22. Л.Н. Толстой об истории, ее законах и познании.

Сама по себе история никогда не была для Толстого предметом специального философского исследования. И в этом – он вполне выразитель «неисторичности» многомиллионных крестьянских масс русского народа. Это не означает, что писатель был равнодушен к истории. Просто она рассматривалась им как одно из проявлений жизни, ее эпифеномен. Понимание истории как неповторимого, творческого процесса, непосредственного бытия людей нередко отодвигалось им в сторону, подчиняясь более фундаментальным интуициям истории человечества как круговой и ритмической динамики жизни.

Философия истории Л.Н. Толстого нашла свое законченное выражение в романе «Война и мир».

Самобытность попыток Толстого познать смысл истории здесь не от «школы», а от желания непосредственным и конкретным образом охватить умственным взором – едва ли не эмпирически – движения народов и так называемых исторических деятелей.

При первом взгляде на историю она предстает как «бессознательная, общая, роевая жизнь человечества». Когда же встает задача постигнуть ее, то она рассматривается в контексте размышлений Толстого (1) о ее особой природе с ее особой причинностью, законами, необходимостью и т. д., (2) о жизни людей как процессе с его волевым началом, собственным ритмом, пульсацией и смыслом и (3) о личности с ее внутренней свободой, индивидуальной и неповторимой судьбой и вместе с тем погруженной в океан исторической жизни.

Одной из констант толстовского мышления была неколебимая вера если не в силу закона или разума, то в возможность и силу понимания, каким бы образом оно ни достигалось. Этот радикализм сохраняется и в отношении познания законов истории, которая, по Толстому, может быть одновременно охвачена во всем ее фактическом объеме и в своей сущности (законах).

«Для изучения законов истории мы должны изменить совершенно предмет наблюдения, оставить в покое царей, министров, и генералов, а изучать однородные, бесконечно-малые элементы, которые руководят массами».

Из этой мысли Толстого можно вывести ряд заключений историко-онтологического и историко-познавательного характера. Вполне очевидно, что для него подлинной движущей силой истории является народ, который предстает как непосредственная ее субстанция и животворящее начало. Но ясно и то, что личность в истории есть единственная, хотя и бесконечно малая ее часть – «дифференциал истории». Это не означает, правда, беспомощности личности перед историей, противостояния их друг другу. Такая ситуация возникает лишь у тех, кто считает себя гениальным деятелем истории, на деле уже тем самым теряя связь с подлинно историческим, с самим ходом истории.

Чем выше вознесена личность над историческими явлениями, тем менее у нее возможности чувствовать поток истории и реально участвовать в ней. Напротив, простой человек, рядовой представитель истории находится в центре ее потока, и, хотя он не понимает смысла истории, именно он творец ее и живой элемент ее субстанции одновременно.

Более высоким по своему качеству отношением к истории является понимание неподвластности всеобщего хода событий отдельному разуму и воле. Именно понимание этого позволяет содействовать ходу событий и тем самым обеспечивает личности возможность сознательно влиять на них.

Постижение смысла истории может быть связано с иррациональным вживанием в жизнь сверхличного. Так, для Кутузова «источник этой необычайной силы прозрения в смысл совершающихся явлений лежал в том народном чувстве, которое он носил в себе во всей чистоте и силе его».

Своеобразие исторического, превышающего силы индивидуального разума, не колебало уверенности Толстого в существовании законов развития человечества. Вместе с тем признание исключительной сложности их постижения вело к признанию исторической предопределенности, к фатализму. Иначе говоря, фатализм – это синоним еще не познанных людьми законов истории. Другим источником фатализма во взглядах на историю является изначальный витализм Толстого, внесший определенный элемент иррациональности в представление об историческом процессе, поэтому понятия «воля» и «сила» нередко фигурируют в качестве терминов, объясняющих ход развития человечества.