Несовершенство человеческою языка

Вопрос о разрыве между знанием, соотнесенным с уровнем бытия, и знанием информационным, прокручивающимся в пределах известного заблуждения одного и того же рода, связан с вопросом о языке. Причину расхождения между линиями бытия и знания и того уровня непонимания, который характеризует современное мышление, Гурджиев видит в языке современных людей. Этот язык полон ложных понятий, неправильных суждений и ассоциаций. И в нем, по Гурджиеву, заключены и причина, и следствие пагубного для современного человека положения дел.

Слово, оторванное от сущностного центра, безнадежно девальвировалось. Язык утратил свою глубину и стал поверхностно субъективным. Один человек перестал понимать другого. При этом люди не представляют, что они говорят на разных языках. Они твердо убеждены в том, что говорят на одном и том же языке и что их собеседники вкладывают в свои слова тот же самый смысл, что и они.

На самом деле, пишет Гурджиев, эта уверенность не имеет под собой никаких оснований. При приближении к сложным реалиям, люди перестают понимать друг друга, хотя и не сознают этого. Язык, на котором они говорят, приспособлен преимущественно для практических целей. Люди воображают, что понимают своих ближних, думают, что понимают авторов прочитанных ими книг и что другие люди понимают их. Такова одна из тех иллюзий, которую они создают для себя и с которой живут. Современный язык перестал быть адекватным инструментом подлинного взаимопонимания и общения. Язык утратил вертикальный вектор и стал инструментом прагматического разума и идеологических манипуляций.

 

 

Новый язык

Путь к новому знанию лежит через овладение новым язы- , ком. Гурджиевский язык — это язык той системы знания, которую он принес в Россию. «Чтобы разговаривать с нами,

необходимо освоить особый язык, на котором мы говорим», — сказал Гурджиев Успенскому на одной из первых встреч. Именно этот язык и привлек Успенского к Гурджиеву. «Помимо обычного значения, — описывает он свое впечатление от Гурджиева, — его слова содержали и какой-то иной смысл. Я уже начал понимать, что для подхода к этому скрытому смыслу нужно начинать с обычного значения слов. Слова Гурджиева были всегда значительны в своем обычном смысле, хотя этим их содержание не исчерпывалось»^1.

1 Успенский П. Д. В поисках чудесного, с 27.

Овладение языком, на котором возможно понимание, — один из важных аспектов гурджиевской работы. Хотя научные дисциплины стремятся ко все более точному языку и новой терминологии, между людьми растет непонимание, и есть основание предполагать, что дальше оно будет еще больше расти — предупреждал Гурджиев. Для точного понимания необходим точный язык и изучение систем древнего знания начинается с изучения языка, который позволяет точно установить, что именно говорится, с какой точки зрения и в какой связи. Этот новый язык едва ли будет содержать какие-либо новые термины или новую номенклатуру, однако в его основе — утверждение конструкции речи на новом принципе, позволяющем установить нужный ракурс мышления, что в обычном языке полностью отсутствует. Овладев этим языком и пользуясь им, человек приобретает способность передать то, что недоступно для обычного языка даже с использованием научных и философских терминов.

Этот новый язык содержит в себе гравитационный центр, т. е. включает в себя понимание основного центра тяжести. Фундаментальное свойство этого нового языка заключается в том, что он сосредоточен вокруг одной идеи. Эта идея — идея эволюции, не в смысле механического развития, потому что в этом смысле, пишет Гурджиев, эволюции не существует, а в смысле сознательных усилий и работы, направленной в сторону эволюции. Ничто не эволюционирует механически —механически протекают лишь дегенерация и разрушение, и все что не в состоянии сознательно эволюционировать, вырождается. В том числе и язык.

Гурджиев развивает тему сознательного отношения к языку. Язык, которому доступно подлинное понимание, строится на сознательном отношении человека к своей эволюции и на знании своего места на эволюционной лестнице. Положение на этой лестнице делает для каждого совершенно различным восприятие многих из привычных идей.

Таковы основополагающие идеи: идея человека, идея мира, Абсолюта, знания, религии, искусства. Таковым, в частности, является вопрос о правде и лжи. Способность говорить правду, по Гурджиеву, представляет собой большую сложность. Недостаточно решить говорить правду — человеку нужно учиться это делать. Люди сравнительно редко говорят обдуманную ложь, — пишет он. В большинстве случаев они считают, что говорят правду. И тем не менее, они все время лгут и себе, и другим — и тогда, когда желают обмануть, и тогда, когда желают сказать правду. Поэтому никто не понимает ни себя, ни другого. Именно в этом заключается причина глубокого разлада и ненависти. Люди не в силах понимать друг друга, ибо не могут не говорить лжи. Особенно когда они утверждают высокую правду. Говорить правду — самая трудная вещь на свете; и для того чтобы говорить правду, необходимо этому учиться. Чтобы говорить правду, нужно знать, что такое правда и что такое ложь, и прежде всего в самом себе.