А. Мейе

ВВЕДЕНИЕ В СРАВНИТЕЛЬНОЕ ИЗУЧЕНИЕ ИНДОЕВРОПЕЙСКИХ ЯЗЫКОВ¹

(ИЗВЛЕЧЕНИЯ)

МЕТОД

Что такое индоевропейские языки

Языки хеттский, «тохарский», санскритский, древнеперсидский, греческий, латинский, ирландский, готский, литовский, древнеславянский, армянский представляют в своей грамматике и лексике явные сходства. Совпадения наблюдаются и в древнееврейском, арамейском, аккадском, арабском и эфиопском языках между собой, но не между ними и языками, ранее упомянутыми. В наречиях кафров, обитателей бассейна Замбези и большей части бассейна Конго равным образом имеется много общих черт, не наблюдаемых ни в первой, ни во второй из упомянутых групп. Эти сходства и различия приводят к установлению трех языковых семей: индоевропейской, семитской и банту. Аналогичные факты позволяют выделить и некоторые другие семьи. Задача сравнительной грамматики какой-либо группы языков заключается в изучении соответствий, представляемых этими языками.

В отношении всех трех указанных случаев, а также многих других такое изучение вполне возможно. Наблюдение сходных черт языков санскритского, греческого и т. д. приводит к точным выводам. Иначе обстоит дело со всеми теми совпадениями, которые в других отношениях наблюдаются между разными народами. Так, например, несмотря на сходства, устанавливаемые между религиями индусов, иранцев, греков, германцев и т. д., не удалось построить цельное сравнительное учение о религии этих народов. Общие условия жизни языков дают лингвисту такие возможности, каких нет у историков нравов и религий. Впрочем, не все группы языков представляют в отношении сравнительной грамматики одинаковые возможности. Группы языков индоевропейских, семитских и банту — это три благоприятных случая, однако довольно различных между собой и не вполне одинаково пригодных для построения сравнительной грамматики.

¹ ОГИЗ, М. — Л., 1938. Перевод Д. Кудрявского.

416

Следует с самого же начала договориться о некоторых общих принципах, распространяющихся, правда, не только на индоевропейские языки. Это поможет нам в дальнейшем определить, что надо понимать под языками индоевропейскими.

Эти принципы являются общими. Все же прежде всего они относятся к индоевропейским языкам; они были установлены именно благодаря изучению этих языков и полностью проверены как с лингвистической, так и с исторической точки зрения лишь в отношении языков этой группы. Условия, в которых находится даже семитская (в общем сравнимая с индоевропейской) языковая группа, все же настолько отличны, что оказалось невозможным построить сравнительную грамматику семитских языков, столь же строгую и полную, как сравнительная грамматика языков индоевропейских.

I. Принципы

1. Единичность языковых явлений

Между понятиями и словами, взятыми в какой-либо момент развития того или другого языка, нет никакой необходимой связи; тому, кто не знает приводимых ниже слов, ничто не может показать, что фр. cheval, нем. Pferd, англ. horse, русск. лошадь, новогреч. άλογο, новоперс. asp обозначают одно и то же животное. В противопоставлении лошадь и лошади ничто само по себе не обозначает единства и множества; в противопоставлении фр. cheval — «конь» и jument — «кобыла» ничто не отмечает различия самца и самки. Даже для слов экспрессивных невозможно a priori предусмотреть форму; например, фр. siffler сильно отличается от нем. pfeifen или рус. свистеть. Отсюда следует, что текст, написанный на неизвестном языке, невозможно понять без перевода. Надписи Дария оказалось возможным прочесть только благодаря тому, что древнеперсидский язык, на котором они написаны, представляет лишь древнюю форму новоперсидского языка, что он очень мало отличается от языка Авесты, переводы которой дают ключ к пониманию текста, и, наконец, что он близко родствен санскриту. Наоборот, в остатках этрусского языка, за отсутствием поясняющих двуязычных надписей, находят лишь кое-какие внешние особенности, и, несмотря на многочисленность надписей и обширность текста, открытого на Аграмских свитках, этрусский язык остается в значительной мере непонятым.

Поэтому звуковая система, способы словоизменения, особые типы синтаксических сочетаний и лексика, характеризующие данный язык, не могут быть воссозданы, если они видоизменились или исчезли. Средства выражения связаны с понятиями фактически, а не от природы или по необходимости, поэтому ничто не может воссоздать их, если их больше нет. Они существуют лишь однажды; они единичны; слово, грамматическая форма, оборот речи, сколько бы их ни повторяли, в сущности всегда одни и те же.

417

Из этого следует, что два языка, представляющие в своих грамматических формах, в своем синтаксисе и лексике целый ряд определенных соответствий, являются в действительности одним языком. Сходство языков итальянского и испанского происходит оттого, что они — две современные формы латинского языка; французский язык, хотя и менее на них похожий, все-таки не что иное, как латинский язык, только еще более изменившийся. Таким образом, расхождения могут быть более и менее значительны, но совокупность точных совпадений в грамматическом строе двух языков всегда предполагает, что эти языки представляют формы, принятые одним и тем же языком, на котором говорили в прежнее время.

Случается, что два языка, независимо один от другого, одно и то же понятие выражают одинаковым словом; так, по-английски и по-новоперсидски то же сочетание артикуляций bad означает «дурной», и тем не менее персидское слово ничего не имеет общего с английским: это чистая «игра природы». Совокупное рассмотрение английской лексики и новоперсидской лексики показывает, что из этого факта никакие выводы сделать нельзя. Сходства, ограничивающиеся общей языковой структурой, как это, например, наблюдается в отношении турецкого и финского языков — языков, несомненно, родственных — или в отношении китайского и дагомейского языков, у которых нет шансов быть в родстве, — ничего не доказывают. Но ничего не доказывают и изолированные мелкие факты.

Отсюда вытекает определение родства двух языков: два языка называются родственными, когда они оба являются результатом двух различных эволюции одного итого же язык а, бывшего в употреблении раньше. Совокупность родственных языков составляет так называемую языковую семью. Так, языки французский и новоперсидский родственны, потому что оба являются формами индоевропейского языка; они входят в состав так называемой индоевропейской семьи языков. В этом смысле понятие родства языков абсолютно и не допускает различных степеней.

Но внутри одной и той же семьи язык, принявший форму, отличную от древней формы, может в свою очередь разделиться на несколько языков; так, в результате распадения Римской империи, латинский язык Рима, представляющий одну из форм индоевропейского, разделился на итальянский, испанский, провансальский, французский, румынский и т. д. Таким образом создалась романская семья языков, которая составляет часть индоевропейской семьи языков и члены которой теснее родственны между собою, чем с прочими индоевропейскими языками. Это значит, что языки романской семьи, представляющие все измененный латинский язык, начали расходиться в то время, когда иные индоевропейские группы уже обособились друг от друга. Это второе определение родства есть только следствие первого.

418

Наконец, когда язык развивается на сплошной территории, можно заметить, что те же самые новшества и те же самые черты старины наблюдаются независимо друг от друга в более или менее обширных областях. Так возникают диалекты.

Говоры областей, соседних друг к другу, развившиеся в одинаковых условиях, представляют и общие особенности. Мы будем иметь случай еще возвратиться к этим фактам, из которых вытекают важные следствия. Эти факты представляют явления совершенно иного порядка сравнительно с фактами, характеризующими родство языков. Например, особенные черты сходства, наблюдаемые между французским и провансальским языками, объясняются не тем, будто в Галлии эпохи Римской империи в какой-либо момент говорили на языке, существенно отличном от народной латыни, представляемой другими романскими языками, но тем, что как на французской территории, так и на провансальской и новшества, и черты старины были начиная с римских времен отчасти сходны, если не тождественны. На практике не всегда возможно отличить эти диалектальные черты сходства от тех, которые объясняются собственно родством языков, т. е. единством отправной точки.

До сих пор удавалось построить сравнительную грамматику лишь в тех случаях, когда в отправной точке имеется некий общий язык, как, например, латинский в отношении романских языков. Иначе говоря, за неимением возможности предположить существование «общего галло-романского» или «общего французского» языка, мы не в состоянии построить сравнительную теорию галло-романских говоров или французских говоров; у этих говоров определенные связи лишь с латинским языком.

Сравнительная грамматика есть система связей между исходным языком и развившимися из него языками.

Построить сравнительную грамматику — это значит сопоставить, описав их со всей возможной точностью, последовательные этапы развития какого-либо языка, дифференциация которого привела с течением времени к образованию различных форм речи.

Сравнительная грамматика возможна лишь постольку, поскольку последовательные и различающиеся состояния языка, рассматриваемые нами, могут быть сведены к определенным соотношениям. До настоящего времени это вполне удалось только в отношении индоевропейских языков.