1. В тексте дерево, что следует исправить на огонь. — См.: Рс'у-миг. Jasb, II, 1889, р. 64: в 1416 г.

2. gShed-dmar. — G, RGYUD, № 474—475.

3. Великая йога, посвящение в мандалу Ваджрадхату.

За это время он также преподнес много разных вещей, например, внешние и нижние облачения обоим: Чо (Jo) и Шаку (Shak), т.е. Чово Рамоче и Чово из Лхасы. [82а] Примерно в то время из-за чьей-то клеветы его ачарье Шердонпе пришлось уехать в Конпо, в Качопа. Затем его ачарьей был официально назначен Ньетанпа Ринчен Гьялва. Когда во время перерыва в занятиях он был в Самкане, он сделал магическое оружие против клеветника его Учителя и сказал, что знаки благоприятствуют его использованию. Он сделал так, что ачарья Ринчен Гьялва остался в своих покоях, а с ним'отправился домашний слуга Вён Сангье. Ночью они бежали. Прошел сильный ливень, и он устал. Всю ночь он оставался в укрытии ниже узкой тропы, ведущей в Чжан. Рано утром он высушил свою одежду и продолжил путь пешком, покуда ноги несли его. Затем он встретил Паши Дорина, едущего на лошади, и сказал ему: «Ты должен дать мне эту лошадь».

Сказав так, он забрал лошадь. Сонам Гьялцэн поехал в Янгён-нансо к Чен-а Кюнпанпе, который благосклонно поговорил с ним и снабдил одеждой. Сонам Гьялцэн решил, что ему следует заниматься созерцанием и остался в Нгён-га. Он пригласил ламу Риншонпу и слушал у него изложение Учения. Занимался созер­цанием, не распуская свой пояс и привязав волосы веревкой к потолочной балке, чтобы сидеть прямо. Он созерцал, пока у него не заболела поясница, но достиг глубокого самопогружения. Гонма Ченпо (Великий Настоятель, т.е. Ситу Жанчуб Гьялцэн) осуждал его, и поэтому два его брата приносили ему еду тайно, догово­рившись с ключником монастыря. Через три года Дхармасвамин Чангьялва всту­пился за него перед Великим Настоятелем и успокоил его гнев. Тогда Сонам Гьялцэн предстал перед Учителем и чиновниками. Великий Настоятель Таглун подумал: «Я должен немного обуздать его!» Он посоветовал Ченпо Йонринпе провести с ним религиозный диспут. [826] Сонам Гьялцэн победил, а Великий Настоятель сказал:

— Ты — великий человек и величайший ученый в землях Уя, но в отношении так называемых философских диспутов мой Учитель, кажется, более велик.

Затем Великий Настоятель Таглун Таши Пэлцэг подумал, что все прежние наветы были лживы, и недовольство его исчезло. Сонам Гьялцэну снова разрешили стать учеником ачарьи Шердонпы, и он поехал к нему в Янрил. У Лаченпы он прослушал остальную часть наставлений на занятиях. Однажды понимание систе­мы махамудры, подобной небесам, зародилось в нем, и он с одного взгляда усвоил смысл всех учений, которые он изучал прежде. По мнению кагьюпинцев, многие перед достижением совершенного знания сталкиваются с препятствиями. Я думаю, что вышеописанное было подобным случаем: как только он устранил эти препят­ствия, в нем зародилось знание.

Сонам Гьялцэн провел несколько лет в Дэнса Тэле, Цэтане и других местах. Принял полное монашеское посвящение от упадхьяи Сангье Лодойпы, карма-ачарьи Дачомпы Гьялцэна Санпо и тайного наставника махаупадхьяи Качупы Сонам Сэнгэ. Кроме того, он слушал много учений у ачарьи Шердонпы, Лхо Ринпоче Тагпа Ионтэна, Дхармасвамина Кюнтанпы, Дхармасвамина Дэшиншег-пы, Дхармасвамина Лобсана Тагпы (Цзонхавы), Кенчен Гьялван Лодоя, Чойговы Чойпэл Шераба и др.

Во время его ученья старейшины Нартана, включая махаупадхьяю Нартана, сиддха Шерабпу и других, посовещались и пригласили его в Нартан. Ему препод­несли монастырь Нартан с его ответвлениями. После возвращения он целый год страдал от сильной сердечной болезни, которую хранил в тайне от других. [83а] Однажды по пути в Гёнсар он излечился от этой болезни и спел такую хвалебную песнь: «О! Что за радостное чувство». С тех пор его понимание не увеличивалось, не уменьшалось. Его сон превратился в состояние абхасвара. Даже в глубоком сне он не прекращал перебирать бусины четок, которыми отсчитывал прочитанные мантры. Он постоянно пребывал погруженным в сущность махамудры. После смерти 28-го Чен-а монахи пригласили Дхармасвамина Таглун Таши Пэлцэга Ньимэ Ванпо Сунвэ Гоча возглавить совершение погребального ритуала по 28-му Чен-а. Сразу же по завершении ритуала Дхармасвамин Таглун разостлал ковер в Кашитэне и, взяв Драгоценного Дхармасвамина Сонам Гьялцэна Пэлсанпо за руку, попросил его занять это место со словами:

— Теперь не осталось никого достойного, кроме Вас, чтобы возглавить всю школу кагью и стать хозяином этого монастыря.

Сказав это, он осыпал его цветами в знак своего благословения и несколько раз простерся перед ним. Так он был наставлен Владыкой сиддхов, и все, великие и малые, более не обсуждали это дело. Начиная с года Огня-Курицы (1417) и до года Дерева-Тигра (1434), он поочередно жил то в большом монастыре Дэнса Тэле, _то в Цэтане для перемены воды. В обоих этих местах он давал изложение маха­мудры всем, кто желал узнать о ней, не различая богатых и бедных, великих и малых. Настоятель монастыря и ученики, а также принадлежавшие монастырю крестьяне не нарушали его приказов. Повсюду говорили, что там, в монастыре, живет будда. Он особенно высоко ценил тех, кто проводил время, созерцая в горных ущельях. Для злых людей он был тяжелее золотого ярма на их шеях. На его посыльного, возвращавшегося из Ари, напала большая банда разбойников _во главе с Лхацэвой. Проклятия, произнесенного Учителем, оказалось доста­точно, чтобы на них обрушились смерть и болезнь. Так они были наказаны Защитником религии. [836]

Жил также в Пуране один последователь бона по имени Кардумпа, сильно вредивший нашим отшельникам. Во время собрания священнослужителей Дхар­масвамин произнес проклятие, и бонец со своей семьей исчез. А в окрестностях монастыря было несколько семей, не подчинявшихся ему. Их положение стало непрерывно ухудшаться, и, наконец, они исчезли, не оставив никаких следов. Все ученые питакадхары, такие как великий Ронтон (Лев речи) и другие, приходили повидать его. Поспорив с ним, они бывали совершенно ошеломлены. Гьяма Рин­поче Шон-вёпа почитал его как изображение самого Самвары. До нынешних дней живы многие из знающих его учеников, способных вести живые существа с по­мощью глубоких толкований Учения. В 46 лет он приказал построить чайтью Гоман из драгоценных материалов. Изображения богон в ней превосходили другие по красоте. Затем, постигнув, что разложение этого упадочного века неминуемо, он забрал свое физическое тело в Сферу Чистоты на 21-й день убывающей луны первого месяца года Дерева-Тигра (1434). Его свита, желая иметь благоприятную дату его смерти, провозгласили днем Сонам Гьялцэна Пэлсанпо 22-е число, так что он стал известен как Двадцать второй. Было ему 49 лет. Царь Тагпа Чжуннэ совершил пышный погребальный ритуал, хотя время было неблагоприятным. Он также построил большую серебряную ступу в Малом храме монастыря в стиле Таши-Гоман. Царь Тагпа Чжуннэ, широкомыслящий знаток мантраяны, считал место настоятеля этого монастыря очень священным, и поэтому не занял его, а лишь читал краткие проповеди паломникам, приходившим в это святое место, но после его смерти многие из его непосредственных учеников исполнили поминаль­ные ритуалы, как если бы он был настоятелем. [84а]

Двадцать лет до года Воды-Курицы (1453) пост настоятеля оставался незаня­тым. Затем Великий Учитель Кюнга Лэгпа и Чеса Сангье Гьялцэн, посовещав­шись, в десятый день одиннадцатого месяца года Дерева-Собаки (1454) пригласили Дхармасвамина Пэла Агги Ванпо, которому было 16 лет, занять Львиный трон великого монастыря. В год Земли-Тигра (1458) из-за войны между югом и севером он сам приехал в монастырь из Нэдона и стал претендовать на него. 16 лет спустя, в год Воды-Змеи (1473), он воссел на Львиный трон монастыря по приглашению богов, дакинь, Защитников религии и местных божеств. От рождения Драгоцен­ного Догёна до нынешнего года Огня-Обезьяны (1476) прошло 367 лет (Догён Пагмодупа родился в 1110 г.).