Константинопольские будни

В начале 1920 года Успенскому удалось уехать из России. Путь его лежал в Константинополь. Он был уверен, что Гурджиев скоро приедет туда. И действительно, Гурджиев приехал в июне с компанией своих старых и новых учеников. Успенский обрадовался Гурджиеву, пригласил его на свои лекции и передал ему всех посещавших эти лекции людей.

В Константинополе Гурджиев сразу же оказался в тисках новых финансовых забот. Дело в том, что во время плавания все их ковры были реквизированы пиратским судном, а других средств у Гурджиева и его спутников не было. Ковровый бизнес пришлось начинать с самого начала. Одновременно Гурджиев начал организовать в Константинополе в районе Пера продолжение своего тифлисского Института гармонического развития человека. В этом ему активно помогал Успенский. В Институте помимо ритмических движений, лечебной гимнастики, древних восточных танцев, Гурджиев читал лекции «по вопросам религии, философии, науки и искусства с эзотерической точки зрения», в которых особое внимание уделял «системам изучения человека и теориям сверхчеловека».

Это было время нового сближения Успенского с Гурд-жиевым. Они вместе работали над сценарием балета, посещали текки дервишей, бродили по константинопольским базарам. Однажды они провели целую ночь, занимаясь расшифровкой и переводом одной из песен дервишей для балета «Борьба магов». Балет снова стал фокусом, объединившим вокруг себя таланты и усилия многих людей, связанных с гурджиевской «работой».

Балет представлялся его создателям символическим спектаклем, основанным на гурджиевских «движениях» и сочиненной им музыке. Сценарий был соединением мистики и мелодрамы. В первом акте, действие которого происходит в шумном и пестром восточном городе, благородный Гаффар влюбляется в прекрасную Зейнаб. Во втором акте обнаруживается, что Зейнаб — ученица белого мага, здесь она и другие ученики изучают в танцах «космосы» Гурджиева и символ энеаграммы. В третьем акте воспламененный любовью Гаффар прибегает к помощи черного мага, чтобы преодолеть упрямство Зейнаб. Далее действие перемещается в пещеру черного мага, где его ученики, страшные и уродливые, танцуют дикие танцы, отображающие всевозможные человеческие страсти. Черный маг наводит свои чары на Зейнаб, вынуждая ее покориться Гаффару. В конце балета белый маг разрушает чары своего противника и приказывает Гаффару и Зейнаб предстать перед ним. Они являются к нему в сомнамбулическом состоянии, но он оживляет их, и все заканчивается их радостным воссоединением и молитвой Творцу, который помог им избежать злых чар и духовного рабства.

Но постепенно в процессе работы с Гурджиевым перед Успенским стали возникать те же трудности, что и в Ессентуках. Он снова разошелся с Гурджиевым, хотя странным образом продолжал с ним общаться и читать лекции в его институте в Пера. Однако институт в Пера просуществовал очень недолго. Политическая ситуация в Турции становилась пугающей — в стране активизировались младотурки. В начале лета 1921 г. Гурджиеву пришлось закрыть свой институт в Пера, и он начал готовится к переезду в Германию. Выбор Гурджиевым этой страны в немалой степени определялся расчетами на немецкие связи де Зальцманов.

Неожиданно в июне этого года Успенский получил гонорар за публикацию перевода его книги Tertium Organum в Америке, сделанного без его ведома. Успенский поблагодарил своего издателя Клода Брагдона за публикацию и вежливо поинтересовался, не может ли он помочь ему и его семье перебраться в Англию или Америку. Конечно, это было не в силах скромного американского издателя, но неожиданно он получил телеграмму от виконтессы Розермер, жены влиятельного английского издателя. Телеграмма гласила: «Книга Tertium Organum очень заинтересовала меня. Очень хотела бы встретится с вами. Выезжаю из Англии в конце месяца». Навестив издателя Успенского в Штатах, леди Розермер отправила Успенскому в Константинополь телеграфом 100 фунтов. В другой ее телеграмме говорилось: «Нахожусь под глубоким впечатлением от вашей книги Tertium Organum. Хотела бы встретиться с вами в Нью-Йорке или Лондоне. Оплачу все расходы».

Однако нерешенным оставался вопрос о визах. Этот вопрос Успенскому помог решить молодой работник английских спецслужб Джон Г. Беннетт, который, живя в это время в Константинополе, дружил с русским аристократом и толстовцем М.А.Львовым, из идейных соображений бесплатно чинившим обувь русским эмигрантам, и с Томасом де Гартманом, выступавшим в роли дирижера. Однажды Львов попросил Джона Беннетта об одолжении: он сказал, что его старый друг П. Д. Успенский ищет помещение для собраний и спросил, не мог бы

Успенский воспользоваться для этих собраний пустовавшей гостиной Беннетта. Разрешение было получено и Успенский начал проводить лекции по «четвертому пути» в новом месте. Через какое-то время Джон Беннетт познакомился с Гурджиевым. С Гурджиевым его познакомил князь Сабахеддин, сообщив ему, что Гурджиев — оккультист, путешественник и исследователь. Гурджиев пригласил Джона Беннетта на демонстрацию своей балетной группы. На этом занятии он встретил Успенского и де Гартмана и к своему удивлению обнаружил, что они являются учениками Гурджиева. Сам он тоже заинтересовался учением Гурджиева и подружился с Успенским. Интересны первые впечатления Джона Беннетта от встречи с Гурджиевым, которые он позже сравнил с впечатлением своей приятельницы миссис Бьюмон:

«Было, наверное, уже половина десятого, когда появился Гурджиев. Без тени смущения он вошел, приветствовал князя по-турецки с акцентом из странной смеси культурного осман-ли и какого-то грубоватого восточного диалекта. Когда нас знакомили, я взглянул в самые необычные глаза, которые я когда-либо видел. Глаза отличались один от другого настолько, что я решил, что дело в освещении. Но, как выяснилось потом.., дело было в выражении глаз, а не в их форме или каком-либо дефекте. Он носил длинные черные усы, свирепо закрученные кверху, на голове был колпак — астраханская шапка... Когда после ужина он снял головной убор, я увидел, что его голова была выбрита. Роста он был небольшого, но очень крепкого сложения. Я подумал, ему должно быть около пятидесяти»^1.

1  Джон Годолфин Беннетт. Свидетель, или история поиска. 1999, с. 59.

Когда возникла нужда в визах, Джон Беннетт сумел выхлопотать визы для Успенского и его семьи, но не для Гурджиева, о котором у английских властей оказалось самое нелестное мнение. В августе документы Успенского были готовы. К этому времени Гурджиев и его спутники были уже в Германии.