Лекция III. Жак ле гофф: «антропологический поворот» в изучении истории

Становление современной культурно-антропологической истории неотделимо от деятельности третьего поколения «Анналов», будучи во многом плодом совокупных усилий всех принадлежащих к нему учёных и, более широко, всех работавших в русле «Анналов» исследователей. Не пытаясь в силу невозможности (и ненужности) ранжировать их по роли, которую сыграл каждый из них в «антропологическом повороте» исторической науки, подчеркнём, однако, выдающееся место среди них Ж. Ле Гоффа. Это место определяется органическим слиянием в его лице качеств крупного организатора науки, её оригинального теоретика и практика. Будучи с 1969 г. одним из руководителей журнала «Анналы», он наряду с этим являлся в 1972-1977 гг. президентом Школы высших исследований в социальных науках (третьим после Л. Февра и Ф. Броделя), представлявшей собою своего рода научно-организационный центр всей тогдашней французской исторической науки. С его именем связано осуществление коллективных изданий, закладывавших фундамент современной культурно-антропологической истории. В его трудах мы находим её теоретико-методологическое обоснование, и, главное, они являются блестящим образцом его воплощения в историографической практике. Творчество Ж. Ле Гоффа, наконец, представляет собою пример тесной идейной связи разных поколений школы «Анналов». С освещения его отношения к своим предшественникам мы и начнём краткий обзор научно-организационной деятельности учёного.

54

1. Творческий путь 1

Жак Ле Гофф родился 1 января 1924 г. Как историк он сформировался в русле школы «Анналов», к основоположникам которой, в особенности М. Блоку, он на протяжении всей своей творческой жизни относился и относится с неизменным пиететом. Со своими предшественниками его роднит твёрдая гражданская позиция и связанное с нею единство изучения прошлого и осмысления настоящего. «Я хочу быть гражданином с тем, чтобы быть хорошим историком, - писал он в своём автобиографическом очерке под примечательным названием «Аппетит к истории», - быть человеком своего времени, для того чтобы полнее быть человеком, поглощённым прошлым» ².

Подобно своим предшественникам, Ж. Ле Гофф принадлежит к великой гуманистической традиции французской общественно-исторической мысли, нашедшей своё выражение как в его прочных демократических убеждениях социалистического толка, так и в понимании предмета и задач исторического познания. Свидетельством тому служит его историографическая практика, проникнутая пристальным вниманием к внутреннему миру человека в истории, сопряжённым с явно сочувственным отношением к угнетённым низам средневекового общества.

В русле «анналистской» методологии шло также формирование теоретико-методологических взглядов Ж. Ле Гоффа. Отсюда, в частности, проистекал его ранний интерес к французской антропологической школе, представленной такими именами, как М. Мосс и К. Леви-Стросс, и вытекающее отсюда понимание необходимости привлечения данных антропологии и других гуманитарных наук, таких как этнология и психология, для изучения человеческого прошлого. Их закономерным следствием явилось обращение к междисциплинарному подходу, ставшему основным исследовательским методом Ж. Ле Гоффа. Ему он обязан своими достижениями в изучении мировосприятия средневекового человека.

55

Особо отмечу, что, следуя своим предшественникам, Ж. Ле Гофф трактует междисциплинарный подход в широкой макроисторической перспективе. Для него это способ создания целостной, тотальной истории, что и является сверхзадачей нашей дисциплины. Характеризуя конец XX в. как время складывания новой методологии истории, он апеллирует к опыту своих предшественников, акцентировавших значение междисциплинарного подхода. Он констатирует, что история, развивающаяся в русле «Анналов», переживает переломный этап в своём развитии, находится в поиске новых междисциплинарных контактов с социальными науками, стремясь заложить основы компаративистской, глобальной истории. «Этот подход, намеченный ещё Марком Блоком, - заключает учёный, - предполагает создание истории, которую следует считать именно «общей», «тотальной», а не всеобщей» ¹.

Заметим, что эти мысли Ж. Ле Гоффа не оставались в сфере теоретических рассуждений. Уже в ранних своих работах, в особенности в книге «Цивилизация средневекового Запада», он представил удачный опыт осуществления таких междисциплинарных контактов с целью создания целостного, тотального образа прошлого.

В этом интерьере следует рассматривать и отношение Ж. Ле Гоффа, испытавшего, как и его предшественники, стойкое влияние марксистской социологии, к марксизму. Язык Маркса, как мы убедимся, особенно явственно звучит в «Цивилизации средневекового Запада». Но и в последующих работах при обсуждении концептуальных проблем учёный обращается к этому языку.

Сошлюсь на его опубликованную в 1983 г. статью «В поддержку долгого Средневековья», отвергающую принятую в западной историографии периодизацию Средних веков. Центральным в его аргументации является положение о сохранности базовых общественных структур, позволяющей говорить о наличии неразрывных связей, скрепляющих европейское общество на протяжении 15 веков, с IV по XIX в. Указывая далее, что Маркс привязал вопрос о периодизации Средневековья к понятию феодального способа производства, Ж. Ле Гофф подчёркивает «небезосновательность концепции, соединившей способ производства с экономическим укладом и социальными структурами» и приравнивающей вследствие этого Средневековье к феодализму.

56

«Такое феодальное Средневековье, - завершает он со ссылкой на К. Маркса свою аргументацию, - занимает временное пространство между падением Римской империи и промышленным переворотом, т.е. промежуток времени «между Античностью с характерным для неё рабовладельческим способом производства и Новым временем, где определяющим способом производства является капиталистический» ¹.

Ж. Ле Гофф сохранил убеждение в эвристическом потенциале марксизма даже после крушения мировой социалистической системы. Признавая, что «марксистская методология истории, извращённая догматизмом эпохи «реального социализма», рушится на наших глазах», он вместе с тем полагал желательным, «чтобы Маркс, очищенный от компрометирующих его учение измышлений наследников, оставался в числе тех, кто вдохновляет современные исследования в области истории и других наук» ².

Путь Ж. Ле Гоффа к вершинам научного признания был достаточно своеобразен. Он отказался от традиционной карьеры академического учёного: диссертация - докторская степень - профессорское звание - кафедра, предпочитая писать статьи и книги, выдвинувшие его на авансцену мировой науки. В своей целокупности они на обширном и разнообразном материале западноевропейского Средневековья мастерски раскрывают содержание «антропологического поворота» в истории, убедительно демонстрируя его большое научно-познавательное значение.

За малым исключением, все они фокусируются вокруг центральной проблемы творчества Ж. Ле Гоффа, которую вслед за названием одной из его книг можно обозначить как «мир воображаемого». Это - «другое Средневековье» (название ещё одной книги учёного), составляющее новую область исторического знания, утвердившуюся в науке во многом благодаря его трудам. Характеризуя её, Ж. Ле Гофф пишет: «Используя психоаналитические методы, применяемые в социологии и антропологии, осмысливая роль средств массовой информации, мы всё яснее начинаем понимать, что жизнь человека в обществе определяется не только осязаемыми реалиями, но и образами и представлениями» ¹.

57

Ж. Ле Гофф указывает на всеприсутствие порожденных воображением образов. Ибо они не только воплощены в иконографической и художественной продукции, но, прежде всего, населяют универсум ментальных образов. Подчеркнём выраженный историзм учёного в их трактовке. «Образы, интересующие историка, - пишет он, - это коллективные образы, возникающие в ходе истории, образы, формирующиеся, трансформирующиеся, деформирующиеся... Эти образы могут быть завещаны в форме традиций, заимствованы одной цивилизацией у другой, могут включиться в диахроническое коловращение классов и общественных укладов». Но тем самым история воображаемого является частью социальной истории, хотя, предупреждает французский учёный, не сводится к ней. Это - углубленная история сознания, так как воображение стимулирует человека и побуждает его действовать. «Воображение, - заключает Ж. Ле Гофф, - феномен коллективный, общественный и исторический. История без воображаемого - это история-инвалид, безжизненная история» ².

Со страниц многочисленных трудов Ж. Ле Гоффа перед читателем предстаёт «другая история» - история, в которой всеми своими красками бурлит жизнь. Она раскрывает всю гамму мировосприятия средневековых людей. Автор кропотливо исследует их ценностные ориентации, отношение к труду, восприятие ими пространства и времени, мира земного и мира загробного, мира чудесного, в котором жили средневековые люди, их сновидения, их ритуалы и жесты, литературу и мир воображаемого, образ города во французской литературе XII в., образ чистилища... Эти и многие другие сюжеты под пером исследователя сливаются в целостную картину ментального мира средневекового человека. Он реконструируется с таким блеском, что мы вправе говорить об особом мире Ле Гоффа, погружаясь в который современный читатель знакомится с другим, отличным от традиционного, восприятия западноевропейского Средневековья.

Это мир, полный динамики. Ж. Ле Гофф прослеживает изменение ценностных ориентации средневекового человека, их социально обусловленную трансформацию, обозначает в соответствии со своими общими идейно-теоретическими взглядами её вектор. «Исследование изменения ценностных ориентации в истории Запада, - пишет он, - исходит из идеологии, признающей определённый смысл истории».

58

Этот смысл учёный усматривает в прогрессивном характере исторического развития, трактуемом в духе современных научных и социальных реалий.

В этой трактовке отмечу два ключевых взаимосвязанных момента: отказ от представления об однонаправленном, жёстко детерминированном прогрессе и акцентирование творческой роли человека в истории. Исходя из такого понимания прогресса, Ж. Ле Гофф характеризует трансформацию ценностных ориентации и их историческое значение. Их история, пишет он, - это путь, отмеченный как скачками вперёд, так и отступлениями, разветвлениями и разрывами. Однако она предполагает, что, несмотря на огромное давление исторических структур и тирании событий, человек как личность и как член общества способен влиять на общий ход истории и определять свою судьбу. И в этом огромную роль играют его ценностные ориентации, которые он определяет в процессе самосознания ¹.

Такая прогрессистская позиция, базирующаяся на признании диалектической связи всех трёх временных состояний, побуждает Ж. Ле Гоффа в соответствии с анналистской традицией включить изучение истории ценностных ориентации людей западноевропейского Средневековья в широкую макроисторическую перспективу. Очерчивая основные этапы европейской истории, он заключает: «И вот уже четверть века (написано в 1985 г. - Б. М.) мы живём в эпоху глобализации исторических процессов, демографического взрыва, революции в области средств связи, крушения колониальной системы, выдающихся достижений в области науки и технологии, переоценки культурных ценностей и ментальностей, ревизии сферы чувств и манер поведения, мирового экономического кризиса и псевдодиалога между Востоком и Западом, Севером и Югом, мучительного рождения нового этапа человеческой истории». Как долго он продлится и чем окончится? На эти вопросы Ж. Ле Гофф не отвечает. Он лишь полагает, что «по мере того, как история ускоряет свой ход, периодизация дробит историческое время на всё более короткие отрезки» ².

Так получает своё логическое завершение историко-антропологический подход к изучению истории.

59

Но обратимся к его истокам, получившим наиболее развёрнутое воплощение в книге «Цивилизация средневекового Запада», являющейся, по точному определению А.Я. Гуревича, «образцом историко-антропологического исследования» ³.