4. Курдское национальное самосознание

Однако наряду с курдской мусульманской элитой существует и другая. Достаточно назвать великого курдского поэта Ахмеда Хани, родившегося в 1061 году Хиджры (в XVII в.). В его главком произведении, поэ-

^{___________________________________}

¹См. Н. Я. М а р р, Еще о слове «челеби», стр. 126.

²О Саладине последняя работа проф. В. Минорского «Pre­history of Saladin», «Studies in Caucasian History», в Восточной серии Кембриджского университета, 1953.

268

ме «Мам и Зин», фигурирует человек, оказавшийся в темнице, символизирующей Курдистан. Поэт указывает на пути и средства, необходимые для спасения пле­ненной родины.

«Я поражаюсь судьбе, которую бог предназначил курдам... Курдам, которые саблей завоевали славу... Как это случилось, что они покорены другими?... Турки и персы ограждены курдскими стенами... Каждый раз, когда арабы и турки выступают с войском, именно курды купаются в крови... По-прежнему разъединен­ные и страдающие от распрей, они не слушают друг друга».

Если бы Хани жил в XI веке, курдская история мог­ла бы сложиться иначе. Проникнутые мыслью о необ­ходимости создания национального государства, курды оказались лишенными его и оказались нацией без госу­дарства.

* * *

Мы только что отметили, что племенная раздроблен­ность, а также нивелирующее национальные особенно­сти воздействие ислама препятствовали образованию курдского государства. Приняв это во внимание, перей­дем теперь к рассмотрению политической истории Кур­дистана, в, которой, к сожалению, имеется пробел, от­деляющий курда в древности от его потомка, приняв­шего ислам. Конечно, можно предположить, что этот воинственный народ поставлял воинские контингенты (см. гл. 1, «Курдские наемники в Пергаме») римским, византийским, сасанидским властителям, однако мы не можем документально подтвердить подвиги курдов. Весьма вероятно также, что курд исповедовал не зоро­астризм, хотя кое-какие пережитки последнего сохрани­лись в народных верованиях. Наконец, быть может, как считает проф. Н. Марр (гл. I), именно на протя­жении этого туманного периода курд изменил даже свой язык, который из азианического стал индоевропей­ским?

Впрочем, это только догадки. Но, даже говоря о му­сульманском периоде, можно утверждать, что курдскую историю надо еще создавать. Она еще слишком фраг­ментарна. Мы располагаем пока только одной курдской

269

исторической работой, «Шереф-наме», написанной на персидском языке¹ в конце XVI века, дополненной не­давно (1938) работой на курдском языке Мухаммеда Эмин Зеки, иракского государственного деятеля; эта работа переведена на арабский язык (в 1945 г.) Мухам­медом Али Авни. Перу того же автора принадлежит сборник о знаменитых курдских деятелях. Имеются также сведения по истории курдов отдельных местно­стей, но эти материалы в большинстве своем, по-видимому, не опубликованы. Современный курдский автор, Хуссейн Хузни из Равандуза, пользуется некоторыми из них в своих работах. Последние годы своей жизни он посвятил исследованию курдской истории и публи­кации монографий на основе материалов и рукописей, устных преданий, а также изучения арабских, турецких и персидских источников. Среди персидских авторов следует упомянуть С. А. Хосрови Табризи, который ис­следовал историю мелких курдских династий в Иране и Закавказье (Chehriyaran-e-gomnam, 1950), а также проф. Р. Яссеми, которого мы упоминали. Советский курдолог О. Л. Вильчевский подготовил, по нашим сведениям, общую работу о социальном развитии Кур­дистана. Больше других занимался исследованием курд­ской истории В. Минорский, которого мы неоднократно цитировали.

На основании исследований всех этих ученых² мож­но попытаться здесь вкратце рассказать о судьбе кур­дов в ходе истории мусульманских государств. Ее можно разделить на три периода. Первый период относится к арабским завоеваниям и эпигонам монголов (VI—XV вв.); династии в это время возникают и исче­зают; удача зависит от счастья в бою; некоторые курд­ские вожди пользуются этим, не создавая, впрочем, ничего прочного. Второй период длится от начала XVI до середины XIX века; Турция и Иран превра­щаются в относительно устойчивые государства, вклю-

^{___________________________________}

¹Опубликована во французском переводе в I860 году п Санкт-Петербурге. Последнее издание М. Л. Лвпи тлило в Каире, без указания года.

⁵Здесь автор не указывает многочисленные работы других советских курдологов, посвятивших свои исследования проблемам социально-экономического развития Курдистана, этнографии, языку и литературе курдского народа.— Прим. ред.

270

чающие некоторые курдские вассальные княжества. Наконец, третий период ведет от ликвидации этих фео­далов к младотурецкой и иранской революциям; появ­ляются первые признаки курдского национального дви­жения.

Главное, на что следует указать в этот период,— это прежде всего ожесточенное сопротивление, оказан­ное курдами арабам во время завоевания Холвана, Тикрита (607—616), Мосула, Джизре и южной Армении (см. Ибн аль-Атхир, Табари, Баладзори).

Причину это­го сопротивления следует, по-видимому, искать скорее в социальном, нежели в религиозном плане. Курдские племена оказывали сопротивление арабским, подобно тому как это происходило на границе курдско-арабского соприкосновения, где велась борьба за пастбища. С целью задобрить сопротивляющихся курдов прибе­гают даже к матримониальной дипломатии: отец по­следнего Омейяда, Мерван Хаким, был курдом.

Даже обращенные в ислам, курды принимали уча­стие не в одном восстании (см. восстание рабов Занджи, 875 г.). Хузни рассказывает нам («Mijoui devri imaret») об истории Фариса, курдского воина из Джизре, вы­шедшего победителем в поединке с рыцарем в эпоху Гарун ар-Рашида (786—809), и Эфшина Мухаммеда, который за участие в войне против Тулунидов (868— 905) получил от Муффака, калифа Шехризура и Азер­байджана, прекрасное владение, которое он еще более расширил в ущерб Абасидам.

5. Первый период курдской истории: VII—XV века

Среди курдских династий, сравнительно долго нахо­дившихся у власти и получивших известность в истории, упомянем династию Шеддадидов. Она была основана в 951 году (340 Хиджры) Мухаммедом Шеддад бен Карту из племени равади, к которому принадлежал и Саладин. В 1072 году (465 Хиджры) династия разделилась на две ветви: Ганджа и Ани. Ани в свою очередь при­надлежала грузинам (1124—1126), затем Шеддадидам (1126—1161 и 1165—1174). Малик, шах сельджуков, по­ложил конец этой династии. Мы располагаем о ней

271

отличным исследованием Хосрови и другим, еще более подробным исследованием В. Минорского1).

Следует отметить, что эти курдские князья правили главным образом армянским населением. Они оставили замечательные памятники архитектуры и среди других две мечети в Ани («городе 1001 церкви»), выполненные в местном стиле. Иранская культура была преобладаю­щей как в Гандже, так и в Анн. История Шеддадидов представлена как время утонченности, эпоха бряцания оружием во славу религиозных идеалов — ислама.

Другая курдская династия была основана в 959 го­ду (348 Хиджры) в провинции Джебель Хасаневидом бен Хасаном, вождем племен барзикан, который оказы­вал услуги Буйиду Рукн-аль-Доуле. Арабские историки воздают должное прекрасным политическим и личным качествам Хасаневидов, свергнутых в 1015 году (406 Хиджры) Буйид Шамс-аль-Доуле ².

Третьей и наиболее известной династией является курдская династия Мерванидов, основанная Абу Али бен Мерван бен Дустаком, которая правила с 990 года (380 Хиджры) до 1096 года (489 Хиджры). Его владе­ния включали Диярбакыр, некоторые армянские горо­да, а также в течение 1025—1031 годов Урфу. Эта династия хорошо известна благодаря арабской рукопи­си, находящейся в Британском музее, о городе Майиафарикин д'Ибн аль-Азрак аль-Фарики, использованной X. Ф. Амедрозом. Его исследование показывает, что, ес­ли не считать курдского происхождения вождей, ее история ни в чем не отличается от истории других му­сульманских княжеств той эпохи. Господство сельджу­ков положило конец династии Мерванидов.

Среди Мерванидов Абу Наср Ахмед (402—453 Хидж­ры) слыл талантливым, справедливым и просвещенным

^{___________________________________}

¹См. «Studies in Caucasian History», I, New light on the Shaddadids of Ganja, II, The Shaddadids of Ani, «Oriental series of the University of Cambridge», vol. 6, 1953.

²Потомки династии Хасаневидов, если верить Мухаммеду Эмин Зеки, обосновались, якобы в княжестве Барадост (Иран) (см. его «Историю», арабское издание, 19-15, стр. 388). В. Минорский («Gottingische Gelehrte Anzeigen», No 3—4, 1953, S. 190—203) подчеркивает воспитательную роль Бадра бен-Хасануйа, который держал в строгом повиновении свое племя, не прощая малейшего проступка, пока он не упрочил свою неограниченную власть над племенем (см. «Le continuatcur de Miskawayh», «Eclipse», III, 288).

1)

князем. Он начал свое правление после утверждения одновременно тремя властителями: Халифом, Буйидом и византийским Василием Славянином. Таким образом, ясно, под чьим покровительством осуществлялась фор­мально независимая власть этих курдских князей. С точки зрения социальной структуры укажем на отры­вок, в котором идет речь об «освобожденном» курде. Это наталкивает на предположение, что в курдском племени (гл. VI) наряду с крестьянским элементом (гурани) имелись также курды-рабы, вероятно освобож­денные.

Остается упомянуть династию Бану Аннезов1), пра­вившую с 380 по 510 Хиджры (1116) в Джебеле; ди­настию Шабанкара в Фарсе (XI в.), курдское происхож­дение которой, впрочем, оспаривается; династию Хазариспидов (1148—1339) — атабеков Великого Лурестана. Хотя «Шереф-наме» считает луров курдами, по этому вопросу имеются оговорки.

Наконец, Эюбиды (1169—1250)², бесспорно, курд­ская династия, имели армию, состоявшую в своем большинстве из турок, тогда как их власть распростра­нялась на Египет и Сирию и лишь частично на Месо­потамию и Хилат (на озере Ван).

Если придерживаться классификации «Шереф-на­ме», упомянутые династии входят в первую категорию и пользуются всеми прерогативами королевской власти (султаната).

Следовательно, сюда относятся: 1) князья Диярбакыра и Джизре; 2) князья Динара и Шехризура (Хасаневиды); 3) и 4) Хазариспиды (Фазлуиды) Большого и Малого Лурестана; 5) Эюбиды³.

В целом в соответствии с вышеизложенным явст­вует, что в первые века ислама курды играли в судьбах халифата и его противников определенную роль в каче-

^{___________________________________}

¹Cm. С I. H u a r t, Syria, 1922.

²См. Я с с с к и, цит. соч., стр. происхождения.

³Мухаммед Эмнн Зеки («История», стр. 28) перечисляет четырнадцать курдских династий, из которых не фигурируют в моем списке следующие: Саларнды из Азербайджана (с 300 по 420 Хиджры); атабекн из Малого Лурестана (570—1250 Хиджры); принцы Арделана (G17—1284 Хиджры); Зенды (1 167—1202 Хидж­ры); Хорасанское княжество (643—785 Хиджры); Брату из Белуд­жистана (1172—1300).

273

стве непревзойденных и общепризнанных воинов. При сельджуках, таково по крайней мере мнение проф. Н. Марра («Челеби»), это были независимые, гордые и отважные воины, которые не могли не внушать ува­жения, особенно туркам, которые сами весьма воин­ственны. Марр считает также, что низшие слои курд­ского населения широко смешивались с турками. При формировании этнического и культурного типа малоазиатских турок, добавляет он, должно было, есте­ственно, сказываться влияние курдского народа, кото­рый тогда в социальном отношении был наиболее бли­зок к ним. Одновременно, впрочем, имело место также смешение курдов с христианами (см. мое исследование о «курдах и христианстве»)1).

Минорский напоминает, что, согласно армянской ле­генде, два армянских князя, известных военных вождя, находившихся на службе грузинского царя, Захарие и Иван, были курдского происхождения2).

Какова бы ни была, впрочем, этническая и культур­ная ассимиляция курдов, как только они освобождались от племенных уз и становились горожанами н гражда­нами государства, они ощущали на себе сильное воз­действие ислама. (Это особенно поражает, и я не перестану это повторять.) Хузни («Avriyeki pachava») дает нам весьма любопытный портрет одного из наслед­ных правителей Эрбиля из рода Бектагинидов, Моза-фер-Эддина Кёкбури. Хузни говорит о нем как о курде. Для своего времени (XII в.) эта личность осущест­вляла совершенно необычную мусульманскую социаль­ную политику, к сожалению, рамки нашей работы не позволяют нам об этом рассказать подробнее.

Проблема курдо-турецкого взаимопроникновения на примере Кёкбури не представляется нам еще доста­точно ясной.

Впрочем, ислам, так же как и для других народов Передней Азии, для курдов имел большое цивилиза­торское значение, определив на длительный период их политическое и социальное развитие. Речь об этом бу­дет идти ниже, в главе о религиозной жизни курдов.

^{___________________________________}

1.B. Nikitine, «Les Kurdes et le Christianisme», «Revue de I'Histoire des Religions», 1922.

2.См. «The Shaddadis of Ani», «Studies in Cauc. Hist».

274

С появлением монголов роль курдов становится ме­нее заметной. Хузни («Avriyeki pachava») цитирует Абу Фараджа, согласно которому при приближении Хулагу к Багдаду два курдских вождя с крупными си­лами попытались оказать ему сопротивление, но были разгромлены. Город Эрбиль (по-курдски — Хавлер) мог откупиться за 70 тыс. серебряных монет (mithqals), уплатив их Хулагу.

В общем можно предположить, что отношение мон­голов к курдам определялось тем, что Джелал-Эддин Мннгбурни к концу своего сопротивления действовал в

275

Курдистане, преследуемый монгольской армией Джурмагхун Нуиана1).

Курды отступили в горы и замяли выжидательную позицию. Населенные курдами провинции попадают постепенно под власть монгольских ханов. В «Шереф-наме» приводятся случаи, когда Тимур утверждал курдских вождей в их правах. Деятельность туркофи­лов (XV в.), которые систематически старались ликви­дировать большие курдские племена, оказалась, впро­чем, еще более пагубной для курдов, чем монгольская (см. гл. VII).

^{___________________________________}

А. И к б а л ь, История Персии, т. I, стр. 136.

276