Глава 10. Сосуществование-соперничество и деколонизация 927

хотя и являлось базой для участия протекторатов в новой француз-ской институциональной системе, потенциально заменяло отно-шения зависимости юридическими формами, предполагавшими существование независимых «государств», хотя и объединенных с французской метрополией. Однако эти юридические тонкости, вероятно, не воспринимались, и формула Французского союза истолковывалась националистами как восстановление постоян­ной связи, которую они хотели, напротив, разорвать. В результа-те это привело к тому, что не было принято никакого решения относительно изменения договоров о протекторате, и отношения Франции с Марокко и Тунисом по-прежнему регулировались ра-нее существовавшими нормами. В результате возникла достаточ-но двусмысленная ситуация, в силу которой «генеральные пред­ставители», то есть представители Франции в Тунисе и Рабате не получили никакой последовательной политической ориентации от метрополии и оставались на своих должностях, не имея точного представления о необходимости изменения их позиции. К тому же и в Париже не ощущали потребности в выработке программы политических действий, направленной на то, чтобы подвести обе страны к новым отношениям с Францией, как это подсказывала сделать и только что завоеванная Ливией независимость.

Ливийский пример был заразителен для националистических сил Северной Африки. В еще большей степени он поощрял анти-колониалистские настроения египтян и, в особенности, Насера. В 1950-1954 гг. тунисское и марокканское националистические движения укрепились, завязали взаимные связи. Политике Фран-ции противостояли нарастающие манифестации, инциденты, тер-роризм, в ответ последовали репрессии. В декабре 1952 г. вме-шались Объединенные Нации с мягкими рекомендациями, к которым Париж не прислушался. Более того, в 1953 г. он попы­тался силой разрешить ситуацию в Марокко, заставив султана Бен Юсефа отречься от престола (19 августа), что привело к про-тивоположным — по отношению к желаемым — результатам, по-скольку с этого момента низложенный и изгнанный султан пре-вратился в символ борьбы за независимость до победного конца. Однако и более мягкая политика, проводившаяся в Тунисе, - где в конце 1953 г. попытались провести некоторые реформы, и дело дошло до создания правительства, сформированного в большин-стве своем из тунисцев - не имела успеха. Восстание феллахов, то есть крестьянское движение, положило начало всеобщему кри-зису в стране. Поэтому когда Мендес-Франс пришел к власти в июне 1954 г., то наряду с индокитайским кризисом, он столкнулся с кризисом в Северной Африке.

928 Часть 4. Биполярная система: разрядка напряженности...

Французский премьер-министр подошел к ситуации полный решимости, хотя и не уступил сразу же всех позиций. Через не-сколько дней после его назначения он отправился в Карфаген, где провозгласил внутреннюю автономию Тунисского государства и курс на переговоры между Францией и Тунисом. Вскоре нача-лись переговоры, однако они тормозились из-за того, что фран-цузы настаивали на сохранении некоторых ограничений полной независимости. Бургиба, допущенный в страну в июне 1955 г. (после отставки Мендес-Франса переговоры были продолжены его преемниками), был склонен к компромиссному решению как этапу на пути к полной независимости. Его умеренность была преодолена благодаря развитию в то же время ситуации в Марок-ко (и алжирскому восстанию, начавшемуся в ноябре 1954 г.).

В самом деле, ситуация в Марокко летом 1955 г. стала носить взрывоопасный характер. Только в августе французское прави-тельство согласилось вступить на путь переговоров. Султан, нахо­дившийся в изгнании, был вновь призван к власти, и к концу 1955 - началу 1956 г. оба переговорных процесса, проходившие параллельно, были завершены. 20 марта 1956 г. была признана полная независимость Туниса; 2 марта - Марокко. 7 апреля за этим последовал отказ мадридского правительства от выполнения функций протектората над Испанским Марокко, а немного позд-нее - возвращение султану также международной зоны Танжера. Заканчивались десять лет неопределенности, однако не благодаря спонтанной воле французов, а благодаря потребности Парижа закрыть некоторые из фронтов, на которых ему пришлось дей-ствовать в политическом и военном отношении. Алжирское вос­стание стало кошмаром и детонатором противоречий Четвертой республики. Но оно также являлось одним из аспектов кризиса французского присутствия во всем Средиземноморье и нарастаю-щего ухудшения отношений с насеровским Египтом, не без осно-вания обвинявшегося в финансировании и вооружении национа-листического сопротивления против Франции во всей Северной Африке.

10.2.7. Восстание и независимость Алжира

В Алжире непримиримая позиция, занятая французами в после-военный период, отрезала путь к возможному приходу к власти сильной мусульманской элиты, которая могла бы выступать по-средником, смягчать, а, возможно, и избегать конфликта между властью метрополии и проявлениями социального недовольства народных масс. В поисках компромисса, который хотя бы частич-