5. Чистота речи

5.1. Чисто­та речи как коммуникативное качество

Коммуникативное качество речи — ее чисто­та — получает истолкование и может быть описано на базе соотношения речи с литературным языком и нравственной стороной нашего сознания. Чистой мы называем такую речь, в которой нет чуждых литера­турному языку элементов (прежде всего слов и слово­сочетаний) и нет элементов языка, отвергаемых нор­мами нравственности; правда, вторая часть нашего определения могла бы и не формулироваться, потому что в литературный язык общество обычно не допу­скает слов, если на выражаемые ими понятия нало­жено социальное veto.

Российское общество заинтересовано в осуществле­нии широкой системы образовательных и воспита­тельных мер, целью которых является развитие общей и речевой культуры человека, в частности искоренение из речи людей языковых средств, которые разрушают ее чистоту.

Какие же это средства? Это диалектизмы, т. е. слова и другие знаки языка, свойственные не общему языку народа (в наши дни — языку литературному), а местным говорам, или диалектам. Это, далее, варва­ризмы, т. е. включаемые в речь безо всякой надобно­сти иноязычные слова и словосочетания. Это жарго­низмы, т. е. слова и словесные обороты, возникающие и применяемые в жаргонах — узкогрупповых «ответв­лениях» от языка народа, обслуживающих замкнутые в пределах группы потребности общения. К числу средств, чуждых литературному языку и требованиям нравственности, принадлежат вульгаризмы, т. е. слова и выражения, грубо, вульгарно обозначающие какой-то круг предметов и явлений жизни и унижающие достоинство и честь человека. К числу этих средств относятся бранные слова и обороты речи, прямо и не­двусмысленно оскорбляющие людей. Наконец, пере­числяя средства языка, засоряющие речь, нужно на­звать и слова-паразиты, каждое из которых само по себе не вызывает никакого осуждения, однако навязчи­вое, частое повторение таких слов в речи делает их чуждыми задачам общения.

Особого обдумывания, в связи с вопросом о чи­стоте речи, требует применение в ней канцеляризмов, т. е. слов и оборотов, типичных для делового стиля, но лишних, ненужных в других языковых стилях, в осо­бенности в стиле художественном и разговорно-бы­товом.

Велико­лепно выразил М. Горький в известных словах: «Деле­ние языка на литературный и народный значит только то, что мы имеем, так сказать, «сырой» язык и обрабо­танный мастерами. Первым, кто прекрасно понял это, был Пушкин, он же первый и показал, как следует пользоваться речевым материалом народа, как надо обрабатывать его».

Народный язык нельзя противопоставлять литера­турному, особенно в наше время. В условиях бурного роста культуры всех слоев российского общества и стирания граней между ум­ственным и физическим трудом литературный язык безраздельно становится единственной, высшей фор­мой языка народа. Ослаблено и былое, достаточно резкое противоположение языка «книжного» и языка «разговорного». Литературный язык имеет ныне две формы — книжно-письменную и разговорно-устную. И речевое творчество народа все шире протекает в пределах самого литературного языка, не нарушая его норм, а поддерживая и с течением времени видо­изменяя их.

Одна из самых сильных тенденций развития лите­ратурных языков нового времени — это тенденция к строгому единству, а значит, к укреплению норм. Действием этой тенденции и стоящих за ней потребно­стей общества объясняется борьба передовых литераторов и общественных деятелей за чистоту языка, за устранение из речи областных словечек и оборотов.

И.С. Тургенев, изображая среднерусскую деревню, прибегал к орловско-курским словечкам. Л.Н. Толстой, рисуя жизнь донских казаков, применял свойственную им лексику, хотя и очень осмотри­тельно. М.А. Шолохов не смог бы создать реалистические образы деда Щукаря или Григория Мелехова, не при­бегая к речи донских казаков.

Во-первых, местные слова допустимы, если того требует художественная целесообразность, прежде все­го в речи персонажей, а не в речи авторской. (Вспом­ним более жесткую позицию А.П. Чехова, по мнению кото­рого даже лакеи должны говорить в произведениях литературы без «пущай» и «теперича»). Во-вторых, вне пределов художественного стиля диалектизмы оказы­ваются нежелательными кроме случаев, когда именно они становятся предметом наблюдения и описания в научной статье или корреспонденции журналиста.