Раздел 4. Социальные варианты русского языка

Любое современное общество внутренне неоднородно по своему социальному составу. В нём можно выделить отдельные группы людей – по полу, возрасту, территории проживания, уровню образования, общественному положению, профессии и т.д. Каждая из социальных групп имеет свои особенности, пользуется языком по-своему, в разных условиях и с разными целями, что не может не отразиться в их речи. Так формируются социальные варианты языка (страты). Эти подсистемы общенационального языка исторически изменчивы, подвижны, как изменчиво и подвижно само общество.

В современном русском языке можно выделить несколько основных страт, то есть социальных разновидностей (вариантов) языка: литературный язык, территориальные и социальные диалекты, просторечие.

Литературный язык не ограничен ни территориально, ни социально, поскольку его должны понимать все говорящие на русском языке. Литературный язык может использоваться в обиходном общении (литературная разговорная речь), но основная его функция – обслуживать высокие сферы общения: государство, политику, науку, религию, образование, искусство и т.д. Именно поэтому он не может существовать стихийно. Напротив, общество (прежде всего с помощью специалистов) постоянно следит за его совершенствованием и поддержанием в «пригодном» состоянии. Этим обеспечивается единство, точность, выразительность и стабильность литературной речи.

Литературный язык – язык, обработанный «мастерами слова» и нормированный. Его нормы отражены в грамматиках, различного типа словарях (грамматических, толковых, орфоэпических и др.). Он существует как в устной, так и в письменной форме. Однако основной для литературной речи все же является письменная форма. Это вполне естественно, поскольку для высоких сфер общения (государство, наука, искусство и т.д.) эта форма является основополагающей.

Территориальные диалекты (говоры) – разновидности общенационального языка, характерные для определённой сельской местности. Русский язык распространён на огромной территории. Поэтому у нас существует целая система диалектов, причем различия между ними иногда весьма значительны.

Например, на юге России «акают» и «якают», произносят г фрикативное (γ), конечный согласный т в глаголах настоящего и простого будущего времени произносится мягко. Есть даже такая «дразнилка»:

А у нас в Рязани Ядять γрибы с γлазами. Их ядять –  Ани γлядять.

На севере России – «окают», часто в форме творительного падежа множественного числа существительных используется окончание дательного падежа (сделал своим рукам). В Архангельской области во многих деревнях «цокают», то есть на месте ч произносят ц, причем часто – мягкий: не чудо, а цюдо, не молочный, а молоцьный и т.д. В Новгородской области на конце слова некоторые согласные произносят только твёрдо, например: сем вместо семь.

Много различий в наименовании предметов, явлений.

Например, в Архангельской области биспой – это «седой, серебристый», виска – «ручей, проток», заберега – «первый лёд у берегов»; в Рязанской области зобать – «есть», махотка – «глиняный сосуд для молока», дурнишник – «багульник»; в Псковской области дрянина – «нежирное мясо», гукало – «выпь», блудить, лукаться, блыкаться – «ходить, бродить».

Слова, входящие в состав отдельных диалектов, называют диалектизмами. Этот же термин используется для обозначения диалектных слов, употребляемых в художественной литературе.

Языковые системы говоров охватывают все уровни языка (фонетику, грамматику, лексику). Но их нормы существуют стихийно, они не так устойчивы, как в литературном языке. Основной формой существования говора (в отличие от литературного языка) является устная форма.

Главное же отличие говоров от литературного языка заключается в том, что они используются только в бытовом общении, как правило, необразованными и малообразованными слоями сельских жителей. В то же время многие из тех, кто заканчивает школы, получает среднее специальное или даже высшее образование, уезжает из родной деревни в город, отдельные диалектные черты сохраняют. Самым трудным для выходцев из тех мест, где распространены диалекты, как правило, бывает усвоить литературное произношение.

Социальные диалекты (арго, жаргоны) – это варианты языка, которые служат средством общения различных социальных и профессиональных групп. Первоначально жаргон использовался как «тайный» язык, цель которого – распознать «своих» и «чужих», скрыть смысл произносимого от чужака. Пример использования именно с этой целью жаргона офеней, то есть торговцев раскольничьими книгами и иконами, можно, в частности, встретить в произведениях П.И. Мельникова-Печерского, знатока раскольнического быта:

Прибежит в лавку... какой-нибудь паренёк... и крикнет хозяину: – Хлябышь и дудоргу хандырит, пельмиги шишлять!.. И хозяин вдруг встревожится, бросится в палатку и почнет там наскоро подальше прибирать, что не всякому можно показывать. Кто понял речи прибежавшего паренька, то, ни слова не молвив, сейчас же из лавки вон... Сколько бы кто ни учился, сколько бы он ни знал языков, ежели он не офеня и не раскольник, ни за что не поймёт, чем паренёк так напугал хозяина. А это он ему по-офеньски вскричал: «Начальство в лавку идёт бумагу читать».

Функция «тайного языка» сохраняется у воровского арго, речи деклассированных элементов (ср.: перо – «нож», театр – «тюрьма»). Другие жаргоны – школьный, студенческий, молодёжный, жаргон спортсменов, полиграфистов и т.д. – практически утратили эту функцию. Однако очень часто жаргон сохраняет «опознавательную» функцию – отделить «своих» от «чужих». Особенно это характерно для некоторых молодёжных групп. Например, проведенные среди молодёжи опросы показывают, что жаргон используется ею с целью самоутвердиться, выделиться из круга взрослых, войти в нужную компанию.

Использование жаргона, как и территориальных диалектов, ограничено тематически. Предмет разговора обычно не выходит за рамки узкого круга тем, так или иначе связанных с профессиональными и социальными интересами этого коллектива, причем это всегда устное неофициальное общение. Но, в отличие от диалекта, свою специфику жаргон обнаруживает не на всех уровнях языка, а, как правило, только в лексике.

Жаргонизмы и профессионализмы обычно называют явления, которые так или иначе связаны с профессиональной деятельностью и социальными интересами определенной социальной группы.

Например, в речи авиаторов: на карачках – «разбег самолета с прыжками», девичьи глазки – «локатор», хозяин неба – «диспетчер», прогнозка – «метеостанция»,бормотолог – «связист», окурок, свисток – «самолет ЯК-40»; в речи студентов: шпора– «шпаргалка», хвост – «академическая задолженность», плавать – «плохо отвечать на экзамене», удочка – «удовлетворительная оценка».

Просторечие – это в основном обиходная речь необразованных слоёв городских жителей. Наиболее ярко специфика этого социального варианта языка проявляется в лексике.

Например: капать – «доносить», вагон – «о большом количестве чего-либо», съесть – «выслушать, безропотно снести обидное, оскорбительное».

Отличия от литературного языка проявляются также в особенностях произношения, образования отдельных слов и конструкций.

Например: транвай вместо литературного трамвай, ква́ртал вместо литературного кварта́л, текёт вместо течёт и т.д.

Однако собственной особой системы просторечие не имеет. Фонетика и грамматика, как правило, совпадают с литературными нормами. А если есть отличия, то они заимствованы из диалектов.

Например, в Ростове, как и в окружающих донских говорах, будет произноситься г фрикативный, на Севере будут «окать» и т.д.

Присутствие различных социальных вариантов языка исторически обусловлено – это свидетельство богатства языка, высокого творческого потенциала народа. Особое место в системе социальных вариантов принадлежит территориальным диалектам. Именно один из них лёг в основу русского литературного языка. Диалектизмы достаточно регулярно пополняют словарный состав литературного языка:

батрак, вобла, мямлить, филин, хилый и др.

Говоры – бесценное хранилище национального своеобразия и народной культуры. В настоящее время диалекты постепенно утрачиваются. Поэтому во многих странах, например, во Франции, разработаны специальные программы по сохранению и развитию говоров.

Одним из выдающихся учёных, посвятивших свою жизнь изучению русских диалектов, был Владимир Иванович Даль (1801–1872). Он составил «Толковый словарь живого великорусского языка» в четырёх томах, содержащих 200 тысяч слов, не только литературных, но и областных (диалектных). Словарь В.И. Даля – наше национальное достояние.

В то же время закономерность сосуществования различных социальных вариантов (страт) национального языка не означает их равноправия. Важнейшим в жизни страны является литературный язык. Это связано не только с тем, что только данный вариант языка может быть языком государства, науки, средств массовой информации, художественной литературы. Эта страта не ограничена территориально и социально. Поэтому, изъясняясь на литературном языке, человек может быть достаточно уверен в том, что он будет хорошо понят любым адресатом.

Использование других социальных вариантов ограничено территориально и функционально, тематически и ситуативно. Общение на жаргоне, диалекте, просторечии уместно и целесообразно только в неофициальной обстановке и только в том случае, если в нём участвуют хорошо понимающие его представители одного коллектива, а предмет разговора не выходит за рамки довольно узкого круга тем. На жаргоне, диалекте и просторечии невозможно адекватно изложить какую-либо научную теорию, президентский указ и т.п.

Кроме того, использование нелитературных вариантов языка даже в неофициальном общении в социально неоднородном коллективе может привести к коммуникативной неудаче. Во-первых, говорящего могут просто не понять. Во-вторых, он сам может быть воспринят как необразованный и невежливый человек, которого не интересует реакция слушающих. Пример подобной коммуникативной неудачи описан сатириком Л. Измайловым в рассказе «Ненужные словечки»:

Однажды я встретил соседского мальчишку Ваню Сидорова, и у нас с ним произошёл такой разговор: – Здравствуй, Ваня, как дела? Он говорит: – У-у, дела моща. – Что-что? – Классно, говорю. Ща один фитиль такое сморозил, подкатывается к одному шкету, дай, говорит, велик погонять, сел и почесал, а тут училка, он и давай выпендриваться, варежку разинул, вот и дерябнулся. Сам с фингалом, училка чуть не с катушек, а велик гикнулся. Во ржачка, клёво, да? Я говорю: – А что, там лошадь была? – Какая лошадь? – Ну, которая ржала, или я не понял ничего. Ну, давай сначала. – Давайте. Значит, один фитиль... – Без свечки? – Без. – А что же это за фитиль? – Ну парень один, длинный, подкатывается к шкету. Дай, говорит, велик погонять, сел и почесал... – К какому шкету? – Ну, шибзик один. Да вы его знаете, ходит здесь вот с таким шнобелем. – С кем, с кем? – Да не с кем, а с чем. Нос у него вроде шнобеля. Рубильник такой вроде паяльника. Дай, говорит, велик погонять. Сел и почесал. – У него что, чесалось что-нибудь? – Да нет, попилил он... – Ну и как, распилил? – Что распилил? – Ну, шнобель. – Да нет, шнобель у шкета был, а у фитиля – фингал, ему бзик в голову ударил, он и стал кочевряжиться, варежку разинул, вот и гикнулся. Теперь поняли? – Я понял, что ты совершенно не знаешь русского языка.

Принцип уместности и целесообразности использования внелитературных элементов не менее важен и для художественной литературы. Диалектизмы, жаргонизмы, просторечные слова можно обнаружить в произведениях А.С. Пушкина, И.С. Тургенева, Л.Н. Толстого, М.А. Шолохова, М.М. Зощенко, А.И. Солженицына и др. Подобные элементы могут понадобиться для создания местного колорита, речевых характеристик персонажей, усиления выразительности текста и т.д.

Однако нарушение принципа уместности и целесообразности может привести и к коммуникативной неудаче. К.Г. Паустовский, например, так писал об использовании диалектизмов в художественном тексте: «Местное слово может обогатить язык, если оно образно, благозвучно и понятно. Для того чтобы оно стало понятным, совсем не нужно ни скучных объяснений, ни сносок. Просто это слово должно быть поставлено в такой связи со всеми соседними словами, чтобы значение его было ясно читателю сразу, без авторских ремарок». В целом, как очень тонко заметил А.С. Пушкин, «истинный вкус состоит не в безотчётном отвержении такого-то слова, такого-то оборота, но в чувстве соразмеренности и сообразности».

Особое значение эти мысли А.С. Пушкина имеют в настоящее время, когда наблюдается явная тенденция к принижению роли литературного языка. Его границы размываются, и он испытывает сильное влияние со стороны жаргонов и просторечия.