1. Герменевтически-феноменологическая ориентация

Герменевтика (Гермене́втика (др.-греч. ἑρμηνευτική — искусство толкования, от ἑρμηνεύω — толкую): теория и методология истолкования текстов («искусство понимания»); направление в философии XX века, выросшее на основе теории интерпретации литературных текстов) и феноменология (Феноменоло́гия (нем. Phänomenologie — учение о феноменах) — направление в философии XX века, определявшее свою задачу как беспредпосылочное описание опыта познающего сознания и выделение в нем сущностных черт.) – ядро этого направления.

Значительная часть работ в этом направлениии, - это произведения историков, достаточно безразличных к теории и доктрине.

Их общий знаменатель – интерпретационизм (то есть опора на традиционную работу историка со сложными символическими документами культуры и рефлексивное осмысление собственной работы).

В числе таких не обремененных доктринальными стеснениями исследователей следует упомянуть современного немецкого медиевиста А. Борста. Работа «Формы жизни в средние века» [Borst, 1973] дает представление о той линии истории ментальности, которая связана с пониманием жизненных условий людей прошлого.

В СССР 1970-1980-х гг. метод индивидуализирующего анализа культуры в русле истории ментальностей развивал Л.М. Баткин.

Стиль жизни и мышления итальянских гуманистов воссоздается им в психологических зарисовках людей эпохи Возрождения [Баткин, 1978; 1989а; 19896].

На обобщение феноменологических подходов к прошлому и создание направления исторической психологии («метаблетики») претендует книга голландца Я. Ван ден Берга «Метаблетика, или изменение людей» [van den Berg, I960].

Демонстрируя душевные отклонения людей прошлого (скорее иные формы мировосприятия, чем психические расстройства), эта книга декларирует историческую психологию в феноменологическом ключе.

РАБОТА И. ХЕЙЗИНГИ «ОСЕНЬ СРЕДНЕВЕКОВЬЯ».

Наиболее известный и явный продолжатель психологизи-рующей историографии в XX в. - голландец Йохан Хейзинга (1872-1945).

Историк с мировым именем, в своих теоретических работах он прямо адресуется к неокантианской идее науки о ценностях культуры, идиографическому методу понимающей психологии В. Дильтея и романтическому интуитивизму.

В исторических трудах И. Хейзинга - науку о прошлом понимает в духе образовательно-эстетического идеала гуманизма: «История - это духовная форма, в которой культура отдает себе отчет о своем прошлом» [Huizinga, 1954, S. 109].

Главная книга Хейзинги «Осень Средневековья». Исследование форм жизненного уклада и форм мышления в XIV и XV вв. во Франции и Нидерландах» (1919)

во многом определила основные темы современной исторической психологии.

Однако представители «Новой истории», соглашаясь, что Хейзинга предугадал многие их выводы, отмечают, что получил он их как-то не так.

«Ж. Ле Гофф, говоря в середине 70-х гг. о связи творчества Хейзинги со становлением «Новой исторической науки» во Франции, отмечает критически, что при явной тенденции к междисциплинарному подходу у Хейзинги в структуре исторического знания психология все же остается «литературной», этнология - философской, философия - морализующей. Для подобного упрека, конечно, есть основания: и будь «стройное» воспроизведение существенной тенденции исторического мышления Хейзинги возможно, эти наблюдения играли бы здесь важную роль» [Тавризян, 1992, с. 416].

Разумеется, мышление Хейзинги плохо воспроизводимо в координатах исследовательской науки, но гораздо лучше - как интерпретирующее постижение прошлого. И разумеется, психология Хейзинги имела мало отношения к той, которая разрабатывалась в лабораториях.

«Мой взгляд, когда я писал эту книгу, - предваряет И. Хейзинга свой проникновенный труд о позднем средневековье, - устремлялся как бы в глубины вечернего неба... Пожалуй, картина, которой я придал очертания и окраску, получилась более мрачной и менее спокойной, чем я рассчитывал, когда начинал этот труд» [Хейзинга, 1988, с. 5].

Это лексика художника. Камертон авторского чувства отзывается на каждое волнующее свидетельство в букете подобранных цитат и примеров. Надо быть чрезвычайным педантом, что бы требовать обзора источников и теоретической экспозиции от исследования-сопереживания, панегирика, обличения.

Герои здесь - эпоха, судьба, жизнь, а не отдельные люди с их специальными психологиями, хотя о психологии и для психологии очень много в этой богатой книге. История - драматический жанр, никогда ее не свести к формуле, закону. От драматурга требуется словесное искусство и эхолалическая отзывчивость к тексту.

В письменном свидетельстве надо услышать подтекст. Тонкое вычитывание словесной коннотации из некоего предварительного или спонтанно конструируемого языка есть закон феноменологической интерпретации.

Психологические темы этой книги с подзаголовком «Исследование форм жизненного уклада и форм мышления в XIV и XV вв. во Франции и Нидерландах» вычитаны из подтекста.

Страсти, верования, представления, экономические и политические интересы, эстетические и любовные переживания, забавы знати, метания толпы, экстаз мистиков предстают книжными сущностями, вставленными в рамку игровой концепции истории. На картине франко-нидерландского общества позднего средневековья изображены не социальные и политические отношения, а «жизнь» - некая слитность телесно-аффективного и символически-текстуального; она дается через смысловую связь автора с прошлым.

Сквозь теоретическую конструкцию книги проходит противопоставление содержания и формы. Форма стереотипна, но содержание уклоняется от определения, поэтому история предстает символическим спектаклем, за которым автор затрудняется разглядеть истинность.

Историческая психология И. Хейзинги не теоретическая или практическая; от людей прошлого нам вообще ничего не нужно, кроме того, чтобы они существовали как образы и эмоции нашей души.

Разумеется, позднее средневековье с его людьми и страстями - исторический, а не литературный факт. Автор конструирует смысловые структуры ушедшей культуры, которые, однако, оказываются нашими литературно-эстетическими отношениями к прошлому.

Если обрастить изложение цифрами, лингво-семиотическими комментариями, социологическими и психологическими гипотезами, т.е. опереть на явные и твердые структуры невербального (или не чисто вербального) свойства, то исследование приобретает теоретический или практический лоск, но кое-что и потеряет. Потеряет характер целенаправленного ценностно-смыслового отношения, которое всегда является признаком гуманитарной ориентации. Оставшись же в пределах слов, исследование будет одновременно моделировать, показывать и объяснять свой предмет, полунамеченный в категориях жизни, идеала, образа, переживания.

Такой редкий случай гуманитарной психологии, удержавшейся на своем уровне текстуально-письменной игры, представляет книга И. Хейзинги.

Другие представители ИНТЕРПРЕТАЦИОНИЗМА.

Усилиями проникнуть в дух эпохи отмечены и работы русского историка Л.П. Карсавина (1882-1952)

«Очерки религиозной жизни в Италии XII-XI II веков»

«Основы средневековое религиозности в XII-XIII вв. преимущественно в Италии» [Карсавин, 1912, 1915].

Карсавина интересовала обыденная религиозность, весьма отличная от той, которая проповедовалась с амвона.

Как профессиональный историк, он связывал разработку этой темы с расширением круга исторических документов и тщательным их прочтением. Более поздние работы Карсавина относятся уже не к исторической психологии (одним из родоначальников которой он может считаться), а к философии истории и религиозной философии.

Русский мыслитель, в отличие от голландского, не остановился на игре эстетических форм и гуманистических уроках культуры, а преодолел историю Богом.

Сходное сочетание понимающей интерпретации с эрудицией историка, филолога, искусствоведа и обобщающим «телескопическим» видением далеких эпох отличает и трехтомный труд Ж. Гебзера «Происхождение и современность» [Gebser, 1973].

Труд Ж. Гебзера - не просто очерк визуальных представлений европейской культуры. Под влиянием гештальт-психологии и феноменологии этот швейцарский ученый и литературный критик проводит идею преобладания целостного образа над составляющими его элементами.

Интегральное видение грядущего всепрозрачно, самоочевидно, целостно, нечастично, лишено ограничений пространства и времени.

В своем изложении он пытается сломать гносеологическую противопоставленность прошлого и настоящего, демонстрируя становление целостного видения, которое хронологически еще не наступило.

«Происхождение всегда современно. Нет никакого начала, поскольку всякое начало связано временем. И настоящее не есть чистое сейчас, сегодня или мгновенно. Оно не есть часть времени. Но оно всеприсутствующе и тем самым всегда первоначально» [Gebser, 1973, аннотация].

Эти слова - возвеличение усилий проникнуть в прошлое и вывести его из тьмы несуществования в настоящее. Историк устраняет, конечно, не физическое время, но статическую дистанцию между собой и пунктами своего путешествия назад. И это сворачивание хронологического маршрута получает символ-модель холистического восприятия.

Устранение временных дистанций между историком и его предметом не обязательно символизируется эстетической формой, Богом или единовидением. Эпсхи можно соединить голосом, в диалоге. Так поступил М.М. Бахтин (1895-1970).

М.М. БАХТИН - ИСТОРИЧЕСКАЯ ГЕРМЕНЕВТИКА И ФЕНОМЕНОЛОГИЯ ГОЛОСА.

Среди трудов этого крупнейшего русского мыслителя-гуманитария советского периода книга «Творчество Франсуа Рабле и народная культура Средневековья и Ренессанса» (закончена в 1940 г., увидела свет в 1965 г.).

Сделавшая эпоху в культурологии концепцией карнавальности, она претендует на создание истории смеха и содержит страницы с описанием образного мышления эпохи Рабле. Но влияние Бахтина на историческую психологию не ограничивается частными, хотя и очень важными вкладами в изучение народной смеховой ментальности. Его основное влияние - методологическое.

Бахтин принадлежит к индивидуализирующей линии гуманитарного познания. В ранней неоконченной работе (опубликована в 1986 г. под названием «К философии поступка») он попытался создать собственную философию, близкую феноменологии и экзистенциализму.

Как и Дильтей, он резко критикует абстрактный теоретизм науки, оставляющей без внимания жизнь конкретного человека.

Бахтин опирался на диалогизм - доктрина «выразительного и говорящего бытия» и приемы наделения текста качествами собеседующего голоса.

Особенности гуманитарного метода Бахтина, стоящие особняком по отношению к приемам понимания других авторов.

• Во-первых, Бахтин-философ наделял голос бытийной самостоятельностью, не допуская его перехода в иные качества, структуры, диалектические синтезы, т.е. пропадания в монологическом, субъект-объектном знании.

• Во-вторых, будучи литературоведом, он разрабатывал теорию речевых жанров - способов культурно-лингвистического опосредования человеческих высказываний.

По своему полифоническому потенциалу, способности вмещать различные голоса, жанры неравнозначны.

Вот эпос. Герои его повествуют из прошлого, каждый со своей, строго определенной партией.

Эпопея - абсолютно готовый, даже закостеневший, одномерный и однонаправленный жанр.

Совсем иначе построен роман. Это - идеальная форма для помещения многоголосия мира. Строго говоря, роман - полижанр, так как способен измениться в соответствии с потребностями жизни и самовыражения.

Бахтин описывает возникновение современного романа из материала устного слова, а в психологическом плане - переход образного мышления в абстрактное.

Но, в отличие от других исторических психологов, он не наделяет раннюю стадию процесса преимуществом перед более поздней, абстрактной. Рабле и стоящий за ним Бахтин испытывают мало восторга перед прогрессивными деяниями государства.

3.

МОСКОВСКАЯ ШКОЛА КУЛЬТУРНО-ИСТОРИЧЕСКОЙ ПСИХОЛОГИИ

Основоположник школы Л.С. Выготский создал учение о том, как сознание формируется знаками, и как человеческая психика возникает из интериоризации (Интериориза́ция (от фр. intériorisation — переход извне внутрь и лат. interior — внутренний) — формирование внутренних структур человеческой психики, посредством усвоения внешней социальной деятельности, присвоения жизненного опыта, становления психических функций и развития в целом. Любое сложное действие, прежде чем стать достоянием разума, должно быть реализовано вовне. Благодаря интериоризации мы можем говорить про себя, и собственно думать не мешая окружающим) отношений между людьми.

Хотя эти положения обосновывались в духе марксизма, за «знакоцентризм» Выготскому пришлось расплатиться посмертным двадцатилетним замалчиванием.

А.Н. Леонтьев скорректировал взгляды основоположника школы и сместил акцент со знаковой детерминации на производственно-предметное. В книге «Проблемы развития психики» строение сознания выведено из структуры коллективного труда.

Как отмечалось выше, взгляды Л.С. Выготского и А.Н. Леонтьева - это варианты социогенетизма в психологии.

Для обоснования тезиса о происхождении психики из социально-производственных отношений они привлекали исторические примеры, но не предприняли собственно исторических исследований.

Аналогии индивидуального развития с общественным были нужны «как предварительная гипотеза, имеющая не объяснительное и практическое, но, главным образом, эвристическое значение, требуются собирание материала и теоретическое его объяснение» [Выготский, 1927, с. 275].

Историзм московских психологов был методологическим и теоретико-эвристическим. Науку о психике в «большой истории» культурно-историческая школа не создала, хотя дала таковой теоретические стимулы. Одной из причин отсутствия больших историко-культурологических проектов можно видеть в игнорировании основателями школы собственно историко-культурологического метода. Л.С. Выготский утверждал, что между методами истории и психологии нет принципиального различия.

В последние годы соединение гуманитарной интерпретации и культурно-исторической теории осуществляется в работах А.Г. Асмолова и В.П. Зинченко.

ИСТОРИЧЕСКАЯ ПСИХОЛОГИЯ ВО ФРАНЦИИ.

В 1948 году в Париже опубликована программная работа Иньянс Мейерсона "Психические функции и творения – определяются задачи и методы исторической психологии.

Под его руководством создается Центр исследований по сравнительной исторической психологии в Париже, объединивший его учеников и последователей Ж.П.Вернана, Ф.Мальрие, М.Детьена, П.Франкастеля и других французских психологов.

Исходной теоретической позицией концепции И.М. – признание изменчивости психики человека в зависимости от исторически изменяющихся форм созидательной деятельности.

Предметом ИП, по мнению И.М. – процесс развития отдельных психических функций (восприятия, памяти, мышления, личности) в изменяющихся конкретно-исторических условиях человеческой деятельности.

Теоретической основой данного научного направления – общепсихологическая концепция, согласно которой психика всегда направлена на объект, создает объект и выражается в нем, и "ключ "к раскрытию своеобразия человека заложен в созидательной деятельности, поскольку единственным способом существования человека является существование в качестве творца.

Французские исторические психологи выступили преемниками основателей "народной психологии". Отчетливо прослеживается идейная и философская общность их концепций.

Изучение истории языка, искусства, науки, мифологии как явлений, имеющих психологическое содержание;

изучение эволюции человеческой психики на основе исследования продуктов психической деятельности ( социальные и культурные явления), - эти идеи, заложенные основателями "народной психологии", реализуются в методике историко-психологических исследований.

Как считает И.Мейерсон психика возникает, когда человеческое действие превращается в определенную внешнюю реальность (продукт, социальный факт), и возникнув, психика существует как предмет, подчиняющийся законам предметного мира, и ее анализ не может быть чисто психологическим.

По мнению И.Мейерсона человеческая личность всегда в чем-то объективирована: в психических реакциях, в поступках, в социальных иерархиях, творениях искусства, орудиях труда.

Для обозначения продуктов человеческой деятельности (продуктов труда), в которых человек реализует свое психическое своеобразие и которые, в свою очередь, становится инструментом для развития как психических функций, так и всей личности И.Мейерсон использует категорию "творения":

"Все человеческое объективируется и проецируется в творениях, весь физический и социальный опыт и все то, что в этом опыте и через этот опыт выступает как состояние или функция: аспекты анализа реальности, аспекты мысли, желания, чувства, личность - наиболее абстрактные идеи и наиболее интимные чувства"(9, с.142).

Понятие "творения" охватывает все аспекты жизни общества: общественные институты, науку, искусство, религию, язык, технологии, знаковые системы.

Анализ исторического развития значений составил основу историко-психологического исследования. Создание психики в представлении И.Мейерсона - это грандиозный необратимый процесс перехода чувственных образов, эмоций в знаки. Поскольку психическая активность трактуется как непрерывное порождение, обогащение, изменение значений, то конкретное исследование должно носить историко-семантический характер.

Одной из центральных проблем историко-психологических исследований во Франции является изучение исторического персоногенеза. Исторический персоногенез - процесс исторического формирования личности под влиянием внешних и внутренних факторов психологической организации личности в ту или иную эпоху (например, личностных концептов - представлений о личности, внешних культурных атрибутов конституирования личности - произведений искусства и быта).

Французские психологи ориентируются на сравнительно-исторические исследования. По мнению И.Мейерсона исторический метод изучения человека "устраняет допущение вечных категорий, и, в то же время, ставит акцент на проблемах движения, изменений и прогресса" (10, с.8).

Как считают французские исторические психологи, представление каждой эпохи о личности отличается от простого отражения реальности, оно входит в число ее составляющих и является правилом ее построения, нормой, ибо оно соткано из идеологии, которая определяет мероприятия этой эпохи.

Обращение к эпохам духовного, политического и экономического кризисов, смены общественных формаций, является принципиальным для этой школы, поскольку, именно в переломные периоды истории проявляются психические сдвиги в личностной сфере человека.

По определению И.Мейерсона "личность - это ощущение своей непрерывности, отождествление себя с источником действия, ощущение и понятие о себе как о существе качественно отличающемся от других, единственном, оригинальном" (10, с. 8). Соответственно, выбираются такие временные периоды, "которые были бы показательны для небольших изменений в отношениях между агентом и его действиями, в отношениях, которые совершенно необходимы для понимания того, чем может быть личность во времени" (10, с.56).

Конкретные исследования персоногенеза посвящены выявлению внешних культурных атрибутов конституирования внутреннего единства индивида, и в этом случае объектом исследования являются произведения искусства и быта, художественная, философская, научная литература, исторические свидетельства, в которых, по мнению исторических психологов, запечатлены представления о человеке, о времени и пространстве, составляющие картину мира человека в ту или иную эпоху.

Особенное внимание уделяется сравнительному изучению языковых конструкций, поскольку "именно язык помогает развивать поведение личности. Когда изменяются отношения между субъектами общения, изменяется также словарный состав и синтаксис, а развитие языка помогает расширить и закрепить во времени этот новый вид отношений" (10, с. 17)

В анализе личностных концептов (Концепт (лат. conceptio — розуміння) — система поглядів на ті чи інші явища, процеси; спосіб розуміння, трактування певних явищ, подій; ідея певної теорії), характерных для того или иного исторического периода, выделяются следующие аспекты, которые, по мнению французских ученых, подвержены историческому изменению, которые являются своеобразными творениями, в которых проявляются и формируются структуры создающих эти творения личностей:

1. В какой степени агент-индивид отличает самого себя от мира, в котором он действует?

2. В каких отношениях он со своим телом?

3. Как он рассматривает свою исключительность?

4. Как он рассматривает зависимость своей активности от себя самого и самого себя от своих актов?

5. Какой тип идентичности признает он для себя?

6. В какой степени он чувствует свою зависимость от окружающих, богов, мертвых и живых, грядущих поколений, и какую зависимость он предпочитает ? (10)

В соответствии с пониманием закономерности персоногенеза и с представлением о личности как одной из функций человеческой психики исследование исторического персоногенеза и своеобразия личности в различные исторические эпохи сводятся в основном к изучению отдельных личностных свойств и проявлений:

-изучение мотивационно-волевой сферы личности (Ж.П.Вернан);

-изучение и развитие самосознания личности, исторической динамики "Я-концепции"(И.Мейерсон, Г.Ле Бра, Ф.Дрейфус);

-исследование мировоззрения, представлений о времени и пространстве (Д.Кохэн);

-изучение поведения через отношения личности к своим действиям (Э.Сурье, Д.Феше);

-представления о собственном теле ( Х. Хекон)

-исследование развития терминов, обозначающих личность(И.Мейерсон);

-исследование культурно-исторического содержания этапов индивидуального и исторического персоногенеза (Ф.Ариес, Ф.Мальрие) .

Одним из приоритетов французских исторических психологов является сравнительно-историческое исследование обыденного сознания, ментальности.

Особое значение понятие "ментальность" имеет в рамках психологического направления французской историографии, иногда обозначающегося как "история ментальностей".

По мнению российского историка А.Я.Гуревича, "ментальность"- это социально-психологические установки, способы восприятия, манера чувствовать и думать.

Ментальность выражает повседневный облик коллективного сознания, не отрефлектированного и не систематизированного посредством целенаправленных умственных усилий мыслителей теоретиков.

Важный признак ментальности – неосознанность.

Современные исследования в области "истории ментальности", по мнению А.Я.Гуревича, включают множество явлений, обозначаемых понятием "ментальность":

-отношение членов данного общества и входящих в него классов к труду, собственности, богатству и бедности;

-образ социального целого и оценка разных групп, разрядов, классов и сословий;

-понимание природы права и обычая, значимости права как социального регулятора;

-образ природы и ее познание, способы воздействия на нее - от технических и трудовых - до магических;

-понимание места человека в общей структуре мироздания;

-оценка возрастов жизни, в частности, детства и старости, восприятие смерти, болезней, отношение к женщине, роль брака и семьи , сексуальная мораль и практика;

-отношение мира земного и мира трансцендентного, связь между ними и понимание роли потусторонних сил в жизни индивидов и коллективов;

-трактовка пространства и времени;

-восприятие истории и ее направленности (прогресс или регресс, повторение или развитие), при том не одно осмысление истории профессионалами, хронистами, теологами, схоластами, но и более непосредственное переживание ее обыденным сознанием;

-форма религиозности, присущая "верхам" и "низам", образованным и неграмотным;

-психология "людей книги" и психология людей, живущих в условиях господства устного слова;

-социальные фобии и иные негативные эмоции, коллективные психозы и напряженные социально-психологические состояния;

-соотношение" культуры вины" и "культуры стыда", то есть психологическая ориентация на внутренний мир или на социум;

-история праздников, календарных обычаев, ритмизирующих жизнь коллективов;

-осознание национальной, племенной, государственной идентичности, национальные противоречия и заложенные в них стереотипы (5, с.530-531).^.

Французские историки, разделяющие представление об истории человечества как об истории человеческих чувств и представлений, а не только как о политической и социальной истории, объединились вокруг журнала "Аналлы", основанного в 1929 году Марк Блоком (франц.историк), ориентируясь на концепцию "живой истории", сформулированную историком Л.Февром в конце 30-гг.

В статье "История и психология" , опубликованной в 1938 году Л.Февр говорит о необходимости исследовать психологические феномены прошлого, эмоции и мысли, чувства и желания прошлых эпох (7, с.97). Вместо традиционных для историка фактов, характеризующих действия субъектов социальных преобразований Л.Февр призывает историков изучать данные о духовной жизни прошлого, представления о мире, жизни, религии и политике "исторических коллективов", воссоздать психологическую атмосферу прошлых эпох.

Эта идея показалась заманчивой многим историкам, которые занялись "историей ментальностей", воссозданием психологической атмосферы Античности, Средневековья, Возрождения, Нового времени (Р.Мандру, Л.Февр, Ж. Легофф, Ж.Дюби, А.Дюпон).

Характерно, что конкретные исследования историков, посвященные реконструкции мировоззрения, индивидуального и коллективного сознания людей различных эпох, истории чувств и ментальности рассматриваются И.Мейерсоном как первичный материал для исследования психологических функций.

В своих исследованиях французские историки реализуют следующие методические принципы:

1. Тщательного исследования заслуживают феномены обыденного сознания (системы представлений о мире, стиль мышления, особенности мировоззрения, характерные для людей прошлого), которые подвержены исторической изменчивости, наиболее ярко выражают историческое своеобразие личности и во многом определяют поведение людей в конкретную эпоху.

Французские историки используют для изучения психологического уровня обыденного сознания оригинальную систему понятий, например:

-"духовный универсум" (Л.Февр) -эстетические, этические, правовые нормы, эмоциональные состояния, типичные для исторической эпохи, особенности психического склада людей данной эпохи;

-"видение мира" (Р.Мандру) - мироощущение, мировосприятие, мировоззрение, система отношений к действительности, определяющая позиции людей в частной и социальной жизни, в труде;

-"ментальность" (Л.Февр) - способ преломления интеллектуальной обработки впечатлений;

-"ментальность" (А.Дюпон) - состояние духовности, манера думать, воспринимать мир, система символов и ценностей.

2. Психологические феномены, характерные для определенной эпохи, исследуются в связи с социальными, экономическими, политическими, географическими и др. явлениями. Например, общественное сознание исследуется в непрерывной связи с состоянием общества и всей его истории.

3. Особенности коллективной психологии изучаются, главным образом, через реконструкцию знаковых систем, характерных для данной эпохи. Семантические и семиотические системы, созданные обществом в процессе его жизнедеятельности, рассматриваются как основное средство воздействия "исторического коллектива" на личность, обусловливающее историческое своеобразие личности.

4. Для воссоздания целостного облика эпохи используется герменевтический принцип "вживания в эпоху", то есть, понимание эпохи из нее самой.

По мнению французских историков, эпоху возможно понять через реконструкцию ментальности,

через раскрытие повседневной жизни представителей различных социальных и возрастных групп,

особенности духовной и аффективной жизни человека через изучение мотивов индивидуального и коллективного поведения,

через исследование коллективных действий и коллективных эмоций.

Ярким примером воссоздания целостной историко-психологической картины эпохи является работа Й.Хейзинги "Осень Средневековья" (1919), опубликованная на русском языке в 1990 г., и положившая начало серии блистательных исследований в области исторической психологии Средневековья: Ж.Дюби, Ф.Ариас, Ж.Ле Гофф, А.Я.Гуревич .