4. Антиномия разума и веры

Стремление Толстого постичь иррациональное, но так, чтобы не отрицать при этом разум, поскольку он составляет неотъемлемый признак человека. Это ведет его к осознанию антиномических, непримиримо противоречивых отношений между разумом и верой. Основным критерием приемлемости или неприемлемости содержаний веры он считал их совместимость или несовместимость с содержаниями разума.В теоретическом плане Толстому так и не удалось разрешить противоречие между разумом и верой, примирить их. Попытку их координации он предпринимает скорее в плоскости учения о человеке как живущем бытии, т.е. когда он рассматривает сущность человека и жизни, их основные качества, взаимосвязи этих качеств и т. д. Верховными ценностями для Толстого являются разум (понимание) и жизнь. Вера, по сути, оказывается чем-то служебным, она лишь оправдывает, объясняет жизнь, точнее придает ей смысл, которого требует разум. Вера оказывается сильно рационализированной, лишенной мистического характера. Огромное значение для мыслителя имеет чувственное, эмоциональное познание, сама идея понимания возникает чаще всего как ответ на жажду смысла, ее требование и волю к нему.

5. Особенности художественного познания

В произведениях Толстого, особенно художественных, нередко реализуются способы познания через образы, чувства. Особенно заметно познание «иррационализируется» в тех «пограничных ситуациях», в которых оказываются герои толстовских произведений.

5. Воля, разум и сознание

Вера в возможность интуитивного, все объясняющего и разрешающего познания, в озарение разума, в неожиданное и мгновенное постижение, в откровение разума человека самому себе. Разведение понятий разума и сознания: «Сознание это есть совершенно отдельный и независимый от разума источник самопознавания. Чрез разум человек наблюдает сам себя; но знает он сам себя только через сознание». Сознание выполняет функции, близкие функциям кантовского трансцендентального единства апперцепции. Сознание есть форма свободы и жизни.

6. Онтологические интуиции Толстого

Вся действительность, включающая и нас самих, воспринимается Толстым прежде всего как нечто живущее, как жизнь, уходящая своими корнями в глубины прошлого и через настоящее устремленная в ничем не ограниченное будущее. Констатация двойственности бытия, через антиномию детерминизма и свободы, физического и нравственного, разумного (знаниевого) и волевого (жизненного) начал. С точки зрения разума мир беспределен в пространстве и времени, не имеет ни начала, ни конца. В нем существует бесконечная связь причин и следствий, которые хотя и познаваемы, но никогда не могут быть познаны в полном объеме. Свобода поступков людей связана с необходимостью природы как бесконечного пространства, «видимость которому дает материя». В основе мира лежит некая жизненная сила, она может быть предметом не науки и рационального знания, а метафизики, что вместе с тем не означает познаваемости сущности жизни. «Жизненная сила есть только выражение неизвестного остатка от того, что мы знаем о сущности жизни». Представление Толстого о бытии как бесконечном потоке жизни могут быть определены как виталистические, однако, это не натуралистический или биологический витализм, а витализм этический, точнее этико-теистический, поскольку жизнь есть все, жизнь есть Бог, но сам Бог понимается прежде всего как добро. Положение о жизни как о чем-то общем, фундаментальном и несомненном. Ценность жизнь – это то, что объединяет людей. «Мы все живем» – первая аксиома Толстого. Мы – братья по жизни и только после этого братья по разуму, по вере, истории, судьбе и т. д. Вся мудрость вторична по отношению к жизни и потому не имеет права ни посягать на нее, ни отрицать смысла жизни. Поэтому Толстой отвергает любую попытку превратить такое знание в основание веры, в практическое руководство в жизни, в ее смысл. Жизнь человечества, творимые его поколениями «волны жизни» являются доказательствами существования смысла жизни и источником веры в него. В этой вере нет ничего мистического, связанного с наджизненным, потусторонним, потому что «знать бога и жить – одно и то же. Бог есть жизнь». Жизнь — одинаково значимая субстанция для всех живых существ, уравнивая их не только на биологическом уровне, но и на жизнесмысловом. Смысл живого, смысл жизни – в ее сохранении, поддержании и продолжении. Смысл жизни связан и с волей к ней, хотя истоки индивидуальной, личной воли восходят к воле имперсональной, сверхчеловеческой и всеобщей, в свою очередь коренящейся в некоторой универсалии жизни, обозначаемой им и как Добро, и как Бог, и как просто Жизнь. Эта воля, будучи превыше индивида, если и не подвластна ему, то постижима. Торжество разума в познании воли осуществляется парадоксальным, не теоретическим, а практическим и каким-то нерациональным образом. Проблемы бытия как такового (то, чем занимается онтология) интересовали Толстого лишь в связи с вопросом о путях человеческой жизни, ее ценностях и смысле. Следуя духу толстовского мировоззрения, можно определить человека как существо, ищущее смысл жизни, хотя, в более точном смысле, человек – это его жизнь.