Онтологический статус явлений сознания. Проблема идеального

На фоне великих достижений и одновременно разрушитель­ных порождений человеческой мысли в XX столетии перед философией со всей остротой встал вопрос: каков онтологический статус явлений сознания во Вселен­ной? Не коренятся ли все беды человеческого существа как раз в совершенно пре­вратном понимании природы своего сознания и его творческих продуктов? После столетий антропоцентрического противопоставления мысли бытию и интенции на переделывание мира сообразно человеческим прихотям не следует ли вновь вер­нуться к древним и, казалось бы, давно отвергнутым взглядам, когда идеи вовсе не противостояли природе, слово не отделялось от именуемого предмета, а окружаю­щий мир представлялся живым существом, находящимся с нами в перманентном со-знании и со-общении?

Именно такой мотив отчетливо звучит в работе П.А.Флоренского «Общечеловеческие корни идеализма»¹, однако анализ проблем, связанных с понима­нием природы сознания, мы начнем с обращения к противоположной позиции, а именно – к последовательно материалистически-реалистической, как она представлена в диалектическом материализме. Здесь мы поневоле воспроизведем ряд сюжетов, уже обсуждавшихся в рамках онтологического раздела наших лекций, но акцентируем внимание на гносеологических нюансах.

1. Идеальность сознания

В рамках диалектического материализма реальность созна­ния твердо квалифицируется (по крайней мере в большинстве работ) как иде­альная (субъективная) реальность, отражающая реальность материальную (объективную). Иногда эта позиция принимает крайне жесткий дуалистический характер. Например, в виде фразы В.И.Ленина о том, что «назвать мысль матери­альной – значит сделать ошибочный шаг к смешению материализма с идеализ­мом»². Какая аргументация лежит в основе подобной позиции?

Ее сторонники утверждают, что сознание обладает идеальным содержанием в виде идей и образов, в которых, во-первых, нет ничего от материальности³

¹ См.: Флоренский П.А., священник. Сочинения. В 4 т. Т. 3. Ч. 2. М., 1999.

² Ленин В.И. Поли. собр. соч. Т. 14. С. 231. Любопытно, что она противоречит его же высказыванию о том, что в самом фундаменте материи следует предположить существование свойства, схожего с человеческим ощу­щением. Об этих трудностях гносеологии диалектического материализма мы уже упоминали выше.

³ В смысле физической телесности.

462

отражаемых с их помощью объектов природного и социального окружения, и, во-вто­рых, в содержании сознания нет ничего от физиологической организации мозга и тех материальных процессов, которые в нем происходят при манипулировании с этим идеально-предметным содержанием. В моем идеальном образе стола, кото­рый я в данный момент созерцаю, нет ничего от материи реального стола, и мне никак не даны те, без сомнения, сложнейшие нейрофизиологические процессы в моем организме, которые этот акт созерцания обеспечивают. Еще более зримый пример: реальный огонь жжется, а вот идея огня в сознании человека не горит, но зато реальный огонь (к примеру, в виде костра или доменной печи) всегда конечен во времени, а, скажем, гераклитовская идея разумного огня, правящего во Вселен­ной, пережила своего прародителя на тысячелетия и вполне может быть признана бессмертной, по крайней мере до той поры, покуда существует человеческая ци­вилизация. Таким образом, мир человеческого сознания представляет собой мир идеально-сущей мысли или, говоря современным научным языком, сферу опери­рования информацией в «чистом виде».

Если диалектико-материалистический тезис о явлениях сознания как иде­альных копиях (образах) объективной материальной действительности не при­нимается многими философскими направлениями, то невозможность причинного объяснения явлений сознания из физиологических процессов мозга признается большинством из них. Еще Г.В.Лейбниц, о чем мы уже упоминали, в своем мыс­ленном эксперименте с мельницей показал, что как бы ни изучались мозговые «ме­ханизмы», «производящие» мысли и восприятия, мы никогда не обнаружим в них, самих по себе, ничего похожего на идеи сознания. С лейбницевскими выводами согласен не только последовательный диалектический материалист Ф.Энгельс с его знаменитым афоризмом о непознаваемости мышления из физико-химических процессов мозга¹, но и представитель естественно-научного материализма Э.Дюбуа-Реймон², и учитель B.C.Соловьева, последовательный теист П.Д.Юркевич, посвятивший критике редукционистско-физиологических подходов к сознанию ряд блестящих страниц³.

Таким образом, с трактовкой сознания как идеальной реальности нельзя не согласиться хотя бы потому, что идея вещи не есть сама физическая вещь, а из физиологии тела и мозга сущность духовных явлений объяснить никак не удается. Однако здесь возникают два вопроса.

1. Что такое идеальность сознания в положительном смысле, т.е. по самому своему существу, ведь выше везде давались ее чисто негативные характеристики типа «идеальное не есть материя отражаемого предмета», «идеальное не объясни­мо из физиологических процессов мозга»?

2. Насколько обоснованна квалификация явлений сознания как сугубо иде­альных, а вещей и процессов природного мира как явлений материальных? Не яв­ляется ли такое деление по меньшей мере слишком грубым?

Постараемся ответить на эти вопросы, подойдя к ним с несколько неожидан­ной стороны.

¹ Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения. Т. 20. М., 1961. С. 563.

² Дюбуа-Реймон Э. О границах познания природы. Семь мировых загадок. М., 1901. С. 21.

³ Юркевич П.Д. Философские произведения. М., 1990. С. 114–116, 132.

463