3.2.1.3. Унификация типов склонения во множественном числе

Парадигмы мн. ч. сформировались в общеславянский период в результате слияния древнего показателя склонения с индоевропейским окончанием, поэтому для каждого из склонений набор флексий был индивидуален. Напр., в дат.п. эти формы имели вид: вод-а-мъ, стол-о-мъ, пут-ь-мъ, сын-ъ-мъ. В ситуации сближения склонения имен одного рода утрачивается былая зависимость форм мн.ч. от типа склонения слова в ед.ч., идет разобщение числовых парадигм. Создаются условия для унификации форм словоизменения во мн.ч. на основе нивелировки родовых форм, чему способствовали общие формы согласованных определений (тhмъ добрымъ женамъ, мужемъ, полемъ) в косвенных падежах, с которых и началась унификация. Первоначально формы имен в этих падежах имели следующий вид:

 

Падеж	*-ā	*-ŏ	*-ĭ	*-ŭ
Д.	-АМЪ женамъ	-ОМЪ годомъ	-ЬМЪ ночьмъ	-ЪМЪ сынъмъ
Т.	-АМИ женами	-Ы годы	-ЬМИ ночьми	-ЪМИ сынъми
М.	-АХЪ женахъ	- hХЪ годhхъ	-ЬХЪ ночьхъ	-ЪХЪ сынъхъ

 

Унификация форм мн. ч. пошла по типу склонения на *-ā. Уже в древнерусский период памятники отражают формы с новыми окончаниями для имен из других склонений: жителямъ, клобуками. 

Раньше других приобрели новые флексии имена ср. р., у которых флективный гласный –а находил поддержку в формах им.-вин. п., затем существительные м.р. со значением лица, что было поддержано склонением слов слуга, Никита, а также собирательными формами на –а – литва, господа, дядья. Дольше других сохраняли старые формы существительные м.р. неодушевленные и имена ж.р. из склонения на *-ĭ. Из 3-х названных падежей медленнее других воспринимал унифицированную флексию тв.п. Старая форма из склонения на  *-ŏ (съ купцы, со товарищи) широко встречалась до XVIII в. и даже распространялась на имена ж.р. (съ грамоты). Древние формы тв.п. из склонения на *-ĭ встречались еще в XIX в. (смертьми, мысльми), для слов лошадь, люди, дети это и сегодня единственно возможная форма.

Унификация форм им. мн. требует разговора о именах м.р., где были возможны многообразные флексии: слугЫ, судиh, годИ, гостИЕ, сыновЕ, крьстьянЕ, господА, имена других родов остались при прежних окончаниях, лишь в ж.р. утвердились параллельные формы: страны – земли.  В условиях унификации многообразие форм для выражения одного содержания сохраниться не могло. Ведущим окончанием для имен м.р. становится –ы/-и, в зависимости от типа основы, как у ж. р. Эта флексия фиксируется даже у слов ср.р. (болоты, окны), но ее распространению у этого рода воспрепятствовал процесс развития форм на –á у имен м.р.: города, леса, колокола. Появившись в XV-XVI вв., форма становится заметной в XVIII в., проникает в литературный язык, хотя М.В. Ломоносов допускал ее появление в высоком стиле только как форму дв. ч. – при  наименовании парных предметов (бока, глаза).

Версии возникновения флексии –á у слов м. р.:

• Выразительность, сила, благозвучие [а] по сравнению с [и] (М.В. Ломоносов).

• Идея мн. ч. в формах с ударным –а выражена наиболее четко (Я.К. Грот)

• Из форм дв. числа, была поддержана формами ср. р. (окна) и собирательными именами (господа) (К.В. Горшкова, Г.А. Хабургаев, В.И. Собинникова).

Комплекс причин, немаловажной из которых является подравнивание окончаний (–á в им.п. достраивается из косвенных форм), привели к тому, что эта форма становится заметной  к кон. XVIII в., а к сер. XIX в. обычна уже не только для исконной (вечера, года), но и заимствованной лексики (паруса, якоря). Со временем у некоторых форм произошло семантическое размежевание: цвета – цветы,  образа – образы, соболя – соболи и др.

Таким образом, в письменный период система склонения имен преобразуется существенным образом. Тенденции развития грамматического класса имен стали

• от многообразия (многоформности) – к унификации, объединению (от 5 склонений – к 2, от тройственного противопоставления числа – к бинарному);

• от конкретности грамматического значения к его абстрактности: чем меньше форм, тем абстрактнее их значение.

Искусные певцы всегда в напевах тщатся,

Дабы на букве А всех доле отстояться.

В музыке что распев, то над словами сила,

Природа нас блюсти закон сей научила.

Без силы береги, но с силой берега,

И снеги без нея, мы говорим снега.

Довольно кажут нам столь ясные доводы,

Что ищет наш язык везде от И свободы.

М.В. Ломоносов