Секуляризация в XVI—XVII веках[править | править исходный текст]

С развитием Русского государства, вопрос о церковных и монастырских вотчинах получит государственное значение: не хватало земель на испомещение служилого класса, а монастырские земли все росли, и испомещенные служилые страдали от ухода крестьян на льготные монастырские земли. Уступка Новгородом Иоанну ряда владычних и монастырских земель в 1478 году не может считаться актом секуляризации в точном смысле; Иоанн «брал по праву завоевателя и в виде наказания провинившемуся духовенству» (митрополит Макарий). Для государства дело секуляризации затруднено было тем, что церковь явно высказалась против него: поэтому оно пошло крайне медленно. На Стоглавом соборе в 1551 году было положено новые вотчины владыкам и монастырям принимать не иначе, как с согласия царя, а в собственно Московской области не принимать вовсе; наличные владения пересмотреть и возвратить в казну или жертвователям те, которые взяты насильством или противозаконно в царское малолетие. Ливонская война вызвала новый собор о вотчинах, в 1580 году. На нем было постановлено возвратить земли, отданные на помин души, родне завещателя, а монастыри вознаградить деньгами; если родственников нет, отобрать за такое же вознаграждение в казну. В 1584 году была попытка уничтожить льготы монастырских земель, но они были восстановлены уже через месяц. Постепенное прикрепление крестьян в XVI—XVII веках вызвано было отчасти этими льготами, ради которых крестьяне от вотчинников-мирян сбегали на монастырские земли. По счету иностранцев, в XVII веке около 1/3 всей территории считалось за церковью; по Котошихину, епископы и монастыри владели 118000 крестьянских дворов. Уложение царя Алексея 1648 года воспретило дальнейшее увеличение церковных вотчин, и часть их была прямо отписана в казну: тяглые люди жаловались, что духовные беломестцы селятся около городов и отбивают у них торги и промыслы; эти-то слободы и были отписаны безвозмездно на государя. При царе Фёдоре Алексеевиче (1676—82) составлена была подробная опись церковным имениям и их доходам, для определения сборов с церковного ведомства и для контроля над его экономией. Этот контроль и временное обращение известной части доходов церковных на государственные нужды вошли в обычай уже давно, ещё с Василия III; при Романовых контроль велся приказом Большого дворца. Кроме того, правительство увеличивало для церковных земель те сборы, которые они несли наравне с прочими: ямские, стрелецкие, полоняничные и др. В XVII веке правительство также стало пользоваться исконным назначением монастырей, как центров благотворительности, посылая туда на содержание увечных и престарелых служилых людей, их вдов и сирот.

http://www.gumer.info/bibliotek_Buks/History/barg/06.php

27.

Научная революция XVI—XVII вв.

XVI век — эпоха глубоких противоречий: ей принадлежат Эразм Роттердамский и Монтень, но в нее вплетается и Тридентский церковный собор, новая астрономия совмещалась в ней с расцветом астрологии, возрождение математики сопровоясдалось популярностью магии и алхимии. Менталитет этого века был столь же фундирован на мудрости древних, сколь и легкрвесен в восприятии и отборе мудрости собственного времени. Дикие суеверия соседствовали с рафинированными и скептическими умами, поразительная эрудиция — со столь же удивительным легковерием, готовностью отнести к разряду знаний вымысел и плоды фантазии. Наконец, несмотря на распространение книгопечатания, в восприятии информации слух все еще имел преимущество перед глазами. Вспомним у Шекспира: «Смотри ушами» («Король Лир», IV, 6). Иными словами, XVI век — век брожения умов, потрясения устоев, взлета человеческого духа и глубокого скепсиса в отношении подлинности его завоеваний Итак, XVII век стал первым веком новой науки, т. е. науки в современном смысле словами хотя при первом приближении может показаться", что новые эпохи возникают неожиданно, более детальное изучение проблемы обнаруживает, что они готовятся исподволь, очень долго. Достаточно напомнить, что мысль о бесконечности Вселенной и вращении Земли Николай Кузанский высказал еще в середине XV в. Всякая смена мировоззренческих парадигм, вплоть до вселенского масштаба, начинается с легкого и малозаметного переноса акцентов. Но именно поэтому конечный, «громоподобный» результат подобных переносов воспринимается как неожиданный и повергающий в изумление современников (10. 256).