2. Социология духа на уровне сравнительной типологии

От элементарных факторов социации, которые сами по себе не носят исторического характера, но формируют почву для развития исторического процесса, мы сейчас переходим к рассмотрению их конкретных, эмпирических форм и разновидностей. И все же мы не отказываемся от абстрактно-теоретического изучения социальных процессов, даже если стремимся выявить формы элементарных групповых образований в процессе их исторического существования. Иными словами, мы концентрируем основное внимание на общих аспектах специфических, конкретных явлений, пытаясь свести эмпирически сложившиеся конфигурации к рациональной типологии, для обоснования которой достаточен пригодный для практического использования минимум переменных величин. Такая типология должна в конечном счете дать нам в руки канонический свод принципов изменчивости, своего рода руководство для определения процесса образования сложных феноменов на основе простых. Этот свод правил в равной степени касается и процессов социации и формирования мотивов.

Рассматривая прежде всего изменчивость элементарных феноменов, мы достигаем третьего уровня анализа - социологического исследования процесса индивидуализации в области истории41. Здесь, как и на предыдущих уровнях, методика исследования социальной деятельности и материально-вещественных объектов культуры одинакова. Существенно важно, однако, иметь в виду, что переход от общего к конкретному и специфическому изучению социальных групп происходит не рывками, не скачкообразно, а опосредованно, через промежуточную сферу сложных феноменов, типологический анализ которых является незаменимым инструментом исследования исторических структур.

3. Социология духа на уровне исторической индивидуализации

Заметим еще раз, что социологическое понимание исторических изменений на протяжении длительного периода времени зависит от предварительного исследования элементарных групп на различных уровнях сложности анализа. Только в результате такого постепенного продвижения в направлении конкретных структур мы вооружимся всем необходимым для изучения исторических конфигураций42. За

87 каждую обойденную нашим вниманием промежуточную стадию типологической схемы мы в конечном счете вынуждены расплачиваться отступлением на старые позиции «лобовых» атак в исследовании предмета, к методике импровизаций, в которой главную роль, по всей вероятности, играет интуиция. Можно, конечно, относиться к историческим фактам чисто поверхностно, оценивая их лишь по внешним характеристикам и группируя без использования надлежащего социологического инструментария, но такие подходы, осуществляемые экспромтом, опирающиеся лишь на здравый смысл, исчерпают свои возможности, так и не достигнув уровня структурного анализа материала. Большинство поверхностных подходов к динамике истории страдают общей болезнью - страстью к внезапным и необдуманным диагнозам. К одной из таких болезней принадлежит и склонность к необоснованным интерпретациям и неверифицируемым вердиктам. Еще один недостаток - соблазн гипостазировать ex post facto"" внутреннюю, органичную необходимость прошлого поворота в ходе событий без предварительного изучения альтернативных решений, потенциально заложенных в той или иной стадии развития. Вот какие объяснения часто получает история, рассматриваемая широкомасштабно, с позиций глобального подхода, - ее трактуют как реализацию предсущих идей, как разрешение эпохальных проблем или как исполнение предначертаний неотвратимой судьбы. Конт, Гегель, Маркс и Шпенглер - вот наглядный пример тех ошибок, на которые обречен поспешный и плохо подготовленный в научном отношении подход.

Эссе «Проблема интеллигенции» и «Демократизация культуры» занимают среднюю позицию между общей социологией и историческим подходом. Эти исследования проводятся не на историческом уровне, они не ограничивают предмет своего рассмотрения рамками какого-либо исторического периода. В последнем эссе, например, осуществляется сравнительный анализ процесса демократизации как тенденции, превалирующей во множестве известных ситуаций - в древнем мире, в эпоху французской революции, в позднесредневековом городе и в примитивных обществах, где отсутствуют наука и образование, члены которого не умеют ни читать, ни писать. Первое эссе также было задумано с этой промежуточной позиции. В нем рассматривается сложная ситуация, связанная с положением интеллигенции, однако эта проблема исследуется пока еще на уровне анализа переменчивости ситуации, ее нестабильности. Любой ученый, исследующий динамику развития мышления, неминуемо должен будет вплотную заняться анализом той непостоянной, изменчивой роли, которую играет в жизни общества этот социальный слой. Хотя на данную тему существует весьма обширная литература, глубоких, заслуживающих серьезного внимания социологических исследований по этому вопросу до сих пор нет. Необходимо заметить, что в замыслы эссе «Пробле-

* После совершившегося факта (лат.}.

88 ма интеллигенции» не входило привлечь доселе не использованные источники - автор просто хотел привести образчики тех богатых запасов материала, важного с точки зрения предпринятых исследований, которые накопились в различных областях специального знания. Хотя подход, осуществляемый в обоих эссе, все еще носит общий и сравнительный характер, типологическая схема, использованная в них, уже не является элементарной и абстрактной, а обладает достаточной степенью сложности, порой приближаясь в этом отношении к уровню исторического взгляда на анализируемые явления. И все же автор не спешил с попыткой исторического синтеза, который на данном этапе был бы явно преждевременным - в особенности потому, что в настоящее время ощущается настоятельная потребность в исследованиях именно на промежуточном уровне сложности.

Приведенный ниже план-конспект, завершающий это эссе, дает общее представление о социологии духа, какой она видится автору в настоящий момент.