Демократизация культуры1

1. Некоторые проблемы политической демократии на стадии ее полного развития

i. Тенденция к демократизации - это предуготованная нам судьба не только в политике, но и в интеллектуальной и культурной жизни в целом. Хотим мы или нет, тенденция эта неотвратима, и потому высший долг политического мыслителя - исследование ее потенциалов и заложенных в ней возможностей. Только таким путем можно влиять на тенденцию к демократизации в желательном направлении.

Утверждение о том, что основная тенденция современности состоит в более полном развитии демократической модели мышления и поведения, может быть, звучит парадоксально в наши дни, когда диктатуры так часто побеждают демократию2. Однако это не доказывает, что политическая реальность по сути своей становится все менее и менее демократичной. Диктатуры могут возникать только в условиях демократии: они становятся возможны при большей подвижности и изменчивости политической жизни. Диктатура - не антитеза демократии; она представляет собой лишь один из возможных путей, какими демократическое общество пытается разрешить свои проблемы.

Плебисцитарная диктатура может быть охарактеризована как самонейтрализация политической демократии. По мере ее расширения на политической арене появляются новые группы, бурная деятельность которых способна привести к кризису и тупиковой ситуации, парализующей механизм принятия политических решений. Тогда политический процесс может пренебречь демократическими формальностями и нормами до такой степени, что вступает в фазу диктатуры. Опасность этого угрожает именно тем обществам, в которых политическая демократия внезапно достигает своего полного развития.

На ранних стадиях демократизации процесс принятия политических решений контролировался более или менее однородными политическими, экономическими и интеллектуальными элитами. Поскольку избирательное право не было всеобщим, массы не могли влиять на политику правительства. Люди действительно обладавшие политической властью, благодаря давнему знакомству с проблемами, стоящими перед правительством, имели представление о реально осуществимых возможностях; они не обольщались утопическими проектами. Но когда избирательное право стало всеобщим, группам, до сих пор незнакомым с политической реальностью, внезапно пришлось выполнять определенные политические функции. Отсюда вытекает характерное противоречие: страты и группы, обладающие реальным политическим мышлением, должны сотрудничать или соперничать с группами, впер-

167 вые столкнувшимися с политикой и все еще опирающимися на утопические представления о действительности. Буржуазная элита также прошла через эту стадию, правда около ста лет назад. В наш век полной демократизации в ходе политического процесса объединяются группы с «несовременными» взглядами, что неизбежно ведет к беспорядкам.

Таким образом, демократизация означает утрату однородности в среде правящей элиты. Современная демократия часто терпит крах, потому что вынуждена решать гораздо более сложные проблемы, чем раннедемократические (или недемократические) общества с их более однородными правящими группами. Сегодня мы можем видеть всю широту этих проблем; именно из-за того, что демократия утвердилась в наш век, она для нас уже не идеал, а реальность - со своими светлыми и темными сторонами. Мы не можем более рассматривать демократию как конечное воплощение идеалов, противопоставляемых несовершенной действительности. Здравый взгляд на демократию уже не отождествляет ее со всем самым прекрасным и совершенным, что только способна вообразить самая буйная фантазия. Необходима трезвая критическая оценка, предусматривающая понимание возможных недостатков демократии как предпосылку их исправления.

2. Одна из характерных черт нашей эпохи состоит в том, что люди, верившие в идеал демократии, нередко отворачиваются от нее, разочарованные ее реальным осуществлением. Они, к своему ужасу, обнаруживают, что в условиях политической демократии большинство далеко не всегда «прогрессивно» в своих установках и ожиданиях. Если демократизация общественной жизни вначале действительно благоприятствует «левым» тенденциям, то потом может случиться так, что в результате свободной игры политических сил побеждают «консервативные» или «реакционные» течения.

Пока демократия не была реализована и не прошла проверку на практике, принято было ожидать, что она непременно возвестит власть Разума или по крайней мере отдаст политическую власть в руки людей, которые считаются «разумными». В эпоху, когда впервые прозвучали эти пророчества, они вполне адекватно отражали реальную действительность. В то время расстановка социальных и политических сил сложилась таким образом, что иррационализм и консерватизм были неразрывно связаны с отрицанием политической демократии, а продемократические установки ассоциировались с верой в господство Разума. Данное распределение ролей сохранялось на протяжении жизни нескольких поколений. Однако со временем стало ясно, что помимо «демократии Разума» существует «демократия настроения», если использовать терминологию Шелера (по-немецки «Vernunftdemokratie» и «Stimmungsdemokratie»). Демократия, это хорошо видно сегодня, вовсе не обязательно является инструментом рационалистических тенденций в обществе - напротив, она впол-

168 не может действовать как орган безудержного выражения сиюминутных эмоциональных импульсов.

Подобным же образом одно время демократия рассматривалась как инструмент, гарантирующий международную гармонию. Сегодня мы видим, что демократии присуща и противоположная тенденция - национальное самоутверждение и агрессивность могут прекрасно произрастать именно на почве демократии. Подобная же амбивалентность проявляется и в отношениях между демократией и индивидуализмом. С одной стороны, демократия способствует развитию свободы личности, стимулирует индивидуальную автономию, возлагая на каждого человека долю политической ответственности. С другой стороны, она создает также мощные социальные механизмы, заставляющие индивида отказываться от своей автономии. Когда страты, еще не созревшие для принятия на себя политической ответственности, внезапно получают возможность разделить власть, они более склонны использовать механизмы такого сорта, нежели стимулировать индивидуальную свободу. Официально принято считать, что демократия освобождает индивида; однако в действительности этот последний проявляет тенденцию к отказу от права на самостоятельность мышления и поступков, стремясь найти убежище в анонимности масс.

3. Подводя итоги, можно сказать, что демократию, как правило, разрушают не антидемократические силы; она терпит крах в результате действия бесчисленных факторов самонейтрализации, развивающихся в рамках демократической системы3. Помимо этих органических, структурных опасностей можно упомянуть и фактор, носящий более поверхностный, внешний характер, - дисфункцию отдельных демократических институтов. Так, К. Шмитт правильно подчеркивал слабость парламентской демократии, состоящую в том, что парламенты оказываются неспособными принимать решения, необходимые для овладения чрезвычайной ситуацией.

II. Проблема демократизации как общий культурный феномен А. Три основных принципа демократии

1. Приведенные выше рассуждения относительно некоторых жизненно важных проблем, возникающих в ходе демократизации политической жизни, помогут нам подготовиться к масштабному исследованию, предметом которого будет уже не политическая демократия в узком смысле, а демократизация западной культуры в целом. Мы рассматривали проблему демократической политики потому, что хотели показать в знакомом контексте, как определенные могущественные, неизбежные тенденции, связанные с демократией, могут быть объяснены в понятиях социологии. Но разве невозможно попытаться провести подобный социологический анализ в сферах, не связанных с

169 политикой? В областях, далеких от политики, наша культура также испытывает процесс радикальной трансформации. Пытаясь понять этот процесс, мы можем воспользоваться тем ключом, который дает нам социологический анализ демократизации политики, и сформулировать наш вопрос следующим образом: как изменяется форма, физиогномика культуры, если страты, активно участвующие в культурной жизни как ее созидатели или реципиенты, расширяются и становятся более многочисленными и сложными по своему составу?