Первый сценарий

Режиссер Тамара Мендошева (Муканова) после успешного дебюта на «Казахфильме» с фильмом «Шелковая кисточка» попросила меня написать для нее сценарий на алтайском материале. Поскольку в детстве мне довелось побывать в Бийске и Барнауле, увидеть реки Бию и Катунь, то работа показалась мне интересной.

Поначалу было сделано несколько попыток соорудить что-то по мотивам сказов В.Шишкова, и мне достаточно ясно виделись картинки быта 19 века и контакты русских купцов с алтайским коренным населением. Но Тамару что-то не устраивало во всех этих вариантах сценария, и она предложила написать современную историю – про девушку-красавицу, про парня-тракториста и про Дух огня… Что из этого вышло после многих и многих вариантов, видно из сценария «Белый цветок, синий цветок», про который художественный руководитель фильма «Кайчи» Ида Гаранина сказала «Кто написал эту невероятную дрянь?!».

Но в чем же заключалась «дрянь» в произведении, где присутствуют, казалось бы, все атрибуты сценария?.. Во-первых, рассказывается не анимационно-мультипликационная история, а театрально-актерская: эту фабулу можно сыграть на сцене любительского театра, и при этом даже Дух огня будет выглядеть органично в декоративно-фольклорном костюме; во-вторых, никаких трансформаций с персонажами не происходит, хотя анимация тем и интересна, что куклы должны быть трансформерами, иначе фильм становится жалким слепком с человеческой жизни; в-третьих, в сценарии не было найдено яркой живописности, хотя в процессе написания я и представляла себе просторы Алтая в стиле пейзажей Павла Кузнецова. И все-таки главный огрех сценария в том, что его можно сыграть иными, чем анимация, средствами.

Важный принцип анимационного кино, его исключительное отличие от всех иных видов киноискусства заключается в том, что данную историю можно: либо нарисовать, либо воссоздать необходимыми объемными формами, и по-другому, иными средствами эта история передана быть не может, или потеряет основную часть своей выразительности. Таким образом, сценарий «Белый цветок, синий цветок» не давал возможности создать уникальное анимационное произведение, и Ида Гаранина, как режиссер талантливый и успешный, увидела это сразу и предложила Тамаре отправить автора сценария к ней в Москву: «Может, попробуем что-нибудь из этого сделать…». При первой же возможности я уехала в Москву к худруку Идее Гараниной, чтобы довести начатое дело до экрана, что является профессиональной обязанностью сценариста.

«Белый цветок, синий цветок»

Литературный сценарий

мультипликационного кукольного фильма

1 Часть (10 мин.)

(по мотивам алтайских народных песен)

(начальный вариант сценария “Кайчи”)

1979 г.

Автор сценария – Маргарита Соловьева

(при участии режиссера Т.Мукановой)

…Сначала мы услышим народную алтайскую песню – напевную, протяжную.

Цветы моего Алтая –

Белый цветок, синий цветок.

Песни моего Алтая –

Айайым, айайым…

А потом мы увидим белые облака, похожие на букеты ромашек, и синее озеро – как синие цветы цикория. Вокруг озера – темный мохнатый лес со светлыми прогалинами лугов и полей.

На светлом склоне сопки – белая горстка баранов и пожилой чабан около них на добродушном коне…

На поляне среди темных елей – яркие палатки. Это палаточный городок студентов-стройотрядовцев. Девушки волосы причесывают дружно, – как в ансамбле. А парни тоже дружно, как спортивная команда, водой обливаются…

А вот еще поляна – на ней юрта стоит, рядом с юртой – костер. Дым от костра высоко в небо поднимается. У костра пожилая женщина варит мясо. Лицо у нее в морщинах, руки темные, как из коры дерева.

Дымит костер, женщина его раздувает, да дым только глаза ест.

Но вот появилось в костре чье-то неясное лицо – это трепетный Дух огня.

Женщина поклонилась ему, достала из казана кусок мяса, протянула Духу огня. Его недовольное вначале лицо расплылось в улыбке. И костер заиграл, разгорелся жарко.

И Женщина тоже довольна.

А в юрте спит девушка. Лицо у нее светлое, как из липы сделано.

А коса черная, тугая – до полу висит. Улыбается во сне девушка. Тихо в юрте – солнечный луч осторожно по коврам тянется к лицу девушки.

Открыла девушка глаза – улыбнулась ясно.

Вошла в юрту старуха, увидела дочь – и у нее лицо счастливым стало.

Одежду узорную, шапочку красивую дочке подает, по голове свое дитя гладит.

Оделась девушка – из красавиц красавица.

Мать ей чашу с молоком подает, полотенце протягивает.

Умылась девушка молоком, румянец на щеках стал ярче, глаза смехом наполнились.

Мать ей шитье подает, клубки шерсти кладет ей на колени – пусть дочь рукодельем занимается.

Мать ушла, а девушка тихонько песню начала:

Его черные глаза горят

И смотрят только на меня.

Если я ему приглянулась,

То почему заветные слова не говорит?..

Вдруг послышалось за юртой тарахтенье трактора.

Бросила девушка рукоделье, выбежала из юрты.

Около юрты стоит трактор “Беларусь”. Лихо, как джигит на коне, сидит на нем парень-стройотрядовец. Спрыгнул с трактора, поклонился суровой матери, потом девушке.

Засмущалась девушка, лицо опустила.

И парень глаза опустил, а песня его звучит, словно сама по себе из груди льется.

Как летний пожар,

Горит мое сердце.

Как у летней птицы

Тоскливо звучит моя песня.

Бросилась было девушка к парню, но мать загородила ей дорогу, на юрту указала. А парню – на трактор, садись, мол, и уезжай. А голос старухи поет:

Еще не время рвать цветок,

Что вырос на поляне.

Еще не время черноглазой

Слушать речи женихов.

Опустил парень голову, сел на трактор и поехал, оглядываясь на девушку.

Вынесла мать девушке клубки шерсти и шитье, опять усадила на работу.

Но тут к юрте подкатил грузовик. А в кузове – девчата из стройотряда. С вилами, граблями. На сенокос едут.

Машут девушке руками, зовут красавицу с собой.

Мать головой качает, хмурится – не отпускает дочь.

Но девушка бросила рукоделье, подбежала к машине.

Протянули ей руки девушки из стройотряда, и вот она уже рядом с ними.

И укатил грузовик.

Мать руками всплеснула, за голову схватилась.

Подбежала к костру, уговаривает Духа огня дочку вернуть. Достала еще кусок мяса из казана, протягивает ему.

Вышел Дух огня из костра, неприметным пламенем за грузовиком побежал – только черная дорожка после него остается. Но разве угнаться ему за машиной!..

Высоко в небе стоит солнце, как цветок одуванчика.

На лугу весело идет работа – сенокос в самом разгаре.

Вместе с девушками-стройотрядовками собирает траву в копны и наша красавица.

На сенокосилке – пожилой мужчина, крепкий, сильный. На груди медали.

На “Беларуси” – парень из стройотряда. Собирает он копны, свозит в один большой стог, а сам только на девушку и смотрит.

Звонко звучит песня над лугом:

Кони наши сильные,

Не побоимся работы, друзья.

Сенокосную страду

С честью одолеем мы, друзья.

На самом краю луга одна из стройотрядовок обед готовит. Раздувает костер, да плохо он горит у нее. Дым столбом стоит, а пламени нет.

Вот в дыме показалось хитрое лицо Духа огня. Смеется он, радуется, что костер не горит.

Села девушка, лицо руками закрыла от горя.

А солнце-одуванчик к темным елям клонится – вечер близится.

Раздувает девушка костер, а он все не горит.

А на лугу работа идет.

Парень на “Беларуси” так и ездит туда-сюда мимо красавицы. Девушки смеются, а красавица смущается.

Грустно парню, и песня у него грустная:

Золотое кольцо мое

Наденешь ли на палец?

Заветное слово скажу –

Послушаешь ли, черноглазая?

Солнце-одуванчик за сопки скатилось.

Развернулся на небе белый бутон луны.

Потянулись парни и девушки к костру.

Сидит повариха, плачет. Костер дымит.

Подбежала к костру красавица, взяла чашу с молоком, с поклоном поставила перед Духом огня.

И загорелся ярко костер, осветил лица тружеников.

Весело закипел чайник.

Забулькало мясо в казане.

Пожилой бригадир нарезал хлеб, всем раздал.

Девушки место парню рядом с красавицей уступили.

Пожилой бригадир улыбнулся, головой покачал, глядя на их смущение. Протянул ладонь парню. На сердце показал, даже пальцем по груди постучал.

Достал парень из кармашка на груди два колечка, отдал бригадиру.

Тот опустил колечки в чашу с молоком. Всем велел встать.

Встали парни и девушки, окружили красавицу с женихом. Зазвучала песня:

Эта чаша, выдолбленная из

Кедрового дерева –

Пусть она покажется серебряной.

Пусть вино в ней будет

Для вас сладким.

Выпила из чаши сначала красавица.

Потом жених.

Два колечка остались на дне чаши.

Протянул было руку жених к колечкам…

Но тут Дух огня хвать колечки и исчез в костре.

И потянулась от костра светлая искристая дорожка – это Дух огня убегал.

Бросились за ним вдогонку парни и девушки. Бросают ему кто платок с шеи, кто сережки – не останавливается Дух огня, бежит себе и бежит.

А у юрты пригорюнилась мать красавицы. Сидит, ждет дочку..

Вдруг протянулась к ней искристая дорожка – и Дух огня ей выбросил два колечка, а сам в свой очаг прыгнул.

Но следом за ним к юрте прибежали парни и девушки, окружили мать. Стали хоровод вокруг нее водить.

А она тревожно на них смотрит, дочку ищет.

Но тут послышалось тарахтенье трактора.

Подкатил к юрте трактор “Беларусь” с красным флажком. Рядом с трактористом сидит красавица.

Спрыгнули они с трактора, подошли к матери.

Мать головой качает. На ладони у нее два колечка блестят.

Тут бригадир вперед выступил, поклонился матери. Просит, чтобы она вернула колечки влюбленным.

Качает мать головой, а колечки все-таки отдает, дочери и жениху сама их надевает.

Увидел это Дух огня, рассердился, и совсем погас костер, который и так едва тлел.

Но бригадир включил фары у “Беларуси”, светло стало около юрты.

Зазвучала песня:

Цветы моего Алтая –

Белый цветок, синий цветок.

Песни моего Алтая –

Айайым, айайым.

Нахмуренный Дух огня, сидя под листиком, куда он спрятался, наблюдает за весельем.

Не выдержал, осторожно потянулся к хороводу.

Заметила его невеста, улыбнулась, жениху на него показала.

Наклонился жених, взял трепетный огонек на ладонь.

Запел Дух огня песню:

В вашем угощенье, друзья,

Ничего горького не было.

В моей шутке, друзья,

Ничего обидного не будет.

И легко прыгнул с ладони прямо в небо.

Отшатнулся от него белый бутон луны. Покатился по небу к темным елям на сопках.

А Дух огня, как кисть маляра, нарисовал на темном небе алую зарю.

К О Н Е Ц.