1.2. Логико-семантический аспект

Чаще всего он присутствует в так называемых дедуктивных науках и фиксируется терминами «правильность», «корректность», «достовер­ность». Под этим понимается формальная безупречность доказательства теоремы или получения какой-то логической формулы на основе исходно принятых аксиом и правил вывода. Соответственно ошибочным (некорректным) будет признано до­казательство теоремы, где или нарушена последовательность рассуждений, или в ткань доказательства неявно введены дополнительные допущения, или попросту наличествуют формально-логические противоречия (вроде одновременного при­сутствия суждений А и не-А).

Оппозиция «истина – ложь» может и прямо использоваться в логических ис­числениях, но здесь квалификация суждений как истинных или ложных ограничивается

¹ Соловьев B.C. Сочинения. В 2 т. Т. 1. М., 1988. С. 691–693.

² См., как любопытно словесно фиксирован этот аспект истины в русском языке: Даль В. Толковый словарь живого великорусского языка. В 4 т. Т. 2. М, 1995. С. 60.

523

лишь областью их формальных семантических значений (как в логике высказы­ваний) безотносительно того, истинны ли эти суждения с точки зрения их реального предметного содержания. Например, суждение «неверно, что кентавр – только ло­шадь» формально истинно, ибо по определению атрибутивным свойством кентав­ра является наличие человеческих характеристик. При этом с чисто содержатель­ной стороны все рассуждения о кентаврах могут быть признаны ложными, ибо в действительности они не существуют.

1.3. Ценностно-экзистенциальный аспект

Он фиксируется в русском языке словами правда, правед­ность, правота. Под правдой в экзистенциальном аспекте понимается личностно продуманная и прочувствованная ценность, которая принимается человеком всем его существом и искренне утверждается им в жизненных поступках. Человек мо­жет при этом заблуждаться в конкретных актах личного выбора (быть неправым) и даже руководствоваться в своем поведении объективно ложными (неправедны­ми) ценностными представлениями. В таких случаях он подлежит объективному моральному и социальному осуждению, но в субъективном-то плане он поступает вполне искренне и правдиво. Желательно, конечно, чтобы человек руководство­вался подлинными ценностями, логически осмысливал происходящее и чаще слу­шал свое сердце, дабы не ошибаться в сложных ситуациях морального выбора. Однако недаром все религии и духовные учения единогласно утверждают, что в жизнеустроительном плане гораздо лучше быть «горячим», чем «теплым», и луч­ше искренне ошибаться в действии, чем бездействовать в равнодушии.

Когда же произносят словосочетание «художественная правда», то имеют в виду чаще всего или убедительное воплощение идей автора в ткани художествен­ных образов, или точное и яркое эстетическое отражение каких-то типических общественных явлений и представлений. В этом плане художественно правдивым может быть признано отражение в литературе каких-то разрушительных и без­нравственных идей, как это удалось сделать Ф.М.Достоевскому в «Бесах». Другое дело, что безнравственному человеку никогда не суждено стать гениальным твор­цом. «Гений и злодейство – две вещи несовместные», ибо подлинное гуманитар­ное познание и творчество исключают апологию и возвеличивание исподнего дна человеческой души.

В нравственно-социальном аспекте под царством правды разумеется вопло­щение в общественной жизни каких-то идеалов справедливости, честности и брат­ства, что противостоит торжеству социального зла, насилия и лжи в виде царства кривды.

Любопытно, что идеалы истинного познания, правдивого социального жиз­неустройства, художественной правды в искусстве, нравственной правоты и пра­ведности личного бытия всегда органично сопрягались друг с другом в русском национальном сознании. На это обращали внимание многие крупные отечествен­ные мыслители. О многоаспектности русского слова «правда» писал С.Л.Франк¹,

¹ См. его работу «Русское мировоззрение» в кн.: Франк С.Л. Духовные основы общества. М., 1992.

524

а Н.К.Михайловский отмечал, что «всякий раз, как приходит мне в голову слово «правда», я не могу не восхищаться его поразительной внутренней красотой. Та­кого слова, кажется, нет ни в одном европейском языке. Кажется, только по-русски правда-истина и правда-справедливость называются одним и тем же словом и как бы сливаются в одно великое целое»¹.

В таком объединении различных аспектов истины есть глубочайший смысл, и он особенно созвучен процессам, происходящим в современной культуре. Здесь достаточно указать на ценностные проблемы современной науки, дискуссии во­круг нравственного измерения искусства или поиски справедливого мирового устройства в условиях нарастающего глобального экологического и культурного кризиса. Мы еще остановимся в конце данной темы на современных тенденциях синтетического понимания истины и ее критериев. Однако предварительно следу­ет уточнить наиболее нас интересующий – гносеологический – аспект катего­рии «истина» и те ее варианты, которые существовали в истории философии.