3. Историческая морфология

3.1. Вводные положения теории

Историческая морфология изучает динамику сложения грамматической системы языка как историю формирования и развития категорий в рамках лексико-грамматических объединений (частей речи) языка. Последние возникали разновременно, развивались особенными путями, что выдвигает вопрос – какой же из классов слов был первичным?  Последователи междометной теории происхождения языка признают таковым междометия, вслед за которыми, по мысли А.А. Потебни, появились «первообразные причастия», совмещающие в себе признаки будущих знаменательных частей речи. Первым сформировалось существительное, затем из него выделилось прилагательное, после чего  в составе «освобожденных» от признаковой семантики субстантивных слов формируется группа имен с семантикой движения – инфинитив («неопределенное наклонение»).  Позже он дистанцируется от имени особыми формами индикатива – изъявительного наклонения.

Ученый видел в постепенном формировании частей речи сложные процессы абстрагирования и усложнения человеческой мысли. Он называл существительное ближайшей к первобытной чувственности и наглядности мысли языковой категорией, наиболее простой и наглядной. Абстрактнее существительного прилагательное, выражающее признаки предметов, а не сами предметы. Абстрактнее прилагательного глагол, формы которого связывают действие, субъект, объект действия с моментом речи и особенностями его протекания [А.И. Белодед]. В эту логику укладывается раннее формирование местоимений с отличным от существительных склонением и позднее числительных, связанных происхождением с конкретными именами, и наречий, производных от других знаменательных частей речи (самые древние – от местоименных корней).

Признавая невозможность на современном этапе развития науки однозначно решить проблему последовательности выделения частей речи в языке, не приходится сомневаться, что возникают они неодновременно и развиваются неравномерно [В.И. Собинникова]. В этом убеждают структура слов (в составе каждого грамматического класса слов есть слова первообразные и слова производные), материалы письменных памятников и данные современных говоров – основные источники для исторической морфологии.

3.2. Морфология имени

3.2.1. История форм имени существительного

3.2.1.1. Общая характеристика именных категорий

Уже в праславянском языке имя и глагол были категориально противопоставлены. Так, основными категориями имени были род, число, падеж, тип склонения, позже лица, из которой затем развилась категория одушевленности.

Категория рода – универсальная категория, семантически нагружена только для одушевленных имен, для неодушевленных она сугубо грамматична. Принято считать, что она возникает в языках, где синтаксически противопоставляются субъект и объект предложения. По поводу времени и порядка возникновения родов существуют разные версии, достоверны же факты, восстанавливаемые по древним текстам: 1)каждое имя обладало данной категорией; 2)средством ее выражения были суффиксы и окончания имен, причем и во мн.ч. (брати – сестры – дhтята; путие – ночи), наиболее же последовательно – флексии согласуемых слов; 3)семантическая малосодержательность категории, что проявлялось в широком грамматическом варьировании (заслонъ – заслона, огородъ – огорода, женишка моя – женишко мое), историческом изменении данной характеристики у ряда слов, в том числе одушевленных (густой тhнь, лебедь бhлая); 4)категория не разграничивала имена в древних типах склонения – во всех, кроме склонения на –*ǔ, присутствовали имена не одного рода.

 

 Категория числа свойственна ряду грамматических классов слов, но только для существительных она носит самостоятельный характер. Старейшие тексты отражают систему трех чисел: единственного, двойственного и множественного, что свидетельствует об архаичности сознания древнерусского человека. В подобное тройственное противопоставление по числу вступали практически все имена, в том числе абстрактные, вещественные, собирательные: доспhхъ – доспhха – доспhси, кръвь – кръви, братия – братиh. Наиболее регулярно формы дв. ч. употреблялись при обозначении парных предметов: рога, берега, локъти, бръви, руцh, плечи, колени, что послужило обоснованием версии о возникновении категории двойственности из необходимости передавать значение парности [А.М. Иорданский]. Выражалась семантика числа флексиями, причем дв.ч. характеризовалось следующими чертами: 1)общие окончания для всех типов склонения в косвенных падежах (-у/-ю в род. и мест.; -ма – в дат. и тв.); 2)наличие омонимичных форм в составе каждой парадигмы склонения (3 формы для 7 падежей); 3) синкретизм форм женского и среднего родов (дъва – м.р., дъвh – ж. и ср.). Развитие категории, помимо закрепления за некоторыми разрядами слов форм единственно возможного числа, выразилось в утрате категории двойственности. Уже в древних памятниках она отражалась непоследовательно: объ дву (дв.ч.) рукъ (мн.ч.), а слова ср. р. могут образовывать формы им.-вин. п. по образцу слов м. р. – не селh, а села.  О начале данного процесса в дописьменный период говорит тот факт, что в парадигме дв.ч. не было формы, которая характеризовала бы какой-то один падеж. Оcтатки форм дв.ч. в современном русском языке – бока, уши и под., воспринимаемые сегодня как формы мн.ч., родовые различия в формах два-две, оба-обе, элементы в составе слов типа воочию, обоюдный, двоюродный (исторически это формы род-мест. дв. ч.).

С числом связана частная категория собирательности. Она регулярно выражалась суфф. –ьj-, который образовывал имена ж.р. (братья// /отче, Боже братия, дядья: со всею князьею), присоединяясь к основам личных существительных, и ср.р. – при соединении с основами неодушевленных имен (каменье, трупие). Такие слова обозначали некое множество как единое целое, образовывали корреляции по числу: каменье – каменья, при этом их форма ед.ч. выступала синонимом форме мн.ч. несобирательного существительного, обозначающего раздельное множество. Согласование по смыслу требовало ставить сказуемое при таком подлежащем в форме мн.ч., что привело к переосмыслению форм типа листья, братья как форм мн.ч. существительных лист, брат.

Категория падежа выражается формами словоизменения имен (флексиями), связана с функционированием последних в предложении. Для древнерусского языка выделяют 7 падежей, причем последний логичнее называть звательной формой, поскольку обращение не охватывается синтаксическими отношениями. Русский язык утратил особые звательные формы (остатки – отче, Боже), а украинский и белорусский сохранили. Окончания одного падежа в разных склонениях принято называть синонимичными (столЪМЬ – рукОЮ), а совпадающие флексии разных падежей в пределах одного склонения – омонимичными (водЫ – род.ед., им.-вин.мн.). Синонимичные окончания в рамках одного словоизменительного типа явятся следствием взаимовлияния склонений при их перегруппировке (духА – духУ – род.ед.)

 

В средневековой грамматике эта категория объяснялась: Суть же въ именехъ и числа: едино, двойно, множно (XVII в.). Позже форма ед. ч. могла называться одниной, однинным числом, а мн. ч. – множиной, множинным, см. грамматическое задание Р.Ф. Брандта (1853 – 1920): «Образуйте от множины леса однинный творительный».

 

 

 

А.М. Иорданский. История двойственного числа в русском языке. Владимир, 1960. С. 6.

 

 Категория одушевленности является специфической особенностью русского языка. В своем становлении она прошла ряд этапов, на первых из которых она представляла собой категорию лица. Ее зарождение произошло в дописьменную эпоху на рубеже общеславянского и восточнославянского периодов, что объясняет ее отсутствие в других группах славянских языков. Категория выражалась совпадением  вин. п. с род. в форме ед.ч., менее регулярно – особыми окончаниями: –ови (в дат.ед.) и –ове (в им.мн.).  Она охватывала наименования лиц мужского пола, причем первоначально только занимающих высокое статусное положение: Богъ, князь, господин, мужь, отец, Владимир, Ярослав, что иллюстрирует отрывок из Новгородской летописи: Поидоша сынове на отьца братъ на братъ рабъ на господина господинъ на рабъ. Наиболее последовательно категория выражена в именах собственных: И посла къ нимъ сынъ свои Святослава (Ип. лет.); рекоша дружина Игореви (Лавр. лет.). С конца древнерусского периода в сферу категории вовлекаются все имена м. р. с семантикой лица – сначала только в ед.ч. (наказать псаря), а к XV в. и в парадигме мн.ч. появляются формы вин. п., совпадающие с род.п.: послать воеводъ. Еще в конце XVI в. имена ж.р. в новой форме (поимали женъ) единичны в памятниках, широкое распространение они получат лишь в середине следующего века, как и наименования животных (торговалъ жеребца). С этого периода начинается история собственно категории одушевленности. Завершение ее оформления приходится на начальный период формирования русского национального языка, когда новая форма вин. п. закрепилась и в предложных сочетаниях: за коров, в людей. 

Частично иная картина становления данной категории представлены в учебном пособии В.В. Колесова. I этап (до XIII в.) – это категория определенности: мужа – обозначение способного на действие субъекта, идти за мужь  - это сообщение о смене социального статуса. II этап (после ХIII в.) – это категория лица (см. выше). Широко распространившиеся с XIV в. в деловой письменности обороты типа земля пахать, вода носить, шутка сказать и подоб. при любить жену отражают, по его мнению, вовлечение в эту категорию имен ж.р., прерванное нормализацией системы. III этапом в русском языке (с конца XVII в.) стал уже этап выражения формами вин., равных род. п., категории одушевленности. В украинском, белорусском, польском, словацком  это категория лица (не охватывает наименования животных, наиболее последовательно – во мн.ч.), в сербохорватском сохранилось древнее разграничение форм им. и вин.п. мн.ч., то же – в чешском, но только для одушевленных, хотя, судя по памятникам, категория начала формироваться  именно в южных и юго-западных говорах.  

В силу специфичности категории для языка требуется более детально остановиться на нескольких почему. 1. Почему у слов м.р. возникла необходимость в появлении формы вин.п., отличной от им.п.? 2. Почему этой формой стала форма род.п.? 3. Почему категория лица преобразовалась в категорию одушевленности? 4. Почему она не охватила имена ж. р. в ед. ч.?

1. Изначально имена во всех склонениях, кроме слов ср.р., имели различия в формах им. и вин. п., большинство из них сохраняли эту дифференциацию и в письменный период: камы – камень, мати – матерь, жена – жену (ед.ч.), плоди – плоды, сынове – сыны (мн.ч.). Имена м.р. из склонений на гласные, характеризующиеся в прямом падеже индоевропейским окончанием *-s (bratos, domus, pontis), а в вин. *-m/n (bratom, domum, pontim), совпали в данных формах в силу утраты конечных согласных по фонетическим законам. При свободном порядке слов эта омонимия стала создавать коммуникативные трудности (Иванъ видить Петръ), что потребовало грамматического различения субъекта и объекта действия. Не случайно в тех позициях, где омонимии не было (мн. ч., в предложных конструкциях) эта категория развилась позже. Это ответ и на 4-е почему, т.к. для ж.р. этой проблемы не было (Иванъ видить Марью). 2. Вин. п. связан с род. такой глагольной категорией, как переходность: вижу сестру, не вижу сестры. Оказали влияние и формы местоимений, исконно омонимичные в этих падежах (кого) или же совпавшие в ходе исторического развития (мене, меня, того). 3. Как и человек, животные являются активными субъектами действия.

Более подробно см. [В.Б. Крысько].

 

Типы склонения существительных в древнерусском языке представлены 14 словоизменительными классами: имена м. р. изменялись по 8 из них, ж.р. – по 5, ср. р. – по 3. Традиционно они распределяются по 5 склонениям, выделение которых основано на определении древнего типа индоевропейских именных основ, подвергшихся изменению в процессе развития праславянского языка. Эти основообразующие элементы к древнерусскому периоду утратили значение и восстанавливаются явно лишь в консонантном типе склонения: имя – им-ен-е, дъчи – дъч-ер-е. В других склонениях они вошли в состав флексий: *voda > вод-а, * voda-m > вод-у,  *voda-i > вод-h. Таким образом, в древнерусском языке они противопоставлялись уже не типами основы, а парадигмами.

Склонение на *- ā объединяло имена ж.р. (вода, земля) и небольшую группу имен м.р. со значением лица (слуга, судия), имело 2 словоизменительных типа – твердую и мягкую разновидности склонения. К мягкой относились существительные с основами на *jā (душа,  капля, змhя) и на свистящий, полученный по 3 смягчению (пътица, стьзя). Склонение на *-ŏ состояло из имен м. р. (столъ, конь) и ср. р. (село, поле), включало 4 словоизменительных класса – твердую и мягкую разновидности склонения для каждого из родов. Склонение на *-ĭ  включало имена ж. р. (ночь, рысь) и м. р. с основой на полумягкий согласный (тьсть, гусь) – 2 словоизменительных типа.  Наибольшие споры историков языка вызывает определение круга имен, исконно относящихся к склонению на *-ǔ. Надежные соответствия в индоевропейских языках с данным типом основ имеет небольшой список слов: сынъ, вьрхъ, ледъ, илъ, медъ и некоторые другие. Это односложные имена м.р. с подвижным ударением, обычно с неконкретным значением. Уже в праславянскую эпоху в это склонение влились имена, отвечающие данным признакам, но этимологически имеющие иную основу: бокъ, боръ, дубъ, мостъ, поэтому разграничить эти группы слов в составе имен, принимающих сегодня флексию –у в предл.п., без серьезных этимологических разысканий практически невозможно.

Консонантный тип склонения (на согласный) имел 5 подтипов: *-(m)en, *-es, *-ent, *-er, *-ū, имена ср.р. изменялись по первым трем (1 словоизменительный класс), ж.р. – по двум последним (2 класса), м.р. – по первому. Т.о., подтип *-(m)en включал слова ср.р. типа имя, племя, сhмя и м.р. на –ень: корень, камень, ячмень (исторически *коры, камы,*ячьмы), сюда же исследователи относят слово дьнь. Исконно подтип *-es включал слова, имевшие при склонении наращение –ес-: небо, тhло, чудо, коло, слово,  око, часть из которых его утратили еще в дописьменный период, поэтому формы в памятниках вида очеса, дрhвеси следует квалифицировать как сугубо книжные. Показатель *-ent характеризовал названия детенышей, это были слова ср.р.: гуся, теля, утя, ди(h)тя. К подтипу *-er относились к письменному периоду только существительные мати и дъчи, к *-ū - – имена, имевшие перед гласными вид суффикса -ǔu̯- (-ъв-): свекры, тыкы/. Сегодня сохранившиеся из этого склонения в языке слова заканчиваются на –овь (любовь, церковь, морковь, бровь) или –ва после согласного (буква, клюква, предположительно – Москва). Кроме указанных 5 типов склонения, 14 словоизменительный тип образовывали имена м.р. на –тель, -анинъ/-енинъ, -арь (мучитель, смольнянинъ, пахарь), которые в ед.ч. принимали окончания из склонения на *-ŏ, а во мн.ч. – на согласный. Наличие смешанного типа парадигмы свидетельствует о начале перестройки именной системы склонения еще в дописьменный период. 

Термин – калька с греч., утвердился в с кон. XVI в.  Более ранние названия – клонение, уклонение.

 

 Сравнение древнерусских именных форм и категорий с субстантивной системой современного русского языка позволяет выявить основные направления развития в этом грамматическом классе: 1) утрата ряда категорий (двойственного числа, лица) и формирование новой категории – одушевленности; 2) перегруппировка типов склонения в ед.ч. и унификация склонения во мн.ч. При этом «общая тенденция к однозначной соотнесенности грамматических значений и способов их выражения» [Горшкова К.В., Хабургаев Г.А. С.157] реализуется в двух частных: унификации синонимических морфологических средств (напр., замена непараллельных окончаний параллельными) и дифференциации омонимичных форм при выражении разной семантики (напр., развитие флексии –у в род.п. ед.ч. у слов м.р. со значением нелица – вещественности, части целого и др.). 

 

Таблица: Распределение имен по типам склонения

Тип скл.		Ж. р.	М. р.	Ср. р.
-*Ā   тверд.       мягк.		водА рукА нянЯ сушЯ рабЫНИ	НикитА судиЯ
-*Ǒ   тверд.       мягк.			мирЪ рогЪ конЬ  роЙ мужЬ	окънО  ухО полЕ  лицЕ
-*Ĭ		степЬ ночЬ	путь звhрЬ гусь
-*Ŭ			сынЪ полЪ вьрхЪ
консонант.	- *ER -*ES -*EN -*ENT -*Ū	матИ дъчИ       любЫ(-ъвь) букЫ(-ъва)	камЫ (камень)	небО чудО имЯ племЯ утЯ(утенъкъ // /////утята)
Разносклоняем.			-анинъ/ -енинъ -тель, -арь