возмещения расходов, связанных с приведением земельного участка в прежнее состояние.

Эти требования рассматриваются исключительно в судебном по­рядке.

Расходы, связанные со сносом здания и приведением земельного участка в первоначальное состояние, могут быть возмещены как в по­рядке, установленном Законом Украины «Об исполнительном произ­водстве», так и по отдельному решению суда.

Приведенный анализ законодательства и вопросов практики при­менения ст. 376 ГК Украины свидетельствует о необходимости даль­нейшего теоретического изучения данного явления в аспекте пони­мания его как незаконного владения и дальнейшего совершенствова­ния гражданско-правового регулирования этой проблемы, а именно приведения содержания ст. 376 ГК в соответствие с новейшими нор­мативными актами, регулирующими градостроительную деятель­ность: в части уточнения перечня объектов самовольного строитель­ства, на которые может быть признано право собственности (строи­тельство нового, реконструкция, расширение и капитальный ремонт уже существующего объекта); включения требования о возможности признании права собственности на такой объект только при наличии у лица документа, выданного специально уполномоченным государ­ственным органом, о готовности самовольно построенного объекта к эксплуатации и др.

Глава 6. Значение передачи имущества для приобретения права собственности на него

Производное приобретение права собственности в отличие от первоначального ассоциируется прежде всего с передачей имущества, которое еще с древнеримских времен именуется traditio. Будучи актом физической передачи имущества или его символов (ключей, товаро­распорядительных ценных бумаг) непосредственно приобретателю или опосредованно (на почту, транспортной организации и т. п.), traditio сопряжена с переходом владения имуществом, поступлением его в физическое обладание другим лицом.

Вместе с тем нельзя однозначно утверждать, что с передачей имущества приобретается право собственности, поскольку передача не всегда влечет за собой такое правовое последствие. Так, имущество может быть передано в аренду, на хранение и на других основани­ях, которые не влекут за собой возникновения у получателя имуще­ства права собственности. На это обращал внимание Д. И. Мейер¹, а Б. J1. Хаскельберг отмечал, что «независимо от конечной направлен­ности, цели, традиция — это способ передачи вещи во владение (фактическое обладание), при этом воспринимается как принцип, что передача всегда обеспечивает переход владения, а что переходит сверх того — зависит от намерения сторон»².

У. Маттэи вообще указывает на большое разнообразие traditio: «от простой доставки газеты по подписке до достаточно сложного меха­низма передачи права собственности на квартиру». Вообще он раз­личает передачу права собственности mortis causa (посмертное) по воле того, кто передает, и независимо от таковой и передачу inter vivos по воле собственника, а также передачу движимого имущества и не­движимого как по воле собственника, так и без нее³.

Вместе с тем производное приобретение права собственности может иметь место и в отсутствие передачи имущества, например,

при наследовании, поскольку право на имущество переходит к на­следникам уже после смерти собственника. Не менее интересным представляется правопреемство при преобразовании юридического лица, когда о передаче имущества не может быть и речи, поскольку иначе мы имели бы передачу имущества одним лицом себе самому.

Однако даже при заключении договора переход права собствен­ности на имущество не всегда связан с его передачей. Так, при найме- продаже (ст. 705 ГК Украины) или финансовом лизинге, залоге (если условием договора предусмотрен переход права собственности к за­логодержателю в случае неисполнения должником обязательства, обеспеченного залогом) вещь уже была передана второй стороне по договору, а право собственности на нее возникает позднее — при наличии определенных условий. Тогда говорят о traditio brevi manu (лат. — «передача короткой рукой»).

По мнению Б. JI. Хаскельберга, traditio brevi manu не принадлежит к способам приобретения права собственности, оставаясь лишь спо­собом передачи. На наш взгляд, такое утверждение является абсолют­но справедливым, поскольку, во-первых, в данном случае передача вещи первоначально была направлена не на приобретение права собствен­ности (перенесение права собственности), а на перенесение другого вещного права (владения, пользования, при заключении, например, договора аренды или хранения и т. д.). Во-вторых, такая передача пред­шествовала заключению договора об отчуждении вещи, поэтому право собственности у приобретателя имущества по договору будет возникать не с момента передачи имущества, а с момента заключения договора. Более того, здесь передача вещи представляется лишней.

В ГК РФ положения о «передаче короткой рукой» содержатся в ст. 224. В ГК Украины подобные ситуации не урегулированы.

Иногда закон в основание приобретения права собственности ставит не передачу, а принятие имущества (например, по договору дарения — ч. 1 ст. 722 ГК). Закон не связывает с передачей имущества приобретение права собственности при заключении договоров, кото­рые требуют нотариального удостоверения и государственной реги­страции права собственности (части 3 и 4 ст. 334 ГК), а также при заключении договоров, по которым происходит приобретение права собственности созданным в процессе слияния юридическим лицом (ст. 107 ГК) или без заключения таких договоров (при разделе и пре­образовании юридических лиц).

Следует заметить, что передача вещи может иметь место не толь­ко при производном возникновении права собственности. Так, лицо,

которое обнаружило (нашло) вещь и завладело ею, но не намерено оставить ее себе и приобрести право собственности на нее, передает ее милиции или органу местного самоуправления. В этом случае также имеет место передача имущества, но она не влечет за собой ни правопреемства, ни возникновения права собственности у лиц, по­лучивших это имущество, поскольку лицо, которое его передает, не имеет на него права собственности. Поэтому такая передача юриди­чески нейтральна.

Итак, не любая передача имущества есть traditio в ее понимании как способа приобретения права собственности на имущество. И наоборот, не любое правоприобретение с правопреемством связано с traditio.

Право собственности на имущество может возникнуть и до момента его передачи, если стороны договорились об этом. Такая правовая си­туация согласуется с положениями ч. 1 ст. 335 ГК. При этом, как спра­ведливо отмечал Р. Саватье, «если право собственности перенесено на приобретателя до передачи имущества (индивидуально-определенного) в соответствии с соглашением сторон, приобретатель сохраняет силу кредитора и соответственно требование его передачи»¹.

Договорная traditio выполняет определенные функции. Во-первых, это функция перехода фактического владения от лица, которое пере­дает имущество, к лицу, которое его принимает. Во-вторых, это функ­ция исполнения обязательства, по которому отчуждатель согласно положениям закона и договора был обязан передать вещь получателю, а последний — принять ее. В-третьих, это функция определенности момента приобретения права собственности, если сторонами в до­говоре не предусмотрен иной момент. В-четвертых, это функция гласности перехода права собственности, что является очень важным для отношений с третьими лицами². В-пятых, благодаря traditio име­ют место индивидуализация и конкретизация вещей и прав, которые соответственно передаются и переходят.

Имущество передается определенными способами. В соответ­ствии с п. 2 ст. 334 ГК ими являются: вручение имущества приобре­тателю; вручение имущества перевозчику, организации связи для отправления, пересылка приобретателю имущества, отчужденного без обязательства доставки; вручение коносамента или иного товарно­

распорядительного документа на имущество как «заменителей» пере­дачи имущества, что допускается ГК¹. В том, что с вручением иму­щества перевозчику состоялось и передача этого имущества приоб­ретателю, А. Гриняк усматривает прием юридической фикции².

А. А. Рябов, ссылаясь на п. 1 ст. 458 ГК РФ, определяет еще и та­кой способ передачи, как предоставление вещи в распоряжение при­обретателя в месте ее нахождения, что часто применяется при по­ставке товаров на условиях самовывоза³. Впрочем, этот способ пере­дачи является не чем иным, как вручением, и не содержит никаких особенностей.

Еще одним способом передачи вещи выступает constitutum possessorium, которая в отличие от traditio brevi manu представляет собой способ приобретения права собственности. Последний не за­креплен в ГК Украины, но распространен на практике. Сущность constitutum possessorium состоит в следующем: по согласию сторон вещь, которая отчуждается, остается у лица, которое ее отчуждает, на любом правовом основании — договоре хранения, ссуды и др. То есть вещь уже отчуждена по договору (например, купли-продажи, даре­ния), но фактически не передана приобретателю вследствие парал­лельного действия относительно этой вещи другого договора (напри­мер, хранения). Фактически вещь остается у отчуждателя на праве владения чужой вещью⁴. Между тем право собственности на такую вещь в силу действия ч. 1 ст. 334 ГК возникает без ее передачи соб­ственнику, поскольку было бы нелепо последовательно осуществлять два акта традиции: отчуждателем — приобретателю, а потом приоб­ретателем — отчуждателю.

Иными словами, передача вещи как таковая отсутствует, а переход права собственности на нее очевиден. Более того, в данном случае одна и та же вещь является предметом разных по сути и правовым последствиям договоров.

Относительно этого интересным представляется такое свойство (функция) constitutum possessorium, как «действие двойной передачи», согласно которой:

с одной стороны, бывший собственник передает право собствен­ности на вещь приобретателю, что свидетельствует о транслятивном свойстве двойной передачи;

с другой стороны, приобретатель передает владение бывшему собственнику на основании акта, который не направлен на перенесе­ние права собственности, например, договора аренды¹.

С этим можно согласиться с уточнением, что переходу подлежат права, а вещи (имущество) — передаче, что в своей совокупности и есть traditio.

Сам акт передачи имущества невозможен без его принятия, по­скольку если есть лицо, которое что-то передает, должно существо­вать и лицо, которому передают. Действие первого лица относитель­но отчуждения имущества называется «передача», а действие лица, которому передают имущество, — «принятие». Причем эти два дей­ствия происходят одновременно, как и одновременно происходят приобретение права собственности у одного лица (в данном случае у принимающего) и прекращение права собственности у другого (передающего).

Эти два действия абсолютно взамосвязаны, неразрывны, посколь­ку существовать одно без другого с юридической точки зрения они не могут. Поэтому можно утверждать, что traditio содержит два взаи­мосвязанных действия лиц, которые в своей совокупности представ­ляют собой один юридический факт — передачу-принятие, что вы­ступает определенным внешним проявлением traditio.

На протяжении столетий между учеными-цивилистами длится дискуссия по поводу следующего: а) в чем заключается сущность traditio и можно ли ее считать сделкой; б) является ли она односто­ронним распорядительным действием (односторонней сделкой) или состоит из воль двух или больше сторон (договор); в) представляет ли собой традиция самостоятельное распорядительное действие или осуществляется во исполнение основного обязательства (договора) и не существует отдельно от него.

По поводу правовой сущности traditio Ф.-К. Савиньи отмечал, что она принадлежит к числу наиважнейших правомочий и имеет «употре­

бительнейшую форму» перехода права собственности¹. Исходя из этого traditio, будучи действием правомерным и направленным на установле­ние гражданских прав и обязанностей, полностью подпадает под опреде­ление сделки, содержащееся в ч. 1 ст. 202 ГК. Поэтому на традицию распространяются положения о сделках, помещенных в разделе 3 главы 12 ГК, в том числе что касается признания ее недействительной.

Существуют разные взгляды на отнесение traditio к односторон­ним или двусторонним сделкам. Наличие двух юридических фактов (передачи и принятия имущества) породило мнение о существовании двух односторонних сделок, но одна без другой они не составят вещ­ного эффекта, на который направлены². Отмечалось и то, что в пере­даче имущества нет качества сделки и оно не переносит право соб­ственности. Этими качествами наделен сам договор, который спосо­бен не только порождать обязательство, но и выступать юридическим фактом для возникновения, изменения, прекращения других право­отношений, в том числе собственности³.

Больше всего приверженцев видения traditio как двустороннего акта овладения, основанного на взаимном согласии прежнего и нового соб­ственников и действиях той и другой стороны в отношении вручения и принятия вещи⁴. Е. В. Васьковский писал, что передача предполагает взаимное соглашение между лицами, т. е. договор⁵. Ф.-К. Савиньи на­зывал традицию «настоящим договором, так как в ней налицо все его признаки: она заключает в себе обоюдное изъявление воли относитель­но передачи владения и собственности, и этим изъявлением сызнова определяются правоотношения сторон»⁶.

Такие противоположные подходы к пониманию приобретения права собственности по договору объясняются тем, что издавна при формировании Институций Юстиниана применялись два разных под­

хода. Один из них имел истоки в классическом «юстиниановском праве», по которому право собственности приобреталось посредством консенсуальной и обязательственной купли-продажи. Другие были связаны с эллинистической правовой культурой и поддерживали транслятивную продажу, которая основывалась на платеже цены, со­ставлении письменного акта и договоре задатка. При этом на уровне компиляции не определено, каковы были границы одного и других институтов, их возможные специализации относительно определен­ных объектов (например, связь транслятивной продажи с переходом права собственности на недвижимость). Не установлено и соотноше­ние между абстрактным нормированием Кодекса и Институций с конкретной практикой, как договорной, так и судебной¹. Применение в дальнейшем «юстиниановского права» в разных странах привело к своеобразным вариациям на эту тему.

Одновременно происходит конструирование купли-продажи как договора с вещным эффектом. Под ним понимается договор, пред­метом которого являются перенесение права собственности на определенную вещь, установление или перенесение вещного права или другого права, в которых собственность или право переносятся и приобретаются вследствие договоренности сторон, выраженной законным образом (ст. 1376 ГК Италии).

Если рассматривать traditio в контексте права Украины, то она содержит все признаки договора, описанные в статьях 626, 629 ГК и др.: 1) наличие двух сторон (лица, которое передает имущество, и лица, которое его принимает), между которыми устанавливается правоотношение; 2) добровольный характер правоотношения, кото­рый проявляется во взаимном волеизъявлении (договоренности) от­носительно передачи-принятия имущества; 3) наличие определенным образом внешне выраженной письменной формы сделки (как прави­ло, акта передачи-принятия) и др.

При этом, как справедливо отмечает Б. JI. Хаскельберг, «предло­жение о передаче следует признать офертой, принятие же вещи (именно принятие, а не согласие принять) — акцептом, а саму тра­дицию — заключенным договором»².

Если же traditio имеет договорную природу, то она должна быть охарактеризована как договор. В. М. Хвостов настаивал на вещном характере последнего, поскольку он устанавливает вещное, а не обя­зательственное право¹. И. В. Спасибо-Фатеева отмечает, что «укра­инское законодательство, хотя и не фиксирует норму о вещных до­говорах, но по сути передача-принятие является именно таким до­говором, который заключается во исполнение договора об отчуждении имущества (например, купли-продажи) и который воплощается или в акт, или вообще не приобретает письменную форму»².

Вещный договор стал объектом многих исследований³. В науке гражданского права имеет место спор о том, представляет ли собой traditio распорядительную сделку или она направлена на исполнение основного обязательства, т. е. является исполнительной сделкой? Со­ответственно этот вопрос влечет за собой другой: можно ли в неко­торых случаях предоставить traditio самостоятельный характер или она связана с основным договором, обеспечивая его исполнение, т. е. речь идет о ее вторичиости?

О. А. Красавчиков и В. В. Бердников настаивают на том, что рас­порядительная сделка осуществляет функцию исполнения обязатель­ственного правоотношения, а сам договор лишь порождает правоот­ношение как юридическую связь между сторонами и никоим образом не может содержать в себе действия, направленные на исполнение обязательства (т. е. договор не может быть «самовыполняемым»)⁴.

Договор об отчуждении имущества устанавливает взаимные пра­ва и обязанности между сторонами, в частности, порождает обяза­

тельство одной стороны передать другой определенное имущество (или право). Поэтому договор сам по себе еще не реализует передачу имущества (или переход права, если его предметом является отчуж­дение права, а не имущества). Договор — лишь основание для тра­диции, а саму традицию реализует исполнительная сделка, также являющаяся договором.

Е. А. Флейшиц писала: «Наиболее часто встречающаяся вспомога­тельная сделка — передача, совершаемая на основании договора о переходе права собственности, не производит правовых последствий, если она не соответствует основной сделке — договору о передаче права собственности»¹. М. М. Агарков различал сделки первой катего­рии, которые он еще называл основными, и второй категории (допол­нительные). Соответственно к первым он относил те, на основании которых осуществляется отчуждение вещи (купля-продажа, дарение), а ко вторым (второй категории) — traditio. По его мнению, сделки вто­рой категории «.. .имеют целью осуществление того перехода имуще­ственных благ, на который направлены сделки первой категории»².

И. В. Спасибо-Фатеева также указывает на определенную связь между обязательственной сделкой и передачей, которая является вторичной, поскольку ей должно предшествовать определенное осно­вание. Эти основанием, как правило, является договор, но может быть и административный акт, и даже закон³.

По мнению Д. О. Тузова, по сути передача вещи уже сама по себе является полным или частичным осуществлением того юридическо­го и хозяйственного действия, на достижение которого она направле­на и которую преследовала другая, основная сделка, в соответствии с которой она была осуществлена⁴.

По общему правилу, обязательственный договор (основная сдел­ка) не переносит право собственности, вмещая в себе лишь обязатель­ство по передаче имущества. Последнее же согласно п. 1 ст. 334 ГК выполняет traditio, что является основанием утверждать о ее несамо­

стоятельности. Вторичность traditio как сделки подтверждается и тем, что право собственности может возникнуть без реальной передачи вещи, лишь на основании обязательственного (основного) договора (в данном случае купли-продажи, дарения), когда в передаче нет по­требности. При этом важно то, что вещный договор в отличие от основного договора (купли-продажи или иных) обязательственного правоотношения не создает¹.

Впрочем, правильным представляется мнение М. М. Агаркова о воз­можности изменения характера traditio законом в случае предоставления им traditio самостоятельного значения, благодаря чему она не будет за­висеть от тех отношений, на основании которых она осуществлена².

Не вызывает возражений то, что, как считает преобладающее большинство немецких цивилистов, содержанием вещного договора является распоряжение, а следовательно, условия последнего пред­ставляют собой: а) способ фиксации юридической власти лица рас­поряжаться своим имуществом; б) способ реализации правомочия распоряжения. Поэтому обещание передать имущество нельзя ква­лифицировать как обязанность, поскольку в вещном договоре по­следняя лишена юридического свойства обязательства лица совер­шить действие относительно передачи. Обещание передать вещь и право выступают здесь как распоряжение³.

Распоряжение как правовая категория рассматривается немецким правом как: 1) сделка (односторонняя и двусторонняя); 2) совокупный распорядительный состав, в котором распорядительный договор яв­ляется обязательным элементом; 3) волеизъявление, причем, как считает В. Флум, такое волеизъявление непосредственно влечет за собой потерю права или его изменение вследствие обременения⁴.

Вместе с тем понятие распоряжения является более широким, чем понятие вещной сделки как распоряжения, поскольку к распоряжению должны относиться и принятие на себя долга, и его составление, и за­чет взаимных требований, и их уступка.

Вещным же распоряжением необходимо признать отчуждение имущества, которое сопряжено с прекращением у лица права на него, отягощение права — установление вещного права на имущество (сервитута, эмфитевзиса или суперфиция), ограничение права, кото­рое связано с ограничением правомочий собственника, например при залоге, наложении запрета отчуждения имущества и т. п. Кроме того, сюда нужно отнести и отказ от своего права, который по сути пред­ставляет собой одностороннюю вещную сделку, абстрактное одно­стороннее волеизъявление¹.

Таким образом, действия, которые направлены на передачу иму­щества (переход права):

• внешне воплощаются в определенную форму своего существо­вания — исполнительный договор;

он по своей природе представляет собой договор иной, чем основное обязательство, поскольку осуществляется во исполнение последнего;

указанные действия неразрывно связаны с договором как с осно­ванием возникновения обязательства.

В свою очередь, вопрос вторичности traditio связан с ее абстрактно­стью или каузальностью. В науке гражданского права многие ученые высказывают разные точки зрения по этому вопросу. М. М. Агарков, Е. А Флейшиц, Б. JL Хаскельберг, Д. О. Тузов, К. И. Скловский, И. В. Спасибо-Фатеева и другие относят traditio к каузальным сдел­кам; В. В. Бердников, В. А. Белов, JI. Ю. Василевская указывают на ее абстрактный характер.

Ф.-К. Савиньи, будучи родоначальником как самого учения о вещ­ном договоре, так и теорий абстракции вещного договора, отделял его от обязательственного договора и доказывал, что последний не имеет никакого правового значения (для самого правоприобретения). Он настаивал на том, что каждый из этих договоров имеет свою causa (основание)². Так, causa обязательственного договора состоит в на­мерении перенести право собственности, а causa в вещном договоре является волей по передаче и принятию имущества в собственность. Обязательственный договор подготавливает заключение вещного до­говора, сопровождает его, вызывает его необходимость.

Современные ученые также высказываются в пользу абстракт­ности traditio. Так, по В. А. Белову, последняя, будучи основанием

правоприобретения, представляет собой абстрактный и реальный договор особого рода¹. В. В. Бердников в подтверждение такого же мнения ссылается на работы немецких ученых-цивилистов, в част­ности М. Поша, по которому «распорядительные сделки являются абстрактными, так как действительность распорядительной сделки не зависит от действительности обязательственной сделки»². По мнению А. Ваке, «абстрагированность сделки с вещно-правовым эффектом от каузальной сделки, лежащей в ее основании, является особенностью германского правопорядка»³. Г. Донеллюс (Hugo Donellus) считал, что для передачи права собственности приобретате­лю вещи (т. е. для правоприобретения) достаточно лишь воли владель­ца относительно такого действия, вне зависимости от наличия causa. И. Апель (Johann Apel) различал понятие основной сделки и формаль­ного акта traditio, которую он относил к способам приобретения права собственности (modus acquirendi) и усматривал в нем фактическое принятие владения и форму приобретения права собственности. Ото­ждествляя понятие титула и justa causa, он к последней относил договор (contractus), что означает признание им основного (обязательственного) договора как основания правоприобретения. Все это, по словам JI. Ю. Ва­силевской, позволило рассматривать передачу права собственности (traditio) вне каузальной сделки, что в дальнейшем осуществил Г. Гро- ций. В свою очередь, это дало возможность поставить вопрос о необ­ходимости разграничения modus acquirendi и causa в механизме при­обретения права собственности, «выведения этих элементов из слож­ного фактического состава»⁴ правоприобретения.

Смысл такого, по высказыванию О. Гирке, «искусственного раз­деления» между обязательственным договором и traditio имеет сугу­бо практическое значение и состоит прежде всего в защите добросо­вестных приобретателей, что становится возможным в случае, если

вещный договор не зависит от действительности обязательственно - правового договора.

Интересным представляется и тот факт, что гражданское право Гер­мании (общегерманское) не знает (и не знало) понятия права собствен­ности в так называемом «чистом виде». Оно оперирует понятием Der Gewere, которое различается как материальное (die Untergewere — фак­тическое господство лица над вещью) и идеальное (die obergewere — право владеть вещью, что является идеальной сущностью Der Gewere). Такое философско-правовое восприятие права собственности не могло не повлиять на traditio. Последняя сначала понималась как реальная передача вещи. С возникновением же философской идеальной сущности Der Gewere (die obergewere) traditio стала видеться и как передача опре­деленных символов (ключи, документы и т. п.), что в основном означало передачу права владения (der obergewere) на недвижимое имущество.

Запуск механизма абстракции позволил в дальнейшем поделить сделки на каузальные и абстрактные (вещные, распорядительные). Г. Эртманн определял последние как фактически направленную на специфическую правовую цель часть каузальной сделки, которой вследствие правопорядка и содержания предоставлено самостоятельное значение. При этом абстрактная сделка может порождать абстрактные обязательства¹. По мнению JI. Ю. Василевской, наличие такой сделки становится причиной для вещного абстрактного требования предостав­ления вещи или/и права². Ее абстрактность объясняется невозможно­стью быть принудительно заключенной без соответствующего разъ­яснения вопроса о встречном предоставлении со стороны кредитора.

Еще дальше пошел Ф.-К. Савиньи, разграничивавший traditio и вещный договор как «абсолютно абстрактный», поскольку:

а) его действительность и правовые последствия не зависят от действительности или недействительности основной сделки;

б) волевой момент и согласование воли сторон вынесены за рамки traditio и оформляются в вещном договоре. Более того, ученый предостерегал против «обязательственно-правовых и вещно­правовых распоряжений друг с другом (в законе)», что усложняет

«понимание сути правоотношения и вредит правильному примене­нию законов»¹.

Несмотря на весомую аргументацию, далеко не все исследовате­ли поддерживают принцип абстракции. Так, О. Гирке указывал на искусственное размежевание обязательственного и вещного догово­ров. Абстрагирование обязательственного договора от вещного он считал «доктринальным изнасилованием жизни... в содержательном смысле», «фикцией чистой воды», оторванной от жизни и человече­ского сознания. По его мнению, имеют место не два независимых договора, а две разные стороны единой сделки.

Подобную правовую позицию поддерживали Ф. Бэр, О. Гольден- ринг и JI. Эннекцерус. По высказываниям последнего, «такое разде­ление того, что экономически связано, само по себе представляется искусственным»².

Современные исследователи указывают на то, что именно такой подход, раскритикованный классиками, способен упорядочить весь разнообразный спектр жизненных ситуаций в правовом поле и рабо­тает в интересах лиц, принимающих участие в договоре³. Нормы о передаче имущества по договору отвечают не на вопрос «что?» и «почему?», а «как?» и «когда?», и тем самым выполняют служебную роль в сложноподчиненном юридическом составе «договор-передача» (т. е. передача каузальная)⁴.

В ГК Украины нет подобного положения, которое могло бы по­служить основой признания traditio абстрактной сделкой. Вообще-то украинское цивилистическое регулирование содержит относительно этого прямо противоположные подходы. С одной стороны, ГК дает основания утверждать, что traditio, будучи вторичной относительно договора, осуществляемой в его исполнение (собственно почему и про­исходит передача имущества), тесно с ним связана. Эта связь и предо­пределяет наличие causa и невозможность абстрагирования от нее.

Недействительность договора влияет на право собственности, ибо следствием недействительности в ст. 216 ГК определена реституция, поскольку недействительная сделка не создает юридических послед­ствий, а следовательно, не порождает и права собственности¹.

С другой стороны, в ГК Украины есть ст. 330, где прямо предусмо­трена возможность приобретения права собственности на имущество, отчужденное лицом, которое не было его владельцем. Итак, недей­ствительность договора не будет влечь за собой реституцию, а предо­ставит приобретателю-несобственнику возможность (как и некоторым лицам-«несобственникам», которые в дальнейшем приобрели иму­щество) считаться и признаваться собственниками, а уже в этом нельзя не заметить абстрактности traditio.

Отношение к абстрактности traditio должно быть сформировано при сопоставлении ее положительных и негативных последствий в случае воплощения этой позиции в законодательстве. Положитель­ным есть то, что тем самым абстрактность traditio:

• упрощает процесс приобретения права собственности — приоб­ретателю не нужно проверять действительность обязательственного договора, по которому приобрел право собственности отчуждатель;