Часть 3. Холодная война

Во внешней политике «коллективного руководства» домини­ровал прежде всего поиск диалога с Западом: с позиций силы и без мысленных оговорок в те месяцы, когда у власти был Мален­ков; с позиций силы и с многочисленными мысленными оговор­ками - после начала гегемонии Хрущева. Еще более интересно отметить, что в то время, как Сталин концентрировал свое вни­мание преимущественно на европейских проблемах или на ас­пектах, связанных с прямым столкновением с Соединенными Штатами, его преемники сразу же расширили круг своих интере­сов. Ощущение того, что ситуация в Европе уже стабилизирова­лась, формирование движения неприсоединившихся стран и на­чало этапа быстрой деколонизации казалось выдвигали и перед Советским Союзом новые проблемы. Поэтому его международ­ная политика быстро приобрела глобальный масштаб, которого никогда не было при Сталине, и его дипломатия с большей уве­ренностью и другими интонациями заявила о себе в Средиземно­морье, в Африке, в Латинской Америке, на Ближнем Востоке, в Восточной Азии, в Китае и в Тихоокеанском регионе. В опреде­ленном смысле собиралось державное наследие, оставленное Ста­линым: поскольку европейский фронт был укреплен (допуская, что дело обстояло именно так), можно было посмотреть на буду­щее СССР уже не как на будущее сверхдержавы, ограниченной Евразией, но как сверхдержавы, способной заставить считаться с собой во всем мире.

Можно было бы заметить, что расширение сферы интересов входило в противоречие с декларировавшимися намерениями в отношении Запада, направленными на разрядку международной напряженности. В действительности это замечание не лишено ос­нования, и оно указывает границы, в которых могла развиваться политика доброжелательных отношений с западным союзом. В са­мом деле, именно расширение горизонтов делало невозможным в те годы и равное с Западом присутствие Советов в экономичес­ком и военном планах. Речь шла о стремлении быть действитель­но глобальной державой, при котором, однако, следовало счи­таться с реальными фактами, и которое вступало в противоречие с тем обстоятельством, что Соединенные Штаты уже являлись глобальной державой, экономически присутствующей во всем мире и в военном отношении все еще опережавшей СССР на не­сколько лет.

Таковы были «новые границы» биполярной системы. Кое-кто захотел видеть в ней продолжение логики холодной войны. Хотя эпизоды, для которых была характерна эта логика, повторялись в последующие годы с разной степенью интенсивности, и хотя со-

Глава 9. Образование блоков и эволюция их взаимоотношений 817

ветская политика может быть истолкована как ответ на политику Даллеса, - создание системы союзов вдоль всей границы зоны советского влияния, эти новые границы придавали новый смысл и новое значение биполярному столкновению. Приближались годы сосуществования-конкуренции: все еще противостояние, но смягченное стремлением к сосуществованию.

Первым проявлением новых советских ориентации стало раз-блокирование (которого, впрочем, хотел и Эйзенхауэр) переговоров по перемирию в Корее. Прерванные уже давно, они возобновились 20 июня 1953 г., в том числе и благодаря инициативе советской стороны, и 27 июля завершились подписанием перемирия в Пань-мыньчжоне.

В своей речи от 8 августа Маленков заявил, что Советский Союз отказывается от своих требований в отношении Турции, датируемых 1944 г. Одновременно были возобновлены нормаль-ные дипломатические отношения с Югославией и Грецией. Было заявлено о добрых намерениях в отношении Ирана, Индии, Па-кистана, Афганистана и всех стран западной системы.

25 января 1954 г. началось Берлинское совещание министров иностранных дел четырех великих держав, оккупировавших Гер-манию. И хотя у него не было главной цели, совещание стало важным поворотом, неохотно принятым Даллесом. С первого дня работы Молотов предложил, чтобы на втором этапе было созвано совещание пяти (с участием Народного Китая) для обсуждения главных тем международной разрядки. Предложение было пе­ресмотрено во время работы совещания из-за отказа Даллеса со-гласиться на встречу, которая означала бы косвенное признание Народного Китая американской стороной. Однако в конце сове-щания была найдена компромиссная формула, касающаяся необ­ходимости обсудить мирный договор с Кореей, созвав 26 апреля в Женеве совещание с участием всех сторон, заинтересованных в разрешении корейского конфликта, но также и индокитайского вопроса. Компромисс был найден в формуле, которая отделяла приглашающие державы от приглашенных, с уточнением, что участие в работе последних (то есть Народного Китая и Северной Кореи) не будет означать дипломатического признания этих двух стран. Несмотря на эту оговорку, результат был важным, по­скольку Даллес признал, что нельзя обсуждать корейский вопрос без участия Китая, а французы признали, что вопрос об Индоки-тае уже стал международной проблемой, а не только внутренней проблемой французской колониальной системы.

Совещание в Женеве начало свою работу в момент наиболее острой политической дискуссии во Франции по ЕОС. Оно долго

818