Глиссер-экспресс «осга-25»

В середине 30-х гг. под руководством конструктора Владимира Гартвига в СССР началось проектирование гигантского пассажирского глиссера-катамарана «ОСГА- 25».

Несмотря на значительные размеры (24 метра в длину и 12 в ширину), судно имело компактную и цельную форму. Конструкторам удалось зрительно объединить сложную конструкцию катамарана, выделив в передней части между поплавками смотровой салон. И мост, и поплавки были композиционно объединены плавной пара­болической линией верхней палубы.

Интерьер салона, выполненный выпускником ВхуТеИна Владимиром Мещериным, имел подчеркнуто вер­тикальные членения облицовки – как бы выделяя секции, из которых Собран корабль. Динамичные по форме кресла имели сложную кривую трубчатого металлического кар­каса, которая как бы взвивалась снизу и опоясывала сидения, создавая одновременно ощущение безопасности и защищенности. Остроумна идея крепления столиков буфета к потолку, чтобы не загромождать пол.

При постройке глиссера было налажено серийное производство отдельных деталей - кресел, столиков, окон, фасонных крючков и ручек, повторяющих в своей форме все тот же каплеобразный аэродинамический силуэт корабля. Все эти детали выполнялись методом объемного формования из металла или только-только начинавшей применяться на транспорте пластмассы.

К 1938 году постройка бы па завершено, и глиссер использовался на пассажирской линии Ялта-Севастополь. Он мог перевозить в пассажирских салонах обоих кор­пусов до 150 пассажиров со скоростью 80 км. в час. У глиссера было 4 двигателя от торпедных катеров для основного хода и два вспомогательных резервных двига­теля. Это было уникальное по всем показателям судно. Своего рода чудо техники. И по скорости, и по чисто техническим, конструктивным новациям, и по внешнему виду.

В начале второй мировой войны, когда началась оккупация Одессы, корабль был уничтожен.

Агит-самолет «Максим Горький»

В 1934 году во многих газетах был опубликован призыв писателей помочь в строительстве гигантского агиг-самолета «Максим Горький». Предлагалось вносить свои взносы, гонорары, сбережения на специальный счет постройки агитэскадрилии.

Самолет «Максим Горький» по конструкции был одним из вариантов военного транспортного самолета АНТ- 20 (конструкторского бюро Туполева), который предпола­галось использовать даже как авиаматку. Фюзеляж и крылья были склепаны из гофрированных листов дюралюминия. Такая технология не давала возможности сде­лать поверхности сложной двойкой кривизны, и самолет напоминал скорее корабль с закругленным носом, чем летательный аппарат. Для повышения мощности и увели­чения подъемной силы на корпусе над крыльями было установлено еще два двигателя конструкции Микояна. Один был с тянущим, другой с толкающим винтом.

«Максим Горький» был наполнен совершенно уни­кальным оборудованием, разместившимся на площади около 100 квадратных метров: пневматическая почта для общения команды, кинопроекционное оборудование и складной экран размером 4,5×6 метров (при установке его конструкция служила одновременно и радиомачтой), ки­ностудия, не говоря уже о буфете, умывальниках, душе­вых, туалетах. Впоследствии на самолете была установ­лена и типография - специально изготовленная и спроектированная в расчете на предназначенное для нее по­мещение.

Судьба самолета-гиганта оказалась трагичной. Во время воздушного парада над Москвой в мае 1936 года один из пилотов сопровождения задумал совершить мер­твую петлю над гигантской машиной. Не рассчитав тра­ектории, он врезался в крыло, и гигантская машина рухнула вниз. Весь экипаж погиб...

У техники в 30-е годы в Советской России сложился особый романтический образ. Этот образ поддерживали композиторы и поэты. В специальном авиамарше пели: «Мы рождены, чтоб сказку сделать былью» или «Нам разум дал стальные руки-крылья, а вместо сердца - пламенный мотор». Прогресс техники воспринимался как следствие прогресса социального, как часть общего дви­жения к светлому будущему. Техническое совершенство вещей, пусть и уникальных, было как бы доказатель­ством совершенства социального. Все эти новые достиже­ния многократно воспроизводились в печати в журналах «СССР на стройке», «Строим», «Наши достижения».

Советская фотография 30-х годов - это именно от­крытие техники как особой выразительной натуры. Ракурс, наклон линии горизонта, контраст планов, сверх­крупный план могли превратить банальное и примитив­ное техническое устройство в нечто невиданное, гранди­озное. Фотографы не могли в те годы снимать, а тем более публиковать социальные репортажи с подлинных драматических сцен жизни - тяжелого труда, голода, раскулачивания, репрессий - и потому со всем своим арсеналом выразительных средств обратились к показу мира вещей, техники, рядом с которыми иногда мелькали улыбающиеся лица. Они передавали пафос индустриали­зации времен первых пятилеток. Фотографы превращали технический дизайн в полное значения визуальное (а заодно и политическое) событие.