Эволюция

Прекрасно осознавая центральное положение понятия эволюции в западной мысли и его роль в развитии так называемой прогрессивной мысли второй половины XIX столетия, Успенский писал в своей книге «Новая модель Вселенной»: «Эволюция превратилась в универсальный ключ, отпирающий все двери»4. Концепция этой «очень гипотетической идеи... независимого и механического процесса»5 развития стала мишенью его острой критики. Он подверг критическому рассмотрению это понятие как в свете современного ему научного знания, так и с

P.D.Ouspensky. A Ne-w Model of the Universe, p. 16.  Ibid, p. 17. Ibid, p. 18. Ibid, p. 19. Ibid, p. 21.

точки зрения концепции скрытого знания. Различая области приложения этой идеи, он видит ее частичную пригодность для теории «естественного отбора» у Чарльза Дарвина. Успенский был хорошо знаком и с тем, что писал Герберт Спенсер о других — космических, психологических, нравственных и социальных — аспектах этого общего принципа. Но употребление понятия эволюции в позитивистской науке Успенский считал неаккуратным, покрывающим самые разнонаправленные процессы. Этот термин, писал он иронически, «применяется теперь буквально ко всему на свете, начиная с общественных форм и кончая знаками препинания»1. Успенский считал, что понятие механической, или автоматической, эволюции исключает идею интеллигибельного «плана» развития. Оно исключает также фактор случайности, объясняя последний как «введение в механические процессы новых фактов, изменяющих их направление». И третья его претензия к этому понятию заключалась в том, что слово «эволюция» в научном контексте «не имело антитезиса». Успенский приходит к выводу, что «не существует более искусственной и нелепой идеи, чем идея всеобщей эволюции, эволюции всего существующего»2. С помощью идеи механического развития, утверждает Успенский, нельзя объяснить возникновение новых видов жизни, а также переход от низших форм к высшим, поэтому позитивистская концепция эволюции может считаться «только гипотезой»3, построенной на подогнанных фактах. Успенский отмечает значительную разницу между «популярным значением слова "эволюция"» и «его строго философским пониманием». Он пишет о необходимости найти другое слово вместо слова «эволюция», более адекватно характеризующее процесс развития, которое фиксировало бы также и ситуацию «распада», сопровождающую или на каких-то этапах вообще заменяющую процесс развития.

1 P. D. Ouspensky. A New Model of the Universe, p. 22. 2 Ibid, p. 24. Ibid.

Термин «эволюция», согласно Успенскому, должен строится не на однолинейном представлении о жизни, а на включении множества разных факторов и процессов, «перемежающихся, внедряющихся и привносящих друг в друга новые факты»1. Успенский различает процессы творческие и разрушительные. Разрушительные, деструктивные процессы начинаются при ослаблении процессов созидательных, творческих. При неразличении разнонаправленности процессов, происходящих в жизни: с одной стороны, созидательных, с другой, разрушительных — за эволюцию принимают «результаты дегенерации или разложения»2, — пишет Успенский, имея в виду, в частности, спектр общественно-политических идей прогрессистской модели его времени. И далее он продолжает: «Не существует такой эволюции, которая возникает случайно и продолжается механически. Механически могут протекать только вырождение и распад»3. Успенский отмечал, что западная мысль, создавая рационалистическую теорию эволюции, каким-то образом упустила деструктивные процессы, происходящие в жизни и обществе, и объяснял этот факт «искусственным сужением поля зрения, характерным для последних столетий европейской культуры»4. В результате «люди нашего времени не могут постичь противоположный процесс на большой шкале»5, а деструктивные процессы современный человек представляет также в виде прогресса и эволюции. Фиксируя внимание на разрушительных факторах в процессе развития, Успенский тем самым акцентировал вопрос о необходимости сознательного противостояния им и преодоления их в целях подлинной эволюции, для обозначения которой он употребляет веское и духовно насыщенное слово «трансформация».

P. D. Ouspensky. A New Model of the Universe, p. 24. Ibid. Ibid, p. 23. Ibid, p. 29-30. Ibid, p. 24. Ibid.

Заключая свое критическое рассмотрение понятия эволюции, Успенский проводит различие между ее пониманием на уровне обыденного мышления, которое включает как популярную, так и научную интерпретацию, и «эзотерического мышления», основанного на понятии «скрытого знания». Механическому фатализму позитивистской модели он противопоставляет глубину метафизического видения. Эзотерическая мысль, пишет он, «признает возможность трансформации, или эволюции, там, где научная мысль такой возможности не видит или не признает»1. Образом такой подлинной эволюции, или трансформации, для Успенского является возможность перехода от человека к сверхчеловеку, что для него «является высшим значением слова «эволюция»2. В дальнейшем идея сверхчеловека станет для Успенского существенной задачей как в его теоретических разработках, так и в его практической работе.