора автоматически приведет к из­менению самого обязательства. Следовательно, уступка требований, возникающих из обязательств личного характера, не допускается.

Аналогичные по сути ограничения цессии закреплены и в за­конодательстве других европейских государств.

Не менее важным, по нашему мнению, является вопрос об осо­бенностях процедуры передачи требований в иностранном праве.

Прежде всего, необходимо обратить внимание на те формально­сти, с которыми законодательство зарубежных стран связывает уступку требования. Следует подчеркнуть, что в законодательстве подавляющего большинства стран Европы нашел свое отражение общепризнанный принцип защиты интересов наименее защищен­ной стороны в обязательстве — должника. В частности, этот прин­цип был реализован путем законодательного закрепления положе­ний о необходимости уведомления (как правило, в письменной форме) должника об осуществлении цессии, что представляет со­бой основное формальное требование к цессий в иностранном за­конодательстве. Таким образом должнику сообщается об измене­нии его кредитора, в то же время, это является и одной из мер, на­правленных на недопущение уступки цедентом одного и того же требования несколько раз.

Необходимо заметить, что принцип защиты интересов должни­ка является одним из основных в Проекте Конвенции о финанси­ровании под дебиторскую задолженность. В соответствии со ст. 15 Проекта Конвенции («Принцип защиты должника»), если Кон­венцией не предусмотрено иное, уступка, осуществляемая без со­гласия должника, не влияет на права и обязанности должника, включая условия платежа, установленные в первоначальном дого­воре. Особенно в Проекте Конвенции подчеркивается, что в резуль­тате цессии не может быть изменена валюта платежа или указан­ное в первоначальном договоре государство, в котором должен быть осуществлен платеж, на другое государство, чем то, в кото­ром находится должник.

Приведенные нормы Проекта Конвенции свидетельствуют о том, что любые сомнения относительно того, изменяет ли уступка правовое положение должника, должны толковаться в интересах должника.

Также следует обратить внимание на то, что Проект Конвенции устанавливает особые правила об уведомлении должника. Так, в

1 McGregor H. Contract Code drawn up on behalf of the English Law Co-mission. — Milano, 1993. — P.309-310.

366

частности, уведомление считается эффективным, если оно получе­но должником и составлено на языке, позволяющем должнику ознакомиться с его содержанием. Применение принципа действи­тельности уведомления с момента его получения должником вне всяких сомнений свидетельствует об обеспечении в первую очередь интересов именно должника.

Необходимо отметить, что в иностранных правовых источни­ках значительное внимание уделяется также вопросу о т.н. «прио­ритете», то есть о том, кто из цессионариев имеет право требования к должнику в случае, если цедент уступил одно и то же требование нескольким цессионариям. Как правило, такие споры между цес­сионариями не влияют на должника, имеющего возможность, на­пример, передать сумму своего долга в депозит суда. Суды при ре­шении подобных споров чаще всего используют известный еще римскому праву принцип хронологического приоритета: prior te­mpore potior jure. По этому принципу, суд предоставляет правовую защиту цессионарию, который приобрел право требования к долж­нику первым.

Не вызывает сомнений, что в такой ситуации принципиальным является определение момента, с которого можно считать, что цес­сионарий приобрел право требования к должнику. По нашему мне­нию, момент приобретения требования следует связывать с догово­ром, по которому передается требование. Таким моментом можно определить момент заключения этого договора или иной опреде­ленный договором момент. Итак, например, если цессия имеет обеспечительный характер, право требования перейдет к цессио­нарию в случае неисполнения цедентом обязательства, которое обеспечено указанным требованием. X. Кетц считает, что цедент, который по договору передал требование цессионарию, в дальней­шем утрачивает любые полномочия относительно распоряжения таким требованием1.

Вместе с тем, существенное значение для фактической переда­чи права имеет исполнение цедентом и цессионарием установлен­ных законом формальных требований к цессии, включая уведом­ление должника, действительность договора об уступке требова­ний, действительность самого требования и тому подобное.

На наш взгляд, целесообразным является также проведение анализа правил передачи требований в английском праве. Факт уведомления должника никоим образом не влияет на действитель­ность цессии. При этом, как подчеркивает X. Кетц, опытный цес­сионарий всегда направит соответствующее уведомление об уступ­ке должнику хотя бы для того, чтобы не понести потерь в результа­те осуществления должником платежа цеденту. Уведомление

1 Kotz H., Flessner A. European Contract Law. — Vol.1: Formation, Va­lidity, and Content of Contracts; Contract and Third Parties. — Clarendon Press, Oxford, 1997. — P.278.

367

должника имеет еще одно преимущество: в соответствии с прави­лом, установленным по делу Dearie v. Hall, если требование было передано нескольким цессионариям за вознаграждение, приори­тет имеет цессионарий, который первым уведомил должника об уступке требований1.

С нашей точки зрения, второй цессионарий, уведомивший должника позже, не лишается права требовать от цедента возме­щения оплаченной ему стоимости требования, а также всех убыт­ков, связанных с ненадлежащим поведением цедента.

Изложенное дает основания для вывода о том, что уведомление должника об уступке права требования к нему имеет существенное значение не только для обеспечения интересов должника, но и для возможности практической реализации требования новым креди­тором.

Исследуя особенности цессии в иностранном праве, стоит, по нашему мнению, остановиться на концептуальных вопросах об уступке части требований, условной цессии, об уступке условных и будущих требований.

Как отмечает X. Кетц, если требование может быть разделено на самостоятельные части (в частности, денежное требование), часть такого требования может быть передана новому кредито­ру2. Вместе с тем, как подчеркивает X. Макгрегор, в английском праве цессионарий, получивший часть требования, предъявляя к должнику иск о принудительном исполнении части требования, в обязательном порядке должен привлечь в дело цедента — собствен­ника другой части требования3.

Считаем, что такое правило английского права является в пол­ной мере обоснованным — в украинском праве определенная ана­логия существует в законодательстве о закладной, когда не являю­щийся первоочередным залогодержатель, предъявляя требование об обращении взыскания на заложенное имущество, должен при­влечь в дело первичных залогодержателей.

В праве европейских государств существует термин «условное право требования». Аналогом такого требования в украинском праве выступают требования, вытекающие из встречных (синал-лагматических) обязательств, суть которых заключается в том, что возникновение требования у одной из сторон обязательствен­ного правоотношения обусловлено исполнением ею своей встреч-

1 Kotz H., Flessner A. European Contract Law. — Vol.1: Formation, Va­ lidity, and Content of Contracts; Contract and Third Parties. — Clarendon Press, Oxford, 1997. — P.279.

2 Kotz H., Flessner A. European Contract Law. — Vol.1: Formation, Va­ lidity, and Content of Contracts; Contract and Third Parties. — Clarendon Press, Oxford, 1997. — P.270.

3 McGregor H. Contract Code drawn up on behalf of the English Law Co- mission. — Milano, 1993. — P.313.

368

лой обязанности по обязательству перед другой стороной. По сви­детельству X. Макгрегора, такие требования в английском праве могут свободно передаваться другим лицам наравне с требования­ми, уже существующими на момент их передачи1. В праве других европейских стран также отсутствуют любые ограничения относи­тельно передачи подобных требований.

Современное право европейских стран фактически отказалось от одного из самых более старых принципов римского гражданско­го права классического периода, по которому пето plus juris trans-ferre potest quam ipse haberet, — никто не может передать больше, чем имеет сам. Сегодня будущее требование, которое уже опреде­лено, однако возникнет в будущем (несозревшее требование), мо­жет быть передано другим лицам.

Анализ источников иностранного права позволяет сделать вы­вод о том, что в целом законодательные положения иностранного права и положения украинского законодательства (в значитель­ной мере — именно нового ГК Украины), регулирующие отноше­ния цессии, отвечают требованиям современной национальной и международной торговли и направлены на всестороннее расшире­ние и активизацию оборота гражданских прав (требований).

1 McGregor H. Contract Code drawn up on behalf of the English Law Comission. — Milano, 1993. — P.314.