18) Лирические жанры в лицейской поэзии а.С. Пушкина.

http://www.literature-xix.ru/pushkin/litsejjskaja-lirika/

Знаменательно, что первое печатное произведение Пушкина — программное послание «К другу стихотворцу» (1814) — об учительной роли поэзии. У Пушкина были и свои идеальные учителя: за рубежом Вольтер — «муж единственный», «всех больше перечитанный» ( «Городок»), а в родном краю — Радищев. Колеблясь некоторое время между поэтическим и военным поприщем, Пушкин пришел к выводу, что его удел — лира. И уже в 1815 году, когда писал поэму «Бова», примером которой послужила одноименная поэма Радищева, его тревожило другое — «сравняюсь ли с Радищевым?».

Обращает на себя внимание столь раннее осознание Пушкиным роли и общественного значения деятельности поэта в новой возрождающейся (после Отечественной войны 1812 года) России. Пятнадцатилетний поэт, написав «К другу-стихотворцу», постепенно расширяет и углубляет свой взгляд на гражданскую роль поэта и уже в первом послании к Чаадаеву ( «Любви, надежды, тихой славы…») уверенно заявляет о том, что он со своими друзьями внемлет Отчизны «призыванью» и хочет ей посвятить «души прекрасные порывы». На протяжении всех последующих лет своей деятельности ( «Арион», «Поэт», «Поэт и толпа», «Пророк», «Поэту», «Эхо»…) Пушкин обосновывает огромную тему своего творчества — именно социальное служение своему народу.

В лицейских стихах Пушкина образ поэта выступает и «счастливым ленивцем», рассеянным певцом любви, дружбы и пиров. Но в ведущих произведениях он предстает поборником гражданственности и, эволюционируя, все более и более приобретает черты социальной активности, даже геройства. Поэзия осознается им не пустой забавой сибаритов — «не тот поэт, кто рифмы плесть умеет», — а общественным служением. Хорошо ориентируясь в современной ему поэзии, отвергая идиллический сентиментализм и элегический романтизм, он призывает «забыть ручьи, леса, унылые могилы» и подражать бессмертным певцам, подобным Ломоносову и Державину, которые «питают здравый ум и вместе учат нас». Здесь же называются великие гуманисты, в частности Камоэнс.

В последующие годы эта стихотворная декларация углубляется в смысле требования от поэта обличительно-сатирического пафоса и гражданско-героического подвига. Так в стихотворениях Пушкина все более определительнее и рельефнее вырисовывался образ поэта — вольнолюбца и мыслителя, огненно-сурового обличителя пороков властвовавших тогда социальных кругов, примером которому служили Ювенал, Вольтер, Радищев.

На первых стихотворных опытах Пушкина сказалось сильное влияние литературных образцов и традиций. Они не самостоятельны, а подражательны. Их лирический герой условный.

Начальные стихи Пушкина хранят несомненную печать классицизма. Его прямые приметы— удаленная от житейской повседневности традиционно-парнасская тематика: отвлеченный образ любимой, называемой каким-либо античным именем — Хлои, Дориды, Делим ( «Блаженство», 1814; «Рассудок и любовь», 1814); абстрактный, условно-декоративный пейзаж; частое обращение к мифологизмам (Вакх, Венера, Эрмий, Купидон); обилие славянизмов, вроде «вотще», «россы», «внемли», «по стогнам» ( «На возвращение государя императора из Парижа в 1815 году», 1815); краткие прилагательные ( «священну», «унылы», «в темну»); причастные рифмы, риторические обращения и штампы: «О», «Увы», «Но что я зрю?», «Не се ль» и т. п. ( «Воспоминания в Царском селе», 1814).

Но определяющее влияние на раннего Пушкина оказал все же не классицизм в его устоявшихся поэтических нормах, а романтизм Батюшкова и Жуковского. Чаще через их посредство поэт подражает Анакреонту, Тибуллу, Парни, Мильвуа и другим западноевропейским поэтам.

Влияние Жуковского связано с усилением внимания Пушкина к внутреннему миру человеческой личности, к философско-психологическим раздумьям. Эпикурейские мотивы, открывшие творческий путь Пушкина, в 1815 году осложняются настроениями «угрюмой скуки» ( «Итак, я счастлив был, итак я наслаждался») и душевной сумрачности ( «Мое завещание. Друзьям». «Измены»), Еще более отчетливо элегические мотивы зазвучали в 1816 году. Они обусловлены первой глубокой, но безответной любовью к Е. П. Бакуниной, сестре его товарища по лицею ( «Осеннее утро», «Разлука»), и ростом жизненного опыта, критического отношения к социальным порядкам в царствование Александра I.

Но, подвергаясь влиянию Жуковского, Пушкин отбрасывает его мистику и фантастику. Яркий пример тому — стихотворение «Певец» (1816), перекликающееся со стихотворением Жуковского «Певец во стане русских воинов». Пушкина влечет не небо, а земля, могучая сила человеческого разума.

Поэт выступает в основном на стороне сентименталистов-карамзинистов и прогрессивных романтиков. Но им осуждается мелкотемье, ложная чувствительность сентименталистов, подобных Шаликову. Он порицает поэтическую пассивность Батюшкова, которого призывал: «Во звучны струны смело грянь» ( «К Батюшкову», 1814, 1815). Не случайно беспристрастным судьей современного ему литературного Парнаса поэт избрал Фонвизина — «любимца Аполлона», «писателя знаменитого», невеждам «бич и страх» ( «Тень Фонвизина», 1815). Пламенно-патриотические чувства поэта-лицеиста, возбужденные Отечественной войной 1812 года, отразились в стихотворениях «Воспоминания в Царском селе», «Наполеон на Эльбе» (1815), «На возвращение государя императора из Парижа в 1815 году» и «Принцу Оранскому» (1816). Лучшее из них— «Воспоминания в Царском селе». В этом стихотворении отстаиваются идеи гуманности и мира. Но приготовленное по заказу, для чтения на выпускном лицейском экзамене 8 января 1815 года, оно славит также Екатерину II и ее внука Александра.

Как бы испытывая свои силы и находя собственную творческую дорогу, раздвигая границы отечественной поэзии и закрепляя ее видовое многообразие, Пушкин пробует свое перо в самых разнообразных видах и жанрах. Кроме посланий, оды, элегии, баллады, романса, песни, альбомных стихов, им осваивается эпиграмма, надпись, мадригал, даже кантата. Но наибольшую склонность поэт проявляет к главенствующим жанрам той поры: посланиям, согревая их теплотой интимности, к элегиям, «подражаниям древним», романсам и одам.

Большинство стихотворений Пушкина-лицеиста, например «К другу стихотворцу» (1814), «Блаженство» (1814), «Красавице, которая нюхала табак» (1814), явно уступают более эстетически совершенным произведениям его учителей, первостепенных поэтов той поры, Жуковского и Батюшкова. Но и в период ученичества Пушкин искал и находил собственный путь — утверждения жизни, защиты гуманности и свободы, правдивого, непосредственного выражения своих чувств. «Бреду своим путем», — заявил он в послании «Батюшкову» (1815). Противопоставляя одической громозвучности и мистической мечтательности простоту своей поэзии, ее «гусиное перо», «дудку», он в послании «Князю А. М. Горчакову» (1814) добавлял: «Пишу своим я складом ныне кой-как стихи на именины».

Пушкин-лицеист, подражая, учась, осваивая музыкальность Жуковского и пластичность Батюшкова, неперерывно рос идейно и художественно. Скованный господствовавшими литературными традициями и нормами, отличавшимися условностью изображения, уже в самых ранних стихах от перепевов банально-отвлеченных тем, бытовавших в литературе, он тянулся к образам реальной действительности. В его художественном росте немаловажную роль имела рано проявившаяся связь с устно-народной поэзией ( «Казак», 1814; «Монах»; «Бова», 1814).