
- •Глава 9 кочевники и раннефеодальные государства степей восточной европы (с.А.Плетнева)
- •Полностью кочевое ("таборное") при отсутствии земледелия и оседлости;
- •Полукочевое с постоянными зимниками и частичным заготовлением кормов;
- •Полуоседлое, в котором сочетаются скотоводство (кочевое и пастушеское) с развивающимся земледелием.
- •Авары, болгары и хазарский каганат
- •Аланы, волжские булгары и венгры
ОГЛАВЛЕНИЕ |
История Европы т.2. ЕВРОПА В РАННЕЕ СРЕДНЕВЕКОВЬЕ |
Ч.1 Глава 1 |
Глава 9 кочевники и раннефеодальные государства степей восточной европы (с.А.Плетнева)
На рубеже II и I тысячелетий до нашей эры в степях Восточной Европы появились первые кочевники. К середине I тысячелетия до нашей эры кочевое скотоводство полностью заменило пастушество. Степи и отчасти лесостепи Европы и Азии почти на 3 тыс.лет стали колыбелью кочевничества.
Кочевничество определяется этнографами как такой тип экономики, при котором основным производящим хозяйством является экстенсивное скотоводство с круглогодичным выпасом скота и участием в кочевании вместе со стадами большей, или даже подавляющей, части населения. Однако кочевннчество — это не только своеобычная экономика, но и особые, свойственные только ему образ жизни, материальная и духовная культура, религиозные представления, общественный строй и политическая история.
В настоящее время этнографы выделяют три формы кочевого хозяйства:
Полностью кочевое ("таборное") при отсутствии земледелия и оседлости;
Полукочевое с постоянными зимниками и частичным заготовлением кормов;
Полуоседлое, в котором сочетаются скотоводство (кочевое и пастушеское) с развивающимся земледелием.
Итак, самый кочевой вариант — "таборный". В средневековье кочевник обыкновенно боролся с длительными засухами и повторяющимися морозными зимами путем перекочевки на новые, более подходящие для жизни места. Необходимость расширения территории для выпаса стад и облавных охот приводила к завоевательным войнам — нашествиям, целью которых был захват территорий с одновременным уничтожением ранее жившего здесь населения или частичным включением его в свои объединения. В периоды нашествий передвигалось все население со своими стадами и кибитками, женщины, дети, огромное число всадников-воинов. Одним из признаков характерной для этого периода военной демократии являются социально-политические объединения типа союзов племен. Возглавляли союзы, как правило, наиболее сильные и активные представители влиятельных родов.
В начале передвижений население принадлежало обычно к одной этнолингвистической группе, нередко уже сплоченной этнической общности. По мере ее продвижения по степям в поисках района, заселенного более слабым в военном отношении этносом, эта группа постепенно обрастала примыкавшими к ней ордами разных попадавшихся на пути и мимоходом побеждаемых племен. Так создавались предпосылки для формирования новой этнической общности, и прежде всего для образования нового сообщества. То же происходило и с культурой. Отпочковавшаяся группа первоначально была естественной носительницей культуры "материнского сообщества". Но за долгие годы перекочевок, слияния с покоренными и примкнувшими общностями, первичная культура почти полностью исчезала. Сохранялись только усовершенствования в военном деле, т.е. то, что делало завоевателей непобедимыми. Через стадию таборного кочевания прошли все кочевые народы евразийских степей.
После захвата новых земель наступал так называемый период "обретения родины". Он характеризуется прежде всего ограничением территории кочевания для каждой орды, для каждого рода и соответственно появлением постоянных мест для сезонных стойбищ: летовок и зимовок. В начале освоения степи участки были очень большими. На каждом кочевал крупный, обычно кровнородственный коллектив, который Б.Я.Владимирцов назвал "куренем" [1], считая его продуктом разложения родоплеменного строя еще в рамках военной демократии. Обнищание рядовых кочевников и накопление богатств в руках отдельных семей приводили к распаду общин-куреней на мелкие хозяйственные объединения: прежде всего из куреней стали выделяться богатые большие семьи — аилы.
Постепенно военно-демократический строй сменялся раннеклассовым, который отличался необычной для оседлых народов "патриархальностью". На территории бывшего куреня возникало принципиально новое объединение самостоятельных аилов, которое обычно называют "ордой". Это было сообщество некровнородствеппых, экономически и социально неравноправных семей, нередко включающее в себя и чужеземцев. Курени и орды легко начинали войны, если позволяло состояние сил. Однако характер военных действий изменился. Если при первой стадии кочевания в походы двигался весь народ, то на второй в них участвовали только воины; военные предприятия принимали характер набегов с целью грабежа, угона населения для продажи в рабство, получения выкупов.
Локализовавшиеся на определенных участках кочевники, постепенно оседая у зимних стойбищ, в которых нередко сосредоточивались большие богатства, стали значительно более уязвимы для нападения соседей. Нередко соседние аилы и орды воевали друг с другом. Этот обычай, известный в степях под названием "баранты", подрывал экономику и разорял массы скотоводов.
Обстановка постоянной опасности, а также выдвижение сильных экономически и политически аилов и орд привели к необходимости создания более крупной, стоящей над ордами организации, которая была бы способна регулировать внутреннюю и внешнюю политику степняков. Так появились своеобразные "союзы орд" — зародыши будущих государств или объединений государственного типа. Во главе таких объединений вставали выбранные на съездах аристократии наиболее богатые и деятельные ханы. Основной их функцией были заключение союзов с более цивилизованными соседями, организация далеких больших походов, а внутри объединения — предотвращение мелких междоусобиц и грабежей.
Такие объединения напоминают скорее "союзы племен", чем государства, поскольку в них не было ни регулярных армий (а только ополчения), ни административного аппарата (судей, аппарата принуждения, сборщиков налогов), ни податной системы. Тем не менее нередко они достигали огромных размеров и почти непобедимого могущества. В письменных источниках такие союзы племен называли обыкновенно "империями". Возникновению их способствовали, во-первых, удачно сложившаяся историческая обстановка и, во-вторых, несомненно, личные качества хана-объединителя: ум, энергия, военные таланты, политическая хитрость, дипломатичность и жестокость к врагам. После смерти таких ханов начинались междоусобицы, центробежные стремления разрывали объединение, и "империи" распадались и исчезали.
Огромные непрочные общности, типичные для первой стадии кочевания, были чисто политическими образованиями. На второй стадии объединения постепенно приобретают общие этнические черты, главными из которых являются язык и культура, способствуют складыванию в степях крупных этнических общностей — прообразов будущих народов. Вторая стадия кочевания — наиболее характерная форма ведения скотоводческого хозяйства в европейских степях.
Ограничение территории кочевания, возникновение зимовок и летовок уже на второй стадии создавали тенденции к оседлости. На зимовках ежегодно оставалась какая-то часть населения, которая, чтобы не умереть с голоду, начинала распашку окрестных участков степи под бахчи, сады, пашни. Так осуществлялся переход к третьей стадии кочевания.
С возникновением оседлых поселений у богачей появилась потребность отделиться от массы рядовых поселенцев. Они ограждали стенами и рвами участки земли, занятые их личными аилами. Так появились в степях своеобразные "замки". Они были настоящими зимовищами, так как на лето владельцы их откочевывали в степь. Но вокруг замков росли оседлые поселения, постепенно превращавшиеся в своеобразные "посады" вокруг "детинца", возникали степные города. Их население занималось ремеслом и торговлей, и в них сосредоточивалась административная власть. Все это вело к образованию и расцвету новой материальной культуры. Расширение внутренней торговли, единство культуры способствовали распространению и утверждению единого языка, созданию новой или же принятию чужой письменности. Все это — признаки развивавшейся государственности.
Родовая аристократия становится феодализирующейся знатью такого раннеклассового государства. Несмотря на то что согласно древним кочевническим традициям главу этого государства выбирали на съезде аристократии, кандидатом на выборах всегда был представитель правящего рода: сын, племянник, дядя умершего правителя. Таким образом, власть в государстве была уже наследственной. Создавался свой аппарат управления (судьи, сборщики податей, вооруженные блюстители порядка и, главное, армия: постоянно действующая гвардия и ополчение, которое обязаны были во время войн поставлять феодалы в войско правителя). Войны теперь велись за политическое господство. Захваченные области уже, как правило, не разорялись дотла, а лишь облагались тяжелой податью и включались в состав государства.
Достаточно устойчивые государства третьей стадии кочевания в письменных источниках часто именовались каганатами, а их правители — каганами. В крепко спаянных объединениях такого рода создаются благоприятные условия для слияния входивших в них этнических групп в единую народность. Характерно, что государства, а нередко и этнические сообщества, складывавшиеся внутри них, получали имя по названию правящего рода, даже если этот род не принадлежал к этническому большинству.
Значительную роль в образовании и усилении государства и центральной власти в нем играли не только единая материальная культура, но и единая идеология — единство религиозных представлений, превращение их в государственный культ. Наряду с культом вождей и богатырей (типичным для второй стадии) в каганатах появился культ высшего божества — бога неба Тенгри-хана. Централизация отразилась и в религиозной сфере. В этих раннеклассовых государствах выделялся слой служителей-жрецов, а позднее начали внедряться монотеистические мировые религии (ислам, христианство и др.).
Процессы, протекавшие в периоды возникновения и расцвета степных государств, так же как и причины их упадка и гибели удивительно единообразны. Это или сокрушительные поражения от врагов, или междоусобицы, а иногда климатические изменения — засухи, похолодания и пр. В реальной жизни все эти причины часто были связаны друг с другом, постепенно накапливаясь и выявляясь одновременно и неожиданно.
Предложенная систематизация процессов, протекавших в степях в эпоху средневековья, позволяет выявить общие для всех степных объединений закономерности развития, моделировать их. Поскольку источники никогда не дают всех признаков, характеризующих то или иное степное этническое или государственное объединение, такие модели, при всей их условности, становятся необходимыми для возможно более полного представления о жизни десятков степных образований, ранее почти неизвестных историкам.
ГУННЫ
Одним из наиболее значительных обществ эпохи раннего средневековья, находившихся на первой стадии кочевания, является объединение, возглавляемое гуннами.
Анализ сведений о них следует, видимо, начать с событий несколько более ранних, происшедших в империи Хунну в первые столетия нашей эры [2]. В середине I в. н.э. вследствие многих бедствий (засух, эпидемий), неудачных войн с Китаем, длительных междоусобиц империя Хунну разделилась на две державы: Южную и Северную. Первая сразу же оказалась в вассальных отношениях с Китаем. Северные же хунну еще в течение столетия сохраняли относительную самостоятельность. В это время все доселе подвластные им и ранее неизвестные народы, освобождаясь из-под власти хуннов, начинали свой исторический путь. Среди других выделялись обитавшие на восточных окраинах синьби.
В несколько десятилетий синьби из небольшого охотничьего и пастушеского народа превратились в свирепных завоевателей. Они прошли стадии развития кочевничества в обратном порядке: от пастушеского оседлого и полуоседлого образа жизни — к кочеванию, которое толкало их к нашествиям. "Скотоводство и звероловство недостаточны были для их содержания", — записано в хронике Хоуханыпу. Основным объектом нашествий была слабеющая с каждым десятилетием держава северных хунну.
Китайские хронисты с удовлетворением констатировали, что "в сие время у северных неприятелей происходили великие замешательства, к которым присоединился голод от саранчи". Под воздействием этих внутренних причин орды хунну двинулись в далекий западный поход по сибирским, уральским и среднеазиатским степям через земли угроязычных, ирано- и тюркоязычных народов. Этот "поход" занял у них более 200 лет. Хуннская волна постоянно пополнялась народами, побежденными и разоренными ими, которые тоже переходили к "таборному" кочеванию, к возрождению строя военной демократии и все участвовали в этом продвижении на Запад.
Объединение хунну того времени нельзя было даже назвать "союзом родственных племен" или этнолингвистической группой. Не считая самих хунну, относившихся, возможно, к особой, ныне исчезнувшей лингвистической группе, к нашествию подключились огромные массы тюркоязычных, а в Приуралье — угроязычных племен.
О том, какими были ворвавшиеся в конце V в. в Европу полчища некогда оседлых и цивилизованных хунну и какими представились они европейцам, наиболее подробно рассказывается в "Истории" Аммиана Марцеллина, писавшего свое сочинение в последней четверти IV в.:
"Они так дики, что не употребляют ни огня, ни приготовленной пищи, а питаются кореньями трав и полусырым мясом всякого скота... У них никто не занимается хлебопашеством и не касается сохи... Все они, не имея ни определенного места жительства, ни домашнего очага, ни законов, ни устойчивого образа жизни, кочуют но разным местам, как вечные беглецы, с кибитками, в которых они проводят жизнь... Они никогда не прикрываются никакими строениями и питают к ним отвращение, как к гробницам", И далее: "Придя на изобильное травою место, они располагают в виде круга свои кибитки и питаются по-звериному; истребив весь корм для скота, они снова везут, так сказать, свои города, расположенные на повозках... Гоня перед собой упряжных животных и стада, они пасут их... Все, кто по возрасту и полу непригодны для войны, держатся около кибиток и занимаются мирными делами, а молодежь, с раннего детства сроднившись с верховою ездою, считает позором ходить пешком". Характерное оружие гуннов — меч, тяжелый лук и аркан. Очень редко гунны сходились с врагом врукопашную, обычно же, "разнося смерть на широкое пространство", они "не прекращали войны и боя, издали осыпая противника стрелами и ловя отступающих и выбившихся из общей массы воинов арканами". Аммиан Марцеллин отмечает, что гунны "не подчинены строгой власти царя, а довольствуются случайным предводительством знатнейших и сокрушают все, что попадается на пути" (AM. Вып.IX. С.236-248).
Отсутствие хлебопашества, постоянных жилищ, "дикий" образ жизни, поиски новых пастбищ и экстенсивная эксплуатация степных богатств, общественный строй, где нет царей и "все советуются" друг с другом на общих сходках, — эти черты, отмеченные римским автором, характерны для первой стадии кочевания, для общества военной демократии.
В 70-х годах IV в. гунны появились на берегах Дона и разбили обитавших там сармато-алан. Одна часть алан после этого отошла к Кавказскому хребту, другая компактной группой присоединилась к гуннам, стремившимся на запад. Далее, в этом движении гуннские орды столкнулись в первую очередь с остготами, возглавлявшими в то время аморфное и многоэтничное государственное образование, занимавшее громадные степные и лесостепные территории от среднего течения Днепра до берегов Черного моря (с севера на юг) и от бассейна Северского Донца до Приднестровья (с востока на запад). При первом же ударе гуннов в 375 г. это непрочное объединение распалось. Король остготов Германарих покончил жизнь самоубийством. Огромные земледельческие области Крыма и Приднепровья превратились в дикие пастбища, а поселения и города, встретившиеся на пути гуннов, были разграблены и сожжены. На берегах Днестра гунны разбили вестготов (см. ч.I, гл.2). Часть вестготов отступила на Карпаты, а другая направилась на Балканы к границам Римской Империи. Гунны двинулись за ними, огнем и мечом прошли по Фракии и заняли плодородные степные просторы Среднего Подунавья.
В первой половине V в. союз гуннов распался на самостоятельные группировки. Собственно гунны начали терять в нем первенствующее положение. Это ослабление усугубилось еще и тем, что одна из гуннских орд была в начале V в. наголову разбита императором Феодосием. Множество гуннов было уничтожено, взято в плен, продано в рабство. Но сельское население Византийской империи в Подунавье симпатизировало гуннам, поскольку в основном происходило из варваров с северного берега Дуная. Постепенно это население становилось гуннской земледельческой базой, и именно это обстоятельство в значительной степени способствовало укреплению экономики и новому возрождению гуннского могущества.
Вождем, который смог вновь объединить под своей властью гуннские орды, стал Ругила. Он сначала победил и подчинил себе народы, раньше входившие в гуннский союз, перешел Дунай и занял Паннонию. Затем он начал расширять свою территорию и потребовал у Византии дани или ежегодной выплаты 700 фунтов золота. В 433 г. Ругила умер.
Объединение было возглавлено двумя его племянниками — Бледой и Аттилой. По словам Иордана, Аттила, очевидно, просто убил Бледу, борясь за единовластие, и в 433 г. стал вождем гуннов (Иордан. С.101-103). Несмотря на невероятную жестокость к своим врагам, Аттила был хорошим политиком. Византийский историк Приск изображает его мудрым правителем, искусным дипломатом и справедливым судьей. В короткое время Аттила сумел создать огромную гуннскую империю.
Основой ее хозяйства оставалось кочевое скотоводство. Аттила даже запрещал возделывать некоторые особо пригодные для пастбищ земли вдоль Дуная. Продукты земледелия кочевники брали у фракийских и германских племен, входивших в империю. Этот симбиоз кочевников и земледельцев также весьма способствовал укреплению и единению гуннской державы Аттилы.
Дальние походы в глубь Западной Европы отвлекали внимание растущей родовой аристократии, которую они обогащали, от центробежных устремлений. Переход гуннов в Европе ко второй стадии кочевания, ярко выраженное экономическое расслоение общества, выделение родовой аристократии говорят о том, что Аттила был главой уже крупного объединения государственного типа.
Походы Аттилы не всегда были направлены на завоевание новых земель. "Помыслы Аттилы, — писал Иордан, — обращены на разорение мира", а после походов он, как правило, возвращался "на свои становища" (Иордан. С.102, 110). То, что становища эти были достаточно стабильны, подтверждается описанием "селения", принадлежавшего лично Аттиле. Оно "было подобно обширнейшему городу; деревянные стены его, как мы заметили, были сделаны из блестящих досок, соединение между которыми было на вид так крепко, что едва-едва удавалось заметить — и то при старании — стык между ними... Площадь дворца опоясывалась громадной оградой; ее величина сама свидетельствовала о дворце. Это и было жилище короля Аттилы, державшего в своей власти весь варварский мир..." (Иордан. С.101). Аттила предпочитал свою ставку всем завоеванным им городам. Такими же "дворцами", по словам Приска, владели и приближенные к Аттиле сановники и родичи. Эти ставки, таким образом, возникали в степи, окруженные своим кочевым населением. Завоеванные же города находились на окраине империи, где обитали остатки оседлых земледельцев.
Накопив и сконцентрировав силы, Аттила организовал поход на Западную Европу, ставивший целью не столько грабеж, сколько расширение территории своей державы. Он свергал королей и включал в свое войско побежденные народы (франков, бургундов, тюрингов), через аемли которых катилась эта грозная масса воинов. В 451 г. гуннское наступление было приостановлено в Галлии, в окрестностях города Труа на Каталаунских полях. Там произошла битва, в которой гунны впервые после воцарения Аттилы были разбиты, что нашло отражение в ряде сказаний и мифов Германии, Франции и даже далекой Скандинавии. Через год Аттила вновь вторгся в Галлию. Однако наступательные возможности гуннов, видимо, были уже в значительной степени подорваны. В 454 г. после буйного пира Аттила скончался.
Огромное объединение Аттилы распалось сразу же после его смерти. Большую роль при этом сыграли как восстания покоренных ими племен (гепидов, герулов и др.), так и вражда между многочисленными сыновьями властителя. Все они разбрелись по разным территориям бывшей Империи Аттилы, которая утратила былое единство и могущество.