Крымское республиканское профессиональное техническое учебное заведение Симферопольское высшее профессиональное училище

электронного и промышленного оборудования

Реферат

по дисциплине: «ФИЛОСОФИЯ»

На тему:

Рассуждения Эльчина Измайлова, о смысле жизни, добре и зле и немецком философе Артуре Шопенгауэре»

Выполнил: учащийся группы №54 Измайлов Эльчин Проверила: преподаватель Ирина Лонидовна

г. Симферополь – 2013 г.

О добре, зле и смысле жизни

 

                                                           Крошка сын к отцу пришел, спросила кроха,

                                                                         Что такое хорошо, и что такое плохо?

                                                                         (В.В.Маяковский)

 

Введение

 

Данная работа не претендует на какую-то научную оригинальность. Просто захотелось разобраться с некоторыми интересными философскими проблемами, сформулировать для себя ответы кое на какие вопросы. Часто, во время дискуссий не удается договориться с собеседником потому, что поднятые вопросы до конца не додумываются, мысли ясно не излагаются, в результате дискуссия тонет в недоговоренностях, неточностях, противоречиях. А бумага дисциплинирует мысли, их можно не торопясь обдумать, получше сформулировать, да и эмоции собеседника при этом не мешают. Кстати,  эта работа еще и приглашение к дискуссии тех, кому поднятые в ней вопросы могут показаться интересным. Вопросы, которые меня в данном случае интересуют, можно сформулировать так:существуют ли абсолютные критерии добра и зла? Абсолютные в том смысле, что они - эти критерии, универсальны, то есть не зависят точки зрения оценивающего. Скажем, бандит на большой дороге отобрал у гражданина некую сумму денег. С точки зрения бандита данное происшествие является несомненным благом, так как полученные деньги он может потратить в свое удовольствие. А вот с точки зрения бедного гражданина, которого лишили кровно заработанных средств - является несомненным злом. В данном примере добро и зло относительны. Пример этот банален, но, тем не менее характеризует физический принцип, который сформулировал еще Михаил Ломоносов: ежели в одном месте сколько-то вещества убудет, то в другом месте столько же его и прибудет. А есть ли абсолютное добро и зло? Бывает ли так, чтобы везде прибыло? Как определить эти критерии? Вопрос этот не так прост, как кажется на первый взгляд, он тянет за собой ряд других вопросов. Наличие или отсутствие абсолютных критериев добра и зла зависят от философской системы, в рамках которой они ищутся. Их нельзя рассматривать, вырвав из контекста той или иной системы. Какой? Об этом и пойдет речь. А помог мне в этом разобраться Артур Шопенгауэр.

В истории было немного философов, создавших целостные, логически законченные философские системы. Можно назвать имена Канта, Платона, пожалуй, Гегеля. В этом ряду стоит и имя Артура Шопенгауэра. Некоторые его утверждения спорны, некоторые - не получили экспериментального подтверждения, но в целом его система, безусловно, логически завершена. Когда я стал ее анализировать, то осознал один интересный принцип. Если философская система закончена, целостна, то из одного ее тезиса следует другой, из другого – третий и так далее, нельзя принять одно из ее положений и, в то же время, отвергнуть другое. В основе любой системы всегда лежат какие-то аксиомы – основополагающие постулаты, которые не вытекают из других тезисов и принимаются без доказательства. Обычно любая система начинается со слов «очевидно» или что-нибудь в этом роде. Дальше следуют какие-то рассуждения, которые и принимаются в качестве этих постулатов. Дальнейшее – просто следование формальной логике, более или менее успешное. Какие аксиомы положить в начале рассмотрения, таков результат и получится. Можно пойти и в обратную сторону, начиная рассмотрение системы из конечной точки, отталкиваться от конечных выводов. Если отправиться из конца системы в ее начало, то можно дойти до этих исходных аксиом.

Шопенгауэр, с характерным для немецкой школы классической философии педантизмом, и с присущим только ему интеллектуальным блеском и остроумием, последовательно проводит свои рассуждения. Его систему нельзя принять выборочно: это мне нравится, я это принимаю, это не нравится – не принимаю. Шопенгауэр исходит из начальных аксиом и додумывает свою систему до конца, доводит свои рассуждения до последней точки. Этим его учение и интересно. Шопенгауэр, помимо всего прочего, создал свою собственную этическую систему, а этика как раз и является наукой, изучающей вопросы добра и зла. Выводы, к которым приходит философ, выглядят крайне пессимистично. Шопенгауэр отрицает существование свободы в мире явлений и последовательно приходит к выводам об отсутствии абсолютных добра и зла  и о бессмысленности человеческой жизни. Более того, согласно его выводам, самоубийство является если и не добродетелью, то по крайней мере, единственным по-настоящему свободным актом, доступным человеку, его привилегией.

По мере работы над статьей рамки первоначального замысла несколько расширились, так как увеличился круг вопросов, которые пришлось рассмотреть. В частности немало внимания пришлось уделить понятиям свободы и смысла жизни. Так как основные положения в любой философской системе взаимоувязаны, то это расширение произошло естественным образом. Свою работу я построил как критику философской системы Шопенгауэра. Для того чтобы что-то критиковать, нужно, по крайней мере, понимать, о чем идет речь. Так что в начале я коротко изложу свое понимание его системы, а затем попытаюсь ему возразить.

 

Мир как воля и представление

 

В своем главном философском произведении «Мир как воля и представление», первая редакция которого увидела свет в то время, когда автору шел тридцать первый год, Шопенгауэр развивает идеи Канта о вещи в себе и о явлении. Где-то соглашаясь с Кантом, где-то споря с ним, Шопенгауэр создал самостоятельное философское учение. Написанная сочным, образным языком, его работа очень оригинальна и глубока. Если бы еще не чрезмерная Шопенгауэрова язвительность и колкость высказываний в адрес своих оппонентов, не абсолютная убежденность в собственной непогрешимости, наверное, она получила бы признание еще при жизни автора, да и сам автор имел бы более счастливую судьбу. А так он получил признание в философских кругах уже после своей смерти, когда остыли обиды, нанесенные им признанным в философских кругах авторитетам…

По мнению Шопенгауэра, мы имеем дело не с реальным миром вещей в себе, а с миром явлений. Мир явлений распадается на две составляющие – на субъекты и объекты. Субъект – это тот, который наблюдает, воспринимает объекты и явления с помощью своих органов чувств. Объекты это то, что он воспринимает. Ни субъект, ни объект не являются причиной один другого – они равноправны с точки зрения причинно-следственной связи.. Нет субъекта без объекта, и наоборот, бессмысленно говорить об объекте без субъекта, без того, кто его воспринимает.

Время, пространство, множественность – суть проявлений мира явлений. Время – это внутренне чувство субъекта, проявление закона причинности. События происходят одно после другого, всякому событию предшествует его причина, расположенная во времени ранее его. Пространство – внешний коррелят объектов, условие возможности явлений.

Человек имеет дело не с реальным миром, не с тем, что есть на самом деле,  потому что он не может воспринять реальный мир в принципе. Человек имеет дело со своими представлениями о мире, с представлениями, которые он смог почерпнуть с помощью своих пяти чувств – зрения, слуха, вкуса, обоняния и осязания. Сознание человека – это экран, на который всего лишь проецируется реальный мир. Между человеком и реальным миром помещается непроходимая стена. Эмпирически, как субъект, человек может получать лишь косвенную информацию о мире. Человек постигает мир, изучает его, строит какие-то догадки, ставит научные эксперименты, но при этом он постигает лишь мир явлений. Истинные пружины, управляющие  ходом явлений, не доступны человеческому сознанию. Реальный мир, мир вещей в себе, существует как раз и навсегда данная  реальность, он лишь иногда дает о себе человеку знать через представления. Здесь скрыт величайший конфликт между тем, что есть, тем, что видится, и тем, что есть на самом деле, конфликт, который породил столько споров, иллюзий, домыслов. Он позволил некоторым мыслителям вообще усомниться в реальности самой жизни. Не сон ли жизнь, и есть ли разница между сном и реальностью? И если есть, то какая? С точки зрения индусов наша повседневная жизнь это всего лишь майя, иллюзия, скрывающая от человека истинную природу вещей пеленой сансары. В своих философских поисках Шопенгауэр находит много точек соприкосновения с философами-мистиками, стоящих на сходных с буддистскими позициях. Все же, по мнению Шопенгауэра, жизнь не есть сон, а мир – не иллюзия, мир является объективацией мировой воли. Воля является выражением мира вещей в себе. Воля – это то, что стоит за явлениями, за любым движением, любым развитием. Воля – это  движущая сила мира, его эзотерическая суть. С некоторыми оговорками, можно заменить Шопенгауэрово понятие воли понятием мировой энергии. Объекты и явления – это взаимодействующие между собой различные уплотнения, сгустки этой изначально существующей, неисчезающей и неуничтожимой энергии, универсальной субстанции из которой состоит вся вселенная. Шопенгауэр сравнивает Кантовскую вещь в себе с Платоновской вечной идеей – эйдосом, и находит у них много общего. По сути, это почти одно и то же. Рассмотрим, например, воду как идею. Можно сказать, что в различных обстоятельствах эта идея по-разному реализуется. Гладь озера и горный водопад, бахчисарайский фонтан и полноводная река, тихий пруд и штормящий океан – все это различные проявления одной и той же идеи, ее объективации. В основе всех этих явлений лежит одна и та же идея, субстанция – вода.

Воля свободна, она есть причина и мировая движущая сила. В мире представлений, напротив, свободы нет. Все предопределено, все подчиняется причинно-следственным связям. В основе всех явлений лежит закон причинности – закон достаточного основания. Для различных классов объектов существуют различные основания, причины. Для неорганических тел – минералов, причиной их изменения является непосредственное воздействие. Камень можно раздробить молотком, отбросить с дороги ногой, расплавить, наконец. Причиной любых изменений здесь являются те или иные физические силы. Растения по сравнению с минералами организованы более сложным образом. Побуждающей причиной для их изменения может являться раздражение. Растения можно осветить или затенить, уколоть его иголкой, не давать ему влаги, удобрить его корни или наоборот, не дать им питания – от этого растение будет по-разному развиваться. Животные устроены еще более сложным образом. Они реагируют уже на  угрозы (мотивы). Угрозы не являются непосредственным воздействием. Через инстинкт самосохранения можно управлять поведением животного. Животными управляют и другие инстинкты – размножения, самоутверждения и т.д. Тот инстинкт, который возобладает в данный момент, является наиболее значимым и определяет поведение животного. Но причина того или иного действия животного всегда есть. Животное не действует просто так, ни почему.

По сравнению с животными человек устроен еще сложнее, его внутренний мир гораздо более развит. Человек, в отличие от животного обладает разумом. Функцией разума является абстрактное мышление. Человек реагирует не на тот мир, который есть на самом деле (как это делают животные), а на те абстрактные представления, которые рождаются в его мозгу. Для человека выступают на первый план моральные мотивы, именно они, как правило, управляют поведением человека. Эти мотивы могут быть тщательно завуалированы и на первый взгляд незаметны, но они всегда есть. Те или иные мотивы, действуя на конкретного человека, обладающего тем или иным характером, полностью управляют его поведением. А поскольку человеческий характер, по мнению Шопенгауэра, неизменен в течение жизни и определяется наследственностью, средой воспитания и прочими внешними условиями, то и в случае человека никакой свободы нет.

Нужно пояснить, что подразумевается здесь под свободой. Кант подразумевал под этим термином возможность самостоятельно начинать новые причинно-следственные цепочки. Говоря обычным языком, человек, в некоторые моменты своей жизни имеет реальную свободу выбора. Принимая в какой-то момент те или иные решения, человек предопределяет разные варианты течения событий, причем делает это сам, свободно. Это происходит не всегда. Например, человек может сесть или не сесть в поезд. Если он не сядет в него, возникнет один вариант течения событий. Если сядет в него и поедет, возникнет другой вариант. Пока человек едет в поезде, выбора у него уже нет, по крайней мере, до ближайшей станции.

С точки зрения Шопенгауэра у человека такой свободы нет. Все имеет свою причину, пусть иногда скрытую. Причинно-следственные цепочки можно бесконечно проводить в прошлое или в будущее. Помыслить начало причинно-следственной цепочки есть такая же нелепость, как помыслить начало времени или границу мира. Мир не имеет начала во времени и границ в пространстве. Здесь Шопенгауэр оказывается в плену у дурной бесконечности. Дурная бесконечность – термин Бердяева. Термин этот означает математическое отсутствие начала и конца.  Действительно, поскольку время есть лишь коррелят только  мира явлений и к миру вещей в себе никакого отношения не имеет, то оно бесконечно простирается в прошлое, равно как и в будущее. В реальности есть только воля, свободная и неизменная. Все что будет в будущем уже предопределено, любое событие уже состоялось, все наперед известно, никакой неопределенности нет. Человек не видит этого лишь в силу ограниченности своего ума. Если причина ему и не видна, означает это лишь то, что он смотрит не в ту сторону. В метафизике Шопенгауэра торжествует принцип механистического детерминизма, сформулированный французским математиком и философом Лапласом. Математик Лаплас утверждал следующее: если мы знаем значения начальных координат и импульсов всех частиц вселенной, то мы сможем предсказать ее поведение на сколь угодно далекий отрезок времени вперед.^[1] Шопенгауэр отрицает диалектику. Развития, становления для него не существует. Воля не развивается, она просто пребывает. Ее различные объективации создают впечатление развития, но это только иллюзия.

Человеку, в отличие от животного, дано от природы гораздо больше возможностей. Главное его отличие – наличие разума, который способен формулировать абстрактные понятия. Именно в этом состоит предназначение человеческого разума. Человек рассматривает явления и создает их понятия (модели). Понятия включают в себя некоторые, наиболее характерные особенности того или иного явления. Возьмем, например, понятие стола. Что такое стол? Стол - это плоскость на ножках. Столы могут быть самые разные, зеленые и красные, круглые и квадратные, деревянные и пластиковые, на одной ножке или на четырех, но все равно, стол – это плоскость, опирающаяся на ножки. Это – понятие стола.

Используя понятия различных явлений, человек может эффективнее по сравнению с животными продвигаться в их понимании. Но здесь кроится причина ограниченности, присущей способу постижения мира явлений с помощью понятий. Она вызвана тем, что понятия менее информативны по сравнению с явлениями, ими описываемыми. Поэтому абстрактно разумные построения принципиально ограничены, модели описывают только конечное количество свойств явления, но никогда не явление полностью. Правда, есть способ постижения явлений, способ, при котором человек постигает явление целиком. На высшем пределе своего озарения человек, рассматривая явление, может сливаться с его сутью, буквально «впитывая» его.

   Когда, поднятые силой духа, мы оставляем обычный способ наблюдения вещей согласно формам закона основания и перестаем интересоваться только их взаимными отношениями, конечной целью которых всегда является отношение к нашей собственной воле; когда мы, следовательно, рассматриваем в вещах уже не где, когда, почему и для чего, а единственно их что и не даем овладеть нашим сознанием даже абстрактному мышлению, понятиям разума; когда вместо этого мы всей мощью своего духа отдаемся созерцанию, всецело погружаясь в него, и наполняем все наше сознание спокойным видением предстоящего объекта природы, будь это ландшафт, дерево, скала, строение или что-нибудь другое, и, по нашему глубокомысленному выражению, совершенно теряемся в этом предмете, т.е. забываем свою индивидуальность, свою волю и остаемся лишь в качестве чистого субъекта, ясного зеркала объекта, так что нам кажется, будто существует только предмет и нет никого, кто бы его воспринимал, и мы не можем больше отделить созерцающего от созерцания, но оба сливаются в одно целое, ибо все сознание совершенно наполнено и объято единым созерцаемым образом.

Состояния, позволяющего быть чистым субъектом достичь непросто. Такие прозрения сродни гениальности. Обычный человек в течение своей жизни слишком занят тем, что мостит в жизни свои собственные дороги, ему некогда созерцать, он спешит, он торопится, у него столько проблем! Лишь немногим людям, поистине гениям, удается удержать себя в состоянии чистого субъекта довольно долго. Это дает ему возможность постигать явления очень глубоко, совершать поистине великие открытия.

гениальность есть не что иное как полнейшая объективность, т.е. объективное направление духа в противоположность субъективному, которое обращено к собственной личности, т.е. воле. Поэтому гениальность – это способность пребывать в чистом созерцании, теряться в нем и освобождать познание, существующее первоначально только для служения воле, избавлять его от этого служения, т.е. совершенно упускать из вида свои интересы, свои желания и цели, полностью отрешаться на время от своей личности, оставаясь только чистым познающим субъектом, ясным оком мира, – и это не на мгновения, а с таким постоянством и с такою обдуманностью, какие необходимы, чтобы воспроизвести постигнутое сознательным искусством и "то, что предносится в зыбком явленьи, в устойчивой мысли навек закрепить". 

Итак, гениальность это способность к чистому созерцанию, но обыкновенному человеку    …некогда останавливаться: он ищет в жизни только своей дороги, в крайнем случае, еще и всего того, что может когда-нибудь стать его дорогой, т.е. топографических заметок в широком смысле этого слова; на созерцание же самой жизни как таковой он не теряет времени. Наоборот, познавательная сила гения в своем избытке на некоторое время освобождается от служения его воле, и гений останавливается на созерцании самой жизни, стремится в каждой вещи постигнуть ее идею, а не ее отношения к другим вещам; вот почему он часто не обращает внимания на свой собственный жизненный путь и потому в большинстве случаев проходит его довольно неискусно. Если для обыкновенного человека познание служит фонарем, который освещает ему путь, то для гения оно – солнце, озаряющее для него мир. 

Итак, человек не может постичь волю, он может воспринимать только ее различные объективации – явления. Но есть одно исключение. Рефлексируя, человек может постичь самого себя не только как явление, но и как волю. Он способен воспринять себя как волящее существо. Это единственный случай, когда воля доступна человеку для постижения. Этот феномен отделяет субъекта от других субъектов. Боль, переживания, страдания, радость других людей человек неизбежно воспринимает более отчужденно, нежели свои собственные. Именно в этом видит Шопенгауэр истоки человеческого эгоизма. В то же время человек способен на сострадание – добродетель, которую Шопенгауэр поставил в своей этической системе выше других добродетелей. Истоки этой добродетели он видит в том, что мир вещей в себе един, в нем нет понятия множественности. Множественность проявляется только в мире явлений. Человек, чувствуя свое единство с другими людьми, может им сострадать, воспринимая их боль и страдания как свои собственные. Именно поэтому человек способен на сострадание, его ведет к этому чувство единения с остальным миром. Правда, для этого человек должен обладать некоторым жизненным опытом.

Вся палитра нравственных поступков человека – это результат противоборства двух противоположных человеческих начал – эгоизма, связанного с изоляцией человека от остального мира, и сострадания, обусловленного его с ним единением. С точки зрения Шопенгауэра в мире не существует абсолютных понятий добра и зла, его этическая система страдает относительностью. Добро и зло у него относительны и связаны с относительностью объективации мировой воли в различных явлениях. Абсолютного добра и зла не может быть по той простой причине, что воля нейтральна, она подчиняется только своему свободному хотению, и никаким образом не окрашивается в нравственные тона.

Да и развития в мире нет, все статично, есть лишь мировая воля и ее проявления. Смысла у человеческой жизни тоже нет. Его бытие заключено между двумя крайними положениями маятника – страданием и скукой. Не имея возможности удовлетворить все свои насущные потребности, человек обречен на страдания. Когда же он удовлетворяет их полностью и ему уже нечего больше желать, он обречен на скуку. Выхода нет, все бытие – это лишь колебания этого маятника от одного крайнего положения в другому. Свободы тоже нет. Есть лишь один акт, который доступен человеку как проявление свободы – добровольный уход из жизни. Эту возможность Шопенгауэр рассматривает как привилегию, дарованную лишь человеку. Аскетизм является безусловной добродетелью, так как подразумевает добровольный отказ от иллюзорных желаний и стремлений, несущих человеку одни лишь страдания. Самоубийство есть высшая степень аскетизма, доведенное до логического конца отрицание страдания. Самоубийство не есть отрицание жизни, так как жизнь есть объективация воли, которая продолжается в других индивидуумах. Таким образом, смысла жизни Шопенгауэр не находит. С его точки зрения смысла жизни нет, как нет свободы, как нет и развития. Есть лишь воля и ее объективации, которые человек может постигать через представления. Такой вот получается мрачноватый мир. Недаром Шопенгауэр прослыл в философских кругах величайшим в истории пессимистом.