Глава 10. Сосуществование-соперничество и деколонизация 921

быстрому уничтожению, и как бы то ни было, врагом, от которого можно ожидать только новых актов агрессии. Кроме того, было легко предвидеть, что такое суверенное государство, как Израиль, станет притяжением для иммиграции, единственным ограничите­лем которой будет способность израильской экономики к ее по­глощению. На фоне слаборазвитых стран новое государство, воз­главлявшееся на начальном этапе социалистической партией и испытывавшее сильное влияние опыта кибуцев, могло стать по­люсом экономического влияния и стремления к переменам. Оно могло бы экспортировать на Ближний Восток не только институты власти, но и организационно-технологические модели Запада.

Напряженность еще более возрастала из-за проблемы бежен­цев, принятых в ближайших к Израилю арабских странах, но раз­мещенных в нечеловеческих условиях. Их возвращение на родину было невозможным. поскольку их прежнее достояние было экс­проприировано израильтянами. С другой стороны, правительство Тель-Авива, ставшего столицей нового государства, не могло, ко­нечно, разрешить массовое возвращение населения, по числен­ности равного еврейскому, что неизбежно создавало бы ситуацию антагонизма и подрывало бы сами основы нового государства. Поэтому беженцы жили, более того, выживали за счет скудной помощи, которую оказывало Агентство ООН по обеспечению и распределению работы (United Nations Relief and Work Agency). При этом государства, принявшие у себя беженцев, не могли (или не хотели) способствовать их интеграции в соответствующие обще­ства, по крайней мере, по двум причинам: из-за объективных трудностей, с которыми должно было столкнуться каждое из этих государств для решения своих экономических проблем, и, прежде всего, из-за осознания того обстоятельства, что быстрая ассими­ляция палестинских беженцев вскоре лишила бы оппозицию Из­раилю самого ее смысла. Только в Иордании палестинцы встре­тили более человечный прием, и за ними было признано право на гражданство. В других случаях лагеря беженцев стали прибе­жищем для несчастных и всеми покинутых людей, которые через несколько лет стали осознавать свои политические интересы.

Таким образом, британская политика деколонизации в Палес­тине оставила в наследство конфликт, продолжительность како­вого было трудно предугадать, а также враждебное отношение арабского мира к Западу, укоренявшееся все больше по мере того, как Израиль утверждал свою жизнеспособность. Поражение арабов выявило силу израильтян, а также слабость и противоре­чия в арабском мире. Палестинским арабам, лишенным полити­ческого представительства, не удалось заставить услышать свой

922 Часть 4. Биполярная система: разрядка напряженности...

голос на международной арене. Остальные перекладывали друг на друга ответственность за палестинскую проблему в скрытой борьбе за преобладание в регионе между четырьмя основными арабскими государствами: Египтом, Сирией, Ираком и Саудовс­кой Аравией. Противоречия восходили к давнему соперничеству между Хашимитской династией, правившей в Ираке и Иордании, и Ваххабитской династией в Саудовской Аравии. Сирийские пла­ны создания «Великой Сирии» за счет соседних государств фак­тически объединяли правительство Дамаска с правительствами Эр-Рияда и Каира, делая их союзниками в борьбе с Иорданией и Ираком. Когда 24 апреля 1950 г. Абдаллах, отказавшийся от титула эмира в пользу титула короля (в знак достигнутой Иорданией не­зависимости от Великобритании), объявил о формальном присое­динении территории Восточной Палестины к собственному коро­левству (которое с того момента официально сменило название Трансиордания на более простое - Иордания), его противники безуспешно пытались исключить его из Лиги арабских государств (организация, созданная в 1945 г. под эгидой Египта с целью ко­ординации общей политики арабских государств).

Показателем колоссальной напряженности, царившей в регио­не, стали два эпизода. 20 июля 1951 г. убийство короля Абдаллаха исламским экстремистом сделало еще более неустойчивой ситуа­цию в Иордании, которая лишилась монарха, пользовавшегося авторитетом за свои способности и дипломатическую проница­тельность. Страна оказалась перед лицом длительного кризиса, связанного с престолонаследием и состоянием здоровья наслед­ного принца Талала. После года формального правления Талала Королевскому совету пришлось лишить его короны и объявить королем сына низложенного монарха еще несовершеннолетнего принца Хусейна, функции которого до достижения им совершен­нолетия (в 1953 г.) исполнял Регентский совет.