Чукотская элегия[1] Пер. С эсперанто[2] Юлии Патлань, 2005

 

Я лежу у моря. Рядом спит моя колымская собака. На море дремлет моя байдара. Над нами – синее небо, под нами – цветастые камни, перед нами море – не переплыть, позади нас – Тундра, не пробежать. Нежно лепечет малая речка, прижимаясь к лону великого моря. Бесконечен летний день; августовское солнце согревает арктическую землю, согревает меня, колымскую собаку, дремлющую байдару.

Все дремлет под небом, полным ласки, на теплой земле. Но нет! Так лишь мнится. Вот откуда-то слышится выстрел, еще выстрел. Людская алчность не дремлет, лишь она. На море кричат со страхом утки; в большом возбуждении тучи гагар взлетают; печально заплачет морская чайка. Где-то близко закаркает ворон.

–       Ворон, о ворон, отчего накликаешь беду на берег?

 

Дремотно дышит море, сонно тоскует мать-Тундра.

О людская алчность, заснешь ли и ТЫ когда-то?

 

Жужжат москиты, садятся ко мне на руку, пьют кровь. – Ведь без крови не могут жить москиты, – без крови не живет человек. – Ворон, о ворон, ты злая черная птица.

Ощупью я ласкаю мелкие камешки: ведь когда-то были вы огромным утесом, станете скоро песком морским, а позже будете только пылью. – Ведь мы все станем прахом, я, моя собака, моя байдара. – Ворон, о ворон, ты недобрая черная птица.

 

Приложение V

Чукотская элегия[1] © Перевод с эсперанто – Виктор Першин. Москва, 1991-1992 (?) г.

 

Я лежу у самой кромки прибоя.

Подле спит моя собака Колыма.

На поверхности моря дремлет моя байдара.

Бормоча что-то своё, ластится к груди большого моря малая речушка.

 

Над нами – синее небо, не долететь.

Под нами – многоцветье камешков, не пересчитать.

Перед нами – море, не переплыть,

Позади нас – тундра, не перейти.

 

Бесконечный день арктического лета.

Солнце августа греет Северную землю,

Греет меня и собаку Колыму,

Греет дремлющую у берега байдару.

Под щедрым на ласку небом дремлет сладко  всё на угревшейся земле.

 

Но нет! ..Кажется только так…

Вот слышится выстрел, другой, еще…

Жадность человеческая не спит, не дремлет…

Только она нарушает покой, только она!..

 

Кричат заполошно со страху утки.

Вскинулись к небу потревоженные стаи гагар.

Плачет от горя чайка морская.

А где-то вдали уже каркает ворон.

Ворон, о ворон! Зачем накликаешь беду на прибрежье?

 

Сонно вздыхает море.

Во сне страдает Мать-Тундра.

О человеческая жадность!..

Заснешь ли и ты когда-нибудь?..

 

Зудят и жалят меня москиты, сосут кровь.

Без крови не живут москиты.

Без крови не живет и человек.

Ворон, о ворон! Скверная ты, черная птица.

 

На ощупь ласкаю камешки мелкие, что были скалою когда-то;

Скоро песком они станут, а после – и пылью земною.

Скорее немного пылью стану и я, и байдара, и собака моя Колыма.

Черная страшная птица! Зачем накликаешь беду на прибрежье?

Приложение VI

Петушок-Куропатка (записала о.Е.Бабошкина, пер. Турелькот)

Пошли две сестры в тундру по дрова. Ломают они кусты, кладут на нарту, а неподалеку на снегу петушок-куропатка сидит. Старшая сестра взяла палку и стала подкрадываться к куропатке. Жалко стало младшей сестре птицу, захлопала она в ладоши и спугнула куропатку...И вот как-то зашла девушка вкусты и вдруг попала в маленькую снежную ярангу, в которой был снежный очаг, на очаге горел синий огонь, над огнем висел котел из льда, а в котле варились прутья ольхи. Возле очага сидел петушок, которого оына пожалела.

– Какая маленькая у тебя яранга! – сказала девушка.

– Посмотри, разве маленькая? – ответил хозяин. И девушка увидела, как стены яранги раздвинулись и покрылись белыми оленьими шкурами.

– Отчего же у тебя такой очаг? – спросила она. И вот, очаг стал земляной.

– Отчего у тебя ледяной котел?

И не успела девушка глазом моргнуть, как на очаге запылал настоящий огонь, и засверкал медный котел.

– Почему ты варишь ольху? – спросила девушка. Теперь хозяин вынул из кипящего котла жирноеоленье ребрышко и подал его гостье, и девушка увидела перед собой не куропатку, а красивого парня.

Поела девушка мяса и осталась у парня жить. Каждое утро, как только всходило солнце, парень сбрасывал с себя шкурку куропатки и становился человеком, каждое утро подымал он полог, где спала девушка, и целовал ее глаза, и девушка просыпалась. И так она была счастлива, что не заметила, как прошла зима, весна и опять наступило лето. Тут заскучала девушка по дому. Захотелось ей повидать своих.

– Подожди немного, – просил молодец девушку, – скоро я стану человеком, и тогда поедем к твоим родным!

– А когда ты станешь человеком? – спросила девушка.

– Не знаю. Наверно, скоро.

Не послушалась девушка молодца, стала собираться домой.

Пошел парень в тундру, ударил ногой по ветке ит-кильгын – стало черное стадо оленей. Ударил молодец негой по ветке холю-стало белое стадо оленей, и погнали они два табуна оленей к родителям девушки. Обрадовался отец с матерью, что вернулась их дочь, позвали много гостей и устроили большой – праздник. Были бега, метание копья и много других забав, где мужчины могли показать свою ловкость и силу. Но всех удалее был молодец-куропатка. Многие завидовали счастью девушки, а родные радовались.

Вот стало солнце клониться к закату, а молодец становится все печальнее и печальнее. Девушка смотрит на него, и болит у нее сердце. Вот уже длинные тени сопок легли на землю, ушло солнце за сопки...

Побелел тут молодец, как снег. Кинулась девушка к жениху. Взяла она его на руки и пошла в ярангу.Уложила девушка молодца в полог, а сама села караулить, чтобы ночью не раздавили куропатку. Сидела-сидела и заснула крепким сном. Просыпается утром. Жених ее не целует больше. Ищет девушка возле себя и не находит его. Подняла полог и увидела петушка с раздавленной головой; закричала, заплакала, обняла его и увидела вместо куропатки молодца лучше прежнего..

Приложение VII