Часть 3. Холодная война

ственную стратегическую систему? Какова мера гибкости в отно-шении изменений планов конфронтации или диалога в рождаю­щемся международном сообществе? На смену «традиционной хо-лодной войне» стало приходить «конкурентное сосуществование», менявшее сферу для утверждения превосходства, переводя его из чисто военной в сферу эффективности моделей перехода к эко-номическому росту и модернизации. Кто преподнес бы больший и лучший урок? Именно «переходный» характер испытаний способ­ствовал тому, что часто преемственность и изменения представля-лись как две противоречивые стороны действий одного субъекта; противоречивые, однако подчиненные одинаковой внутренней логике - необходимости подготовить изменения, сохраняя спо­собность решать существующие проблемы действительности и не теряя из вида риски, внутренне присущие трансформации.

Все это просматривалось как в политике Соединенных Шта-тов, так и в политике Советского Союза. И конечно, приход но-вых людей к руководству двумя странами повлиял на неизбежную двойственность в том, что касается задачи управления получен­ным наследством и решения новых проблем. Имел ли место в Соединенных Штатах «мучительный пересмотр», которым Даллес угрожал в случае неодобрения договора о ЕОС? Ответ - отчасти утвердительный. Соглашение, молчаливое или явное, благодаря которому в период с конца войны до 1954 г. Соединенные Шта-ты никогда ничего не предпринимали в отношении германской проблемы без участия Франции в качестве посредника или даже главного действующего лица, прекратило свое существование и более не восстанавливалось. Такой тенденции способствовали индокитайский кризис, различие позиций, занятых по данному вопросу двумя правительствами, а также различия в подходе к от-ношениям с арабским миром и к проблеме Северной Африки.

Кризис в отношениях с Францией, достигший в 1956 г. наи-большей на тот период остроты, повлек за собой кризис американ-ской европейской политики. На основе согласования действий США с Францией в предшествующие годы стала возможной зна-чительная часть компромиссов, облегчивших соглашение между двумя державами. Теперь, когда это соглашение дало трещину, американский европеизм утрачивал свое практическое значение и вновь становился проявлением принципиального покровитель-ства Соединенных Штатов в отношении Старого Света, однако покровительства абстрактного, скептического и даже подозритель-ного в случае, когда страны малой Европы проявили собствен-ную инициативу (не дожидаясь стимула со стороны американ­цев), создав в 1957 г. европейский Общий рынок.

Глава 9. Образование блоков и эволюция их взаимоотношений 793

Недовольство американцев не могло быть направлено против Великобритании. Напротив, англичане при Черчилле, а затем при Идене, сделали все возможное, до и после краха ЕОС, для того, чтобы спасти программу-минимум, включавшую перевоору-жение Германии и принятие ее в НАТО. Особые отношения между двумя странами в результате кризиса упрочились. Однако их взаимоотношения несли в себе потенциальный раскол, коре-нившийся в принципиально различной оценке отношений с арабским миром. Для британцев Ближний и Средний Восток, и в особенности арабский мир, оставался территорией, гегемонию над которой надо удержать любой ценой.

Центральным событием на Среднем Востоке был кризис в Иране, начавшийся в апреле 1951 г. с назначением премьер-ми-нистром Мохаммеда Мосаддыка, и закончившийся в августе 1953 г. государственным переворотом, вернувшим всю власть шаху Реза Пехлеви. В этой ситуации, как и по вопросам отношений Вели-кобритании с Египтом, американцы, а также Ирак, Саудовская Аравия, Ливия, если и получали стратегические преимущества от сотрудничества с англичанами, то стремились к дистанцированию от британских колониальных позиций и отмежеванию от принци-пиально антиарабской политики, которую проводило лондонское правительство.

Даже в ситуации крупных кризисов, как, например, арабо-из-раильский, Соединенные Штаты держались отстраненно, в то время как в процессе борьбы за независимость народов Туниса, Марокко и Алжира они не скрывали своего несогласия с фран-цузской политикой. Это была традиция, уходившая глубокими корнями в политику Соединенных Штатов в отношении арабско­го мира, которая, однако, до 1953 г. ощутимо не проявлялась. В последовавшие за этим годы, вплоть до 1956-го, США открыто не дистанцировались от англо-французских позиций, давая, впро-чем, понять, что не разделяют их; однако это несогласие не име-ло никаких практических последствий. Более того, отношение к некоторым акциям, как, например, иранской 1953 г., египетской 1953-1954 гг., в совокупности с тем, как в целом ставился вопрос о создании системы антисоветских союзов на Ближнем Востоке, создавало впечатление, что в намерения США входило не оказа-ние настоящей помощи арабскому национализму, а лишь замена англо-французского империализма на империализм, менее свя-занный обязательствами институционального характера, но поли-тически гораздо более сильный.

Другая особенность американской политики состояла в отно-сительном дуализме прагматического подхода Эйзенхауэра к меж-

794