Тема №25 Стилистическое использование историзмов и архаизмов

Цель: – дать определение историзмов и архаизмов, их смысловых групп, выявить черты сходства и

различия, оценить выразительные возможности устаревшей лексики.

Какие старые слова!..

Из песни

Слова, как люди, рождаются, живут и служат нам, старятся, уходят на покой и даже умирают… Потому что мы сами не употребляем их, отворачиваемся от них, забываем…

Кто из вас, например, пользуется при измерении длины словами аршин, верста, сажень? А ведь наши прабабушки говорили: Купила два аршина сукна; До города пять верст. У А.С.Пушкина читаем: Он, правда, в туз из пистолета в пяти саженях попадал. Когда-то эти слова были очень нужны, без них нельзя было ни отмерить сукна, ни определить расстояние в пути, ни обозначить величину земельного участка. Изменились времена, и только в поговорках еще и встречаются эти старые слова: мерить на свой аршин, с коломенскую версту… Какие же слова мы называем «старыми»?

Лингвисты предпочитают этому определению более точное: устаревшие слова. Их выделение не связано с нашим представлением о «возрасте»: слова не ветшают, как вещи, от длительного использования, не стареют с годами. Есть слова, которым тысячи лет, а они ничуть не «постарели». Такие слова, как: земля, вода, море, небо, мать, дочь, сын – родились в древнейшую эпоху, и все-таки эти слова «вечно молоды».

Судьбу слов определяет не возраст, а их использование в речи: те, которые называют жизненно важные, необходимые понятия, веками не стареют; другие архаизуются довольно быстро, мы перестаем их употреблять, потому что исчезают сами понятия, которые этими словами обозначаются. Изменилась система образования в России – ушли из нашей речи слова институт благородных девиц, классная дама, реалист (учащийся реального училища), институтка.

Слова, служившие названиями исчезнувших предметов, понятий, явлений называются историзмами. Все перечисленные нами «старые слова» – это историзмы. Они занимают в языке совершенно особое положение, являясь единственными наименованиями давно ушедших из нашего обихода предметов. Поэтому у историзмов нет и не может быть синонимов.

Теперь мы не мерим на аршины, не кланяемся волостным старшинам и приказчикам и рады забыть все эти «ненужные», как нам кажется, слова. Но как быть писателям, историкам, если они захотят описать минувшую эпоху? В исторической литературе, в художественных произведениях, повествующих о прошлом нашего народа, нельзя не использовать историзмы. Они помогают воссоздать колорит эпохи, придают описанию прошлого черты исторической достоверности.

Кроме историзмов, в нашем языке выделяются и другие типы устаревших слов. Вам не приходилось наблюдать, как то или иное слово почему-то попадает «в немилость»? Мы все реже и реже употребляем его в речи, заменяя другим, и так постепенно оно забывается. Например, актера когда-то называли лицедей, комедиант; говорили не путешествие, а вояж, не пальцы, а персты, не лоб, а чело. Как видим, такие устаревшие слова называют вполне современные предметы, понятия, которые теперь принято именовать по-другому. Новые названия вытеснили прежние, и они постепенно забываются. Устаревшие слова, у которых есть современные синонимы, заменившие их в языке, называются архаизмами.

Архаизмы принципиально отличаются от историзмов. Если историзмы – это названия устаревших предметов, то архаизмы – это устаревшие наименования вполне обычных предметов и понятий, с которыми мы постоянно сталкиваемся в жизни.

В составе архаизмов можно выделить различные группы слов. одни из них отличаются от современных своих синонимов какими-нибудь особенностями в звучании, например, неполногласными сочетаниями звуков (сравните: младой – молодой, злато – золото, брег – берег, град – город, вран – ворон; первые слова в этих парах звучат архаично). Подобные архаизмы называются фонетическими. К ним относятся встречающиеся у писателей XIX века слова клоб (клуб), нумер (номер), стора (штора), гошпиталь (госпиталь) и подобные. Они отличаются от своих соперников нередко лишь одним звуком, реже – несколькими звуками или устаревшим ударением (символ, призрак, эпиграф); вспомните у

А.С.Пушкина: Он знал довольно по-латыни, чтоб эпиграфы разбирать.

К фонетическим архаизмам относятся слова, сохранившие звук [э] перед твердым согласным, в то время как в современных вариантах здесь звучит [o] (пишется ё) – раскаленный (раскалённый), просвещенный (просвещённый), обрек (обрёк). Например:

Как ныне сбирается вещий Олег

Отмстить неразумным хозарам,

Их селы и нивы за буйный набег

Обрек он мечам и пожарам…

Подобные трудности могут возникнуть и при чтении прилагательных и причастий на –енный в текстах писателей XIX века. Чтоб не ошибаться, надо помнить, что поэты обычно предпочитали старинные варианты, которые придавали речи возвышенное звучание. Например:

Страшись, о рать иноплеменных!

России двинулись сыны;

Восстал и стар и млад; летят на дерзновенных,

Сердца их мщеньем зажжены.

Другая группа архаизмов объединяет слова с устаревшими суффиксами, приставками: музеум (музей), возблагодарить (поблагодарить). Вспомните у Грибоедова: В Москву переведен через мое содейство (содействие). Такие архаизмы называются словообразовательными. И их немало попадается нам в произведениях наших поэтов: рыбарь, кокетствовать, вотще…

Но чаще среди архаизмов встречаются слова, устаревшие не в какой-то своей части, а полностью, как лексическая единица. Это лексические архаизмы: око – глаз, уста – губы, ланиты – щеки, десница – правая рука, шуйца – левая рука, одесную – справа, ошую – слева.

Как видно из примеров, устаревшие слова отличаются друг от друга по степени архаичности: одни еще встречаются в речи, особенно у поэтов, другие известны только по произведениям писателей прошлого века, а есть и такие, которые вовсе забыты: Ошую пусть сидит с тобой осьмое чудо света (К.Н.Батюшков). канули в Лету многие художественные произведения, созданные более века назад, а вместе с ними ушли из жизни и слова, которые были обречены на забвение. Так бывает всегда: архаизмы удерживаются в нашей памяти до тех пор, пока мы находим их у своих любимых писателей.

Однако это справедливо лишь по отношению к тем группам устаревших слов, которые мы перечислили. Но есть и такая разновидность архаизмов, о которых следует говорить особо. Вы помните строчки из «Евгения Онегина»: Мечтой, то грустной, то прелестной, его встревожен поздний сон? Современный автор никогда не соединит слова грустный и мечта, потому что мечта вдохновляет, радует, вселяет веру. Однако во времена А.С.Пушкина такое сочетание было возможно. Кроме того, мы находим у нашего любимого поэта еще более удивительные определения к слову мечта вспомните в «Полтаве»: Быть может (какая страшная мечта), моим отцом я проклята. В чем же дело? Очевидно, для А.С.Пушкина слово мечта означало не «предмет желаний, стремлений», а нечто иное – «создание воображения, видение, мысль». Это давало поэту право писать в «Цыганах»: Я видел страшные мечты! Современное толкование слова мечта мы находим уже у писателей конца XIX века. Тоска у него мало-помалу вылилась в мечту купить себе маленькую усадьбу где-нибудь на берегу реки или озера. (А.П.Чехов).

Архаизация одного из значений слова – очень интересное явление. Результатом этого процесса оказывается возникновение смысловых, или семантических, архаизмов, то есть слов, употребленных в необычном для нас, устаревшем значении. Знание семантических архаизмов помогает правильно понимать язык писателей-классиков.

Вспоминается классический пример. Известный русский писатель и поэт В.К.Тредиаковский в предисловии к одной из самых дорогих для него книг, обращаясь к читателям, выразил надежду, что «сия книга будет хоть немного пошлою», употребив последнее слово с присущим ему тогда значением: он хотел, чтобы его произведение стало популярным, получило признание, вызвало интерес современников… Но не прошло и нескольких десятилетий, как читатели неверно истолковали предисловие Тредиаковского, а многие и до сих пор недоумевают, читая это странное пожелание.

Бывают случаи, когда архаизмы возвращаются в язык, вновь вливаются в состав активной лексики. Так было, например, со словами солдат, офицер, прапорщик, министр, советник, получившими в современном русском языке новую жизнь. В первые годы революции они успели архаизоваться, но потом вернулись, обретя новое значение. В последнее время процесс возвращения устаревших слов резко активизировался: Государственная дума, лицей, гимназия, биржа труда и другие. И все же случаи возрождения «старых слов», превращения их в современные наименования не

так уж часты, в то время как огромное количество устаревших слов сохраняет присущий им оттенок архаичности. Однако это не делает их балластом в языке, и мы вовсе не хотим расставаться с ними навсегда. Все дело в том, что писатели используют их с особым стилистическим заданием.

Архаизмы, как и историзмы, необходимы художникам слова для создания колорита древности при изображении старины. Например, А.С.Пушкин в поэме «Руслан и Людмила» использует эту лексику, чтобы нарисовать картину эпохи Киевской Руси:

В толпе могучих сыновей,

С друзьями в гриднице высокой

Владимир-Солнце пировал;

Меньшую дочь он выдавал

За князя храброго Руслана

И мед из тяжкого стакана

За их здоровье выпивал.

В небольшом отрывке встретилось немало историзмов и архаизмов (историзмы: гридница, князь; фонетический архаизм: меньшую; словообразовательный архаизм: тяжкий; семантический архаизм: мед), а сколько их во всей поэме!

Конечно, не все устаревшие слова в равной мере способны выполнять стилистические функции в поэтической речи. Слишком «обветшавшие», как их назвал еще Ломоносов, забытые и непонятные слова, которые можно встретить только в древних текстах, не представляют интереса в стилистическом отношении. Но те архаизмы, которые традиционно использовались русскими поэтами, очень долго были важнейшим источником речевой экспрессии.

Особенно ценили писатели старославянское языковое наследие в нашем языке: старославянизмы, вытесненные из повседневной речи русскими синонимами, воспринимались как особые, поэтические слова, возвышенные и прекрасные. Многие из них стали неотъемлемой частью поэтического словаря русской классической литературы. Старославянские синонимы русских слов, часто отличавшиеся от них лишь неполногласием, были особенно удобны для поэтов, потому что позволяли выбрать более короткое слово, если этого требовали условия стихосложения. Например, у К.Н.Батюшкова:

Я вздохну, и глас мой томный,

Арфы голосу подобный,

Тихо в воздухе умрет.

Эти поэтические вольности отличали стихотворный язык от прозаического. Однако такое применение архаизмов в художественной речи было лишь началом их стилистического освоения.

Поэты-декабристы, современники и друзья А.С.Пушкина, использовали старославянскую лексику для создания гражданско-патриотического пафоса речи. Большой интерес к устаревшим словам был отличительной чертой их поэзии. Декабристы смогли в архаизующей лексике выделить тот пласт, который можно было приспособить для выражения свободолюбивых идей. Именно славянизмы несут основную стилистическую нагрузку в знаменитой сатире К.Ф.Рылеева «К временщику». Они заключают в себе главный отличительный смысл произведения (злодей, вероломство, мзда, нищета), выступают в роли выразительных эпитетов (тягостный, надменный, разъяренный); архаические глаголы придают речи напряженной риторическое звучание: Твои дела изобличат народу; Тогда вострепещи, о временщик надменный!

Высокое содержание поэзии декабристов обращало их к возвышенной старославянской лексике как средству создания гражданской патетики. В этом же стилистическом ключе использовал архаизмы и Пушкин в своей ранней лирике. Увы! Куда ни брошу взор – везде бичи, везде железы, законов гибельный позор, неволи немощные слезы (позор – зрелище).

Оценив выразительные возможности высокой архаической лексики, А.С.Пушкин и в поздний период творчества обращался к ней как к незаменимому источнику возвышенного звучания речи:

Восстань, пророк, и виждь, и внемли,

Исполнись волею моей

И, обходя моря и земли,

Глаголом жги сердца людей.

Русских писателей привлекла и возможность использовать устаревшие слова как источник юмористического звучания речи. Прогрессивные поэты пушкинской эпохи, боровшиеся со старым слогом, пародировали отживший свой век «славено-российский» язык. Помните ошую в процитированном выше стихотворении К.Н.Батюшкова? Это была пародия на знаменитое произведение

В.А.Жуковского «Певец во стане русских воинов», в ней архаизмы создают комическую окраску речи. А.С.Пушкин тоже использовал устаревшие слова как средство юмора в эпиграммах.

Традиция пародийного переосмысления архаизмов жива и в наши дни. Множество забавных примеров ироничного применения архаизмов можно найти в произведениях И.Ильфа и Е.Петрова: Одноглазый не сводил своего единственного ока с гроссмейстеровой обуви; Взалкал отец Федор. Захотелось ему богатства.

А можем ли мы украсить свою речь этими выразительными словами? Обращение к устаревшей лексике, поскольку она стилистически очень выделяется в сравнении с обычной, нейтральной, конечно, должно быть обосновано. Вы же не скажете раскрасневшейся сестренке, вернувшейся с мороза: «С открытой выей простудишься!» Она может не на шутку испугаться за ваш рассудок.

К сожалению, в речевой практике встречаются стилистические ошибки, вызванные неуместным употреблением устаревших слов. Например: «Руководители совхоза привечали ребят, приехавших на практику»; «Таня прибежала в слезах и поведала Вере Ивановне о своей обиде»; «Опытный педагог быстро узрел старания ученика и поставил перед ним более сложную задачу».