Часть 3. Холодная война

предпринял ряд инициатив, направленных на преодоление веко-вых барьеров и достижение максимально возможного расшире-ния сферы советского контроля. Территориальное продвижение в сердце Европы привело Советы в Кенигсберг (переименованный в Калининград), а оккупация Восточной Германии, контроль над Польшей и Финляндией привели к превращению Балтийского моря почти в советское озеро, хотя и не давали выхода в Север-ное море, открытое для легко доступных с моря территорий.

Для отношений с Польшей и странами Дунайско-Балканско-го региона был характерен переходный период. Он был обуслов­лен отчасти переговорами о мирных договорах и дискуссиями с западными союзниками о роли союзных контрольных комиссий, отчасти протестами западных государств в связи со спорной реа-лизацией ялтинской Декларации об освобожденной Европе, от-части в связи с очень специфической ситуацией, сложившейся в Чехословакии и Венгрии, где оставались коалиционные прави-тельства с участием буржуазных политических партий. Но благо-даря соглашению с Югославией и с Албанией, которое тогда не оспаривалось, Советы полагали, что обошли вопрос о закрытии проливов в Средиземное море. К этому следует добавить анти-правительственную войну у северных границ Греции, которую вели прокоммунистически настроенные партизаны. Все эти со-бытия ставили вопрос о том, как далеко хотели бы Советы рас-пространить свой контроль на Балканах, несмотря на соглаше-ния, подписанные в Москве в октябре 1944 г.

Советы были заинтересованы в обсуждении вопроса о режиме судоходства в проливах и в складывании своих отношений с Тур-цией непосредсчтвенно с Анкарой. После того, как на конферен-ции в Тегеране Сталин отверг предложение о включении Турции в войну, советская пропаганда обвиняла правительство Анкары в намерении продлить войну и в оказании немцам поддержки на Балканах. Только в конце января 1945 г. турецкое правительство заявило об открытии проливов для союзнического флота, кото-рый осуществлял поставки Советскому Союзу, и лишь 23 февраля объявило войну Германии.

Эта рассчитанная медлительность (в значительной мере согла-сованная с англо-американцами) дала Москве повод начать против Турции предупреждающие дипломатические выступления по всем направлениям. Во-первых, 21 марта 1945 г. Советы денонсировали договор о дружбе и нейтралитете, который связывал обе страны с 1925 г. (в иной форме, чем договор от 1921 г.); во-вторых, они ста-ли предъявлять территориальные претензии, касающиеся возврата Советскому Союзу армянских городов Каре и Ардаган, которые

Глава 8. Единая политика реконструкцией или несколько политик? 619

по договору 1921 г. отходили к Турции, а также претензии отно-сительно пересмотра границы с Болгарией в пользу последней.

Еще более значительными были требования по вопросу о ре-жиме судоходства через проливы, в отношении которого выдви-галось требование изменения конвенции Монтре от 1936 г. и предоставления СССР военных баз в Босфоре и Дарданеллах. Это было только начало давления, которое продолжалось в течение почти всего 1946 г., что не могло ни вызвать опасений у турецкой стороны. Но что гораздо важнее, весь комплекс советских требо-ваний демонстрировал, что в зоне Восточного Средиземноморья СССР не намерен больше ограничиваться пассивной ролью. Сле-дует учесть, что с самого начала переговоров о мирном договоре с Италией советские делегаты добивались, чтобы СССР был бы предоставлен мандат на управление территорией Ливии или, по крайней мере, Триполитании. Эти домогательства наряду с давле-нием на Турцию и изменениями, которые происходили в это время в районе Адриатики, где просоветские силы захватили гос-подствующие позиции, а также наряду с тем фактом, что в августе 1945 г. СССР добился права на участие в международном управле-нии Танжером - все вместе создавало мощный фронт советского продвижения. Складывалось впечатление, что Советы собираются заявить о своих интересах в Средиземноморье, конечно, не та-ких, как на Балтике, но достаточных для того, чтобы радикально изменить соотношение стратегических сил в регионе.

Англичане, при поддержке французов и при относительном равнодушии тогда американцев, должны были противостоять но-вой ситуации, когда впервые после 1833 г., Россия предстала как потенциальный соперник английской гегемонии в Средиземно­морье. В 1945-1946 гг. речь шла лишь о выдвижении Советами своих требований (за исключением Адриатического моря), но именно эти требования отражали намерение играть новую, от-нюдь не маргинальную роль, как это было в прошлом, что угро-жало английским стратегическим интересам; их защита вызывала много противоречий между Англией и Италией вплоть до 1940 г.

Характеристику новой советской позиции дополняет иранский вопрос. Опасения, высказанные в Организации Объединенных Наций, относительно соблюдения сроков вывода советских войск -в течение шести месяцев с момента окончания войны - были не безосновательны. После окончания войны в Азии в Иранском Азербайджане, который входил в советскую зону оккупации, на-чались антиправительственные демонстрации, советские войска воздержались от их подавления, но даже англичане и американцы не заняли по отношению к ним жесткой позиции. Вдохновленные

620