§ 2. Критический обзор теоретических позиций марксизма-ленинизма о государстве и классах.

Сущность марксизма, как научного явления, заключается в способности учёного или группы учёных обобщить, переработать, систематизиро­вать, классифицировать объём на­учных знаний, накопившийся за прошлый период развития общества и выдать качественно новую их форму.

Длительное время под марксизмом понималось исключи­тельно лишь то, что зафиксировано на бумаге Марксом и Энгельсом более сотни лет назад. Но это не сущность, а результат исследовательской работы того времени. Если её проводить посто­янно, то, естественно, будут меняться и выход­ные данные. Надо рассматривать социальный процесс в режиме постоянного движения, а не переводить в статичное состояние.

В предисловии, подготовленном институтом марксизма-ленинизма при ЦК КПСС, к книге В.И.Ленина “Государство и революция” провоз­глашается следующее: «Вопрос о происхожде­нии, сущности и значении государства всегда был и остается объектом острейшей идеологи­ческой борьбы. Представители буржуазной философии, истории права, политической эко­номии, публицистики сознательно запутывают вопрос о государстве, который, как указывает Ленин, является одним из наиболее трудных теоретических вопросов. Они выдвигают мно­гочисленные теории о государстве, в которых оправдывают господство эксплуататорских клас­сов, затушевывают классовый характер буржу­азного государства. ... На основе глубокого анализа произведений Маркса и Энгельса Ле­нин в книге “Государство и революция” подчер­кнул, что только марксизм дал правильный научный ответ на вопрос: что такое государ­ство, когда и на какой основе оно появилось, почему в разные исторические периоды госу­дарство принимает различные формы и выпол­няет различную роль» [2]

Можно процитировать предисловие целиком, но даже самого отдаленного стремления мыслить, в нем обнаружить невозможно. Сплошное совпадение и абсолютное подтверж­дение теоретических предположений Маркса и Ленина реальной действительнос­ти.

Вопрос о происхождении государства, его роли и значении действительно занимает в теории одно из важнейших мест, ему уделяли особое внимание и основоположники марксизма-ленинизма. Не в меньшей степени этот вопрос должен интересовать и современное научное поколение. Настало время для проведения критического обзора прошлых теоретических позиций.

В.И.Ленин в книге «Государство и революция», начинает разбор вопроса о государстве с произведения Ф.Энгельса: «Происхождение семьи, частной собственности и государства».

«Государство – говорит Энгельс, подводя итог своему историческому анализу - никоим образом не представляет из себя силы, извне навязанной обществу. Государство не есть также «действительность нравственной идеи», «образ и действительность разума», как утверждает Гегель. Государство есть продукт общества на известной ступени развития: государство есть признание, что это общество запуталось в неразрешимое противоречие с самим собой, раскололось на непримиримые противоположности, избавиться от которых оно бессильно. А чтобы эти противоположности, классы с противоречивыми экономическими интересами не пожирали друг друга и общества в бесплодной борьбе, для этого стала необходимой сила стоящая, по-видимому, над обществом, сила, которая бы умеряла столкновения, держала в границах "порядка". И эта сила, происшедшая из общества, но стоящая над ним, все более и более отчуждающая себя от него, есть государство». [2]

По поводу данной цитаты В.И.Ленин замечает: «Здесь с полной ясностью выражена основная идея марксизма по вопросу об исторической роли и значении государства». [2]

Хорошо. Пусть государство есть сила, выделившаяся из общества. Но тогда то, что находится вне этой силы - не является государством? Что это за структура? Все более и более, отчуждая себя от общества, такое государство постепенно утрачивает силовые связи, благодаря которым осуществляется соответствующий «порядок», и возможность контакта между обществом и государством. Но, государство не само по себе отчуждает себя от общества, а в результате тех процессов, которые происходят в обществе. Иначе могла бы наблюдаться полная автономия государства по отношению к обществу, т.е. эти два социальных образования могли бы преспокойно существовать независимо друг от друга. Такое возможно? Вряд ли.

Если присмотреться более внимательно, то в приведенной цитате Энгельса в первичном виде ставится вопрос о специфике взаимоотношений между «непримиримыми противоположностями», т.е. как между общественными подсистемами в целом, так и внутри политической подсистемы. Эти противоположнос­ти, на самом деле, обнаруживают границу меж­ду сферой деятельности материального производства, с одной стороны, и с другой - полити­ческой надстройкой, где должен осуществлять­ся процесс регулирования различного вида производственной деятельности человека, т.е. каким образом меняется конфигурация политической подсистемы под воздействием изменения свойств, произошедших в производственной подсистеме.

Здесь затронут важнейший вопрос о строении политической структуры и её видового преобразования на фоне эволюционного развития общественной системы. Ведь, по сути дела, государство напоминает с одной стороны внешнюю оболочку какого-либо общественного образования, а с другой – как его же устройства центральной «нервной» системы и они отличаются друг от друга примерно так же, как, допустим, кожный покров представителей класса пресмыкающихся от класса млекопитающих.

По утвердившейся практике, сферу материального производства обычно выводят за пределы политической деятельности общества. Считается, что политика является надстройкой над экономическим базисом, свя­зана с отношениями, возникающими между классами, выражая их коренные интересы. Говорят, что политика - это концентрированное выражение экономики. Так ли это? Например, в медицине отсутствует утверждение, что голова - это кон­центрированнее выражение туловища. Речь идет только о выполнении определённых функций отдельными органами в организме в целом.

В процессе развития изменяет свою форму государство, но и общество уже имеет далеко не тот облик, что прежде. Если предположить, что государство с «известной ступени развития» стало бурно развиваться, а общество, после того как произвело на свет божий государство остается неподвер­женным такому стремительному развитию, то в этом случае еще можно понять, что государство имеет какую-то относительную свободу по отношению к обществу. Но, если государство образуется при расколе общества на непримиримые противоположности, то в чем заключается смысл тех сил, которые приводят общество к расколу? Государство на этот вопрос ответить не может, поскольку является продуктом данного раскола.

Поэтому, если не обращать внимания на эти силы, то невозможно ответить ни на вопрос о природе раскола общества на противоположности, ни тем более, о природе предполагаемого отчуждения государства от общества. Более того, не ответив на первый вопрос, преждевременно начинать с анализа второго. Вполне может оказаться, что надо говорить не об отчуждении государства от общества, а об отчуждении одной формы государства и общества от другой их видовой конфигурации.

Тем не менее, предположим, что при расколе общества возникла сила, удерживающая непримиримые противоположности в границах "порядка". Но, если эти противоположности начинают активно противоборствовать друг с другом, то, что кроме сил, они сами собой представляют?

Поэтому, если государство также есть сила, то от какой из сил, составляющей противоположности общества оно себя отчуждает? Ведь, если общество разъединило себя на противоположности, то каждая из них заключает в себе сумму определенных интересов. В чем суть этих интересов? Не может же государство аккумулировать интересы каждой и в то же время стремиться к отчуждению себя от обеих противоположностей или сил, составляющих общество.

То, что общество могут составлять не просто обезличенные противоположности, а силы, которые надо анализировать, привело Ф.Энгельса к естественному недопониманию важности этого момента. Он указал на существование непримиримых противоположностей, но не попытался исследовать их строение.

Теперь, каким образом избежать опасности отрыва государства от общества? Ведь, все более и более активно отчуждая себя от общества, государство получает реальную возможность навсегда убежать от возложенных на него обязанностей. К счастью, государство пока даже малейшим намеком не показывает, что оно намеренно расстаться с обществом.

Итак, в чем же суть государства? И в чем состоит основная идея марксизма о государстве?

Основоположники марксизма утверждают, что государство способно возникнуть лишь при расколе общества на классы, и для того чтобы эти классы не пожрали друг друга в бесплодной борьбе. Но дело в том, что каждая из противоположностей общества, есть не что иное, как общество с определенными экономическими и политическими интересами, т.е. являются носителями видового разнообразия классовых структур. Поэтому, одна противоположность может иметь темп процесса созидания, отличающийся по каким-либо производственным характеристикам от другой.

«По Марксу государство есть орган классового господства». [2]

На каком основании позволительно делать такой вывод? Дело в том, что как государство, так и орган классового господства есть переменные величины. Понятно, что один вид органа классового господства может являться прямой противоположностью другого и одна форма государства может отличаться от другой.

«Государство есть продукт и проявление непримиримости классовых противоречий. Государство возникает там, тогда и постольку, где, когда и поскольку классовые противоречия объективно не могут быть примирены. И наоборот: существование государства доказывает, что классовые противоречия непримиримы». [2]

Каким образом скоординирован процесс функционирования экономических противоположностей? Если нагнетается непримиримость между классами, то между какими классами конкретно? Между рабами и рабовладельцами? Крестьянами и феодалами? Рабочим классом и капиталистами?

А вот это как раз надо доказать!

Не исключено, что механизм осуществления противоречий происходит в совершенно иной плоскости.

Желание В.И.Ленина более жестко акцентировать вопрос о непримиримости классовых противоречий приводит к тому, что период зарождения государства заметно смещается от момента зарождения классов.

Не могут же классы, не успев образоваться, сразу становится непримиримыми. Им бы не позволил войти в соприкосновение принцип противоположности и непримиримости еще в зародыше. Нельзя соединить не соединимое.

Дальше, если государство возникает при проявлении непримиримости между классами, то в результате чего и когда образуется сама непримиримость? Раньше или вместе с государством? Если раньше, то государство не в состоянии доказать, что классовые противоречия непримиримы, поскольку они существовали еще до появления государства. А что следует из того, что они возникли вместе? Это не освобождает каждую сторону ответить на вопрос: как, когда и в результате чего она образовалась?

«По Марксу государство не могло бы ни возникнуть, ни держаться, если бы возможно было примирение классов». [2]

Нельзя теоретическое предположение возводить в ранг абсолютной истины, ибо получается, что государство вообще не могло зародиться без Маркса.

Значит, если бы объективно или случайно не возникли противоречия, то не существовало бы и надобности в классах и государстве? Классовые противоречия, должно быть, испытывают страшную вину за то, что посмели неосторожно проклюнуться. Так или иначе, но пока понятия «классовая непримиримость» и «государство» имеют некоторую тождественность. Уничтожая одно, мы отнимаем основу для существования другого.

Вернемся к предположению, что государство есть продукт классовых противоречий. Значит, для того чтобы уничтожить противоречия, а вместе с ними и государство, необходимо, предварительно, ликвидировать тот класс, который порождает непримиримость, т.е. господствующий класс.

В результате подобной операции, ранее эксплуатируемый класс, должен, завоевав политическую власть и, уничтожив под корень класс господствующий вместе с подлой непримиримостью, которую тот порождал между классами, прийти к такому общественному устройству, где отсутствует сама возможность накопления противоречий в обществе. Только так и ни как иначе. В противном случае под откос летит вся теория.

Противоречиям совершенно нет никакого дела до того, какой из факторов возбуждает их появление. Если они появились, - значит, возобновилась ситуация, аналогичная про­шлой, но на более высоком уровне развития общества. Получается, что от чего уходили, к тому же и пришли.

Следуя ленинской точке зрения, мы должны констатировать: государство доказывает, что классовые противоречия неприми­римы и т.п. Так отчего же возникают вновь противоречия?

Может быть, недостаточно стерильно унич­тожается господствующий класс? В таком случае, кто может дать гарантию, что полное уничтожение одной противоположности общества, исключает возможность раскола другой на экономические и политические противоположности нового качества? Ведь если такая возможность существует, то это значит, что в каждой из противоположностей общества содержится жизнеспособная государственная клетка, которая может воспроизводить государство, в какой бы степени примитивности или развитости ни находилось общество. Каким бы ни был накал борьбы между противоположностями общества, та часть общества, основной функцией которой является управление социальными процессами в пределах всего общественного организма, не может устраниться от выполнения возложенной на неё задачи до тех пор, пока другая часть общества не сформируется в жизнедеятельную систему на принципиально новой основе.

«Итак, государство существует не извечно. Были общества, которые обходились без него, которые понятия не имели о государстве и о государственной власти. На определенной ступени экономического развития, которая необходимо связана была с расколом общества на классы, государство стало в силу этого раскола необходимостью. Мы приближаемся теперь быстрыми шагами к такой ступени развития производства, на которой существование этих классов не только перестало быть необходимостью, но становиться прямой помехой производству. Классы исчезнут так же неизбежно, как неизбежно они в прошлом возникли. С исчезновением классов исчезнет неизбежно государство. Общество, которое по-новому организует производство на осно­ве свободной и равной ассоциации произво­дителей отправит всю государственную ма­шину туда, где ей будет тогда настоящее место: в музей древности, рядом с прялкой и с бронзовым топором». [3]

Минуло уже столетие, но уверенности оно не прибавило в том, что от быстроты шага зависит достижение намеченных рубежей. Даже сейчас о государстве мы имеем не на столько богатое представление, чтобы снис­ходительно говорить о тех обществах, которые, якобы, обходились без него.

Чтобы серьезно говорить об ассоциации производителей, которые способны отправить государственную машину на музейную полку рядом с прялкой, необходимо иметь полную уверенность, что данная ассоциация не распадется на непримиримые противополож­ности. Но почему Энгельс сделал именно та­кой вывод?

По всей видимости, данное предположение возникло в результате произвольного опреде­ления сроков зарождения государства.

Энгельс момент зарождения государства свя­зывает с началом функционирования рабовла­дельческого строя. Из поля зрения, в этом слу­чае, выпадает значительный период человечес­кой деятельности. Насколько примитивен про­цесс производства в первобытнообщинном строе, настолько примитивно само общество, настолько же примитивна и форма государ­ственной власти. Происходит развитие от низ­ших, зачаточных форм социально-классовых об­разований, государства и самого общества. Формируется и основополагающий принцип: пока существует процесс производства, будет действовать государственная власть.

«Ро­довой строй отжил свой век. Он был взорван разделением труда и его последствием - рас­колом общества на классы Он был заменен государством». [3]

В чем состоит смысл существования родо­вого строя? Если запущен механизм челове­ческой деятельности, то обязательно должны появиться и последствия этой деятельности. На каком основании мы должны считать, что первобытнообщинный строй - это бесклассовый строй? Каким образом могла произойти замена строя на государство? Если придер­живаться общепринятой хронологии общес­твенно-политических формаций, то за родо­вым строем следует рабовладельческий.

Если речь идет о государстве, как необходимом элементе общес­твенного устройства, то здесь никакой заме­ны, кроме изменения качества, отыскать не­льзя. Каким бы примитивным ни был родовой строй, вне государства, каким бы примитив­ным оно бы ни было, он просто бы не сущес­твовал. Пусть это еще не окончательно сфор­мированная государственная структура, но на­правленность развития первобытного строя как раз и заключается в том, чтобы произвести жизнеспособную государственную клетку.

По­этому, к утверждению о замене строя на госу­дарство надо относиться с крайней осторож­ностью, ибо получается, что следующая об­щественная формация должна быть не рабов­ладельческим строем, а просто рабовладель­ческим государством. Не могло в дальней­шем существовать и ни феодального, ни ка­питалистического строя.

Если следовать логике Энгельса до конца, то капиталистическое государство должно снова быть заменено строем - коммунисти­ческим.

Картина получается странная: на об­щественное тело на известной ступени разви­тия упала неведомая шапка в виде государст­ва и чтобы избавиться от этой ноши, общес­тву необходимо быстрыми шагами приблизить­ся к такой степени развития производства, которая способна очистить его от скверны классов и государства.

Марксизм заостряет внимание рабочего класса на том, что государство существует лишь тогда, когда налицо проявляется экономичес­кая непримиримость между классами или, как подчеркивает Н.И Бухарин: «С точки зрения марксизма государство есть наиболее общая организация господствующего класса, основ­ной функцией которой является защита и рас­ширение условий эксплуатации классов порабощенных. Государство есть отношение меж­ду людьми, и притом - поскольку мы говорим о классах - отношение государства, власти порабощения». [4]

Государство, есть отношение не только между людьми. В понятие государ­ство входит нечто большее, чем простая фиксация человеческих взаимоотношений, власти. Человек есть частица, которая может существовать только во взаимосвязи с другой материальной организацией, формируя сис­тему совместного поступательного развития.

«Являясь наиболее общей организацией гос­подствующего класса, государство возникает в процессе общественной дифференциации. Оно есть продукт классового общества». [4]

В процессе общественной дифференциации возникает не только государство, но и сами классы. Да и даты их рождения приблизительно одинаковы, поэтому довольно сложно выяснить, кто из них выступает о качестве про­дукта другого. Все они могут быть продуктом чего-то третьего.

Ф.Энгельс считает, что в основе деления об­щества на классы, лежит закон разделения тру­да, а упразднение классов связано с достижени­ем такой степени производства, при которой присвоение особым общественным классом средств производства и продуктов не только является излишним, но становится препятствием для различных сторон общественного развития.

Если в основе раскола общества на классы лежит закон разделения труда, то почему упраз­днение классов должно осуществляться в совер­шенно другой плоскости?

Разве исчезнет разде­ление труда, если особый общественный класс перестанет присваивать средства производства? Причины, которые приводят с одной стороны к разделению труда, а с другой к присвоению продукта, имеют разную природу. Если не раз­бираться в этом вопросе основательно, то дей­ствительно можно предположить, что на какой то известной ступени классы и государство отомрут, а общество будет развиваться дальше. Государ­ство, надо полагать, будет взорвано свободной и равной ассоциацией производителей. Подобные выводы сделаны на основе явлений, которые проявляются в поверхностном слое общественной жизни, которые видимы и осязаемы. Основными раз­дражителями выступают господство и эксплуата­ция.

Единственным классом, способным уничтожить эти негативные явления может быть только рабо­чий класс. Завоевав политическую власть, он по своему подобию и образу переделает мир. Ос­новоположники марксизма-ленинизма основные идеи по преобразованию мира связывали имен­но с этим классом.

А при каких условиях такой класс может су­ществовать? Что такое класс?

«Классами называются большие группы людей, различающиеся по их месту в исторически опре­деленной системе общественного производства, по их отношению (большей частью закрепленно­му и оформленному в законах) к средствам про­изводства, по их роли в общественной организа­ции труда, а следовательно, по способам полу­чения и той доли общественного богатства, ко­торой они располагают. Классы это такие груп­пы людей, из которых одна может присваивать себе труд другой, благодаря различию их мест в определенном укладе общественного хозяйства». [5]

Действительно, классы различаются по их роли в общественной организации труда, но только одного наличия людей для образования классов совершенно недостаточно. Ведь для того, чтобы определились отношения к средствам производ­ства, эти последние надо еще создать и находиться с ними в постоянной взаимосвязи. Иначе получается, что какая-то неведомая сила созда­ет классы, государство, средства производства, а мы об этой силе не только ничего не знаем, но попросту игнорируем или рассматриваем ее как нечто само собой разумеющееся. По этой схеме выходит следующее: в пределах формации класс выглядит одинаково неизменным как в начале формации, так и её в конце. В статической форме такая ситуация является нормальной. Тогда, как это утверждение выглядит на практике? Ведь это всё равно, что утверждать, что, допустим, паровоз совершенно одинаков по техническим характеристикам как вначале технического решения, так и в результате конечного технического совершенствования. Разве такое возможно?

Если государ­ство, как и классы, возникли на известной ступе­ни развития общества, то промежуток времени до этой ступени рассматривается как период, а не как деятельность определенных сил. Выпада­ет из поля зрения смысл и значение данного движения.

Каким бы ни был ход общественного развития, классовые различия не исчезнут, потому что в основе этой разницы лежит не отношение к средствам производства, а характер вы­полняемых функций в процессе производства. Процесс зарождения и функционирования клас­сов и процесс уничтожения различных их форм, имеют разное значение и смысл.

В.И.Ленин придерживается следующей идеи: «заменив частную собственность на средства производства и обращения обществен­ной и введя планомерную организацию общес­твенно-производственного процесса для обеспе­чения благосостояния и всестороннего развития всех членов общества, социальная революция пролетариата уничтожит деление общества на классы и тем освободит все угнетенное челове­чество, так как положит конец всем видам эк­сплуатации одной части общества другой». [6]

Природа эксплуатации не настолько хорошо изучена, чтобы обещать ее ликвидацию как тако­вой. Вся беда в том, что рабочий класс просто физически не способен уничтожить капиталистов как класс, поскольку уничтожение данной классовой связки происходит одновременно!

Поэтому, рабочий класс способен быть могиль­щиком не только класса капиталистов, но и самого себя. Точно также как класс рабов не только был не способен разбить класс рабовладельцев, но, на­оборот, между этими классами не возникало и не могло возникнуть противоречий.

Когда К.Маркс, Ф.Энгельс приходят к выводу о непримиримости классовых противоречий, то они видят противоречия между классами, состав­лявшими скелетную основу строя, но не между классовыми системами, разделёнными социальным уровнем, т.е. не между классовой системой составляющей основу строя и систе­мой нарождающейся.

Противоречия в естественном порядке начинают выявляться на фоне производственных возможностей различного вида классовых структур. Но, в пределах производственной подсистемы они лишь обозначаются, а уж затем проявляются в сфере обменных процессов и окончательно обозначаются в политической подсистеме.

В истории не было восстаний рабов против рабовладельцев, крестьян против феодалов, рабочего класса против капиталистов. Не заметив пере­хода из одного социального состояния в другое, историки оперировали прошлыми понятиями, поэтому самому моменту восстания они присва­ивали прошлый облик общества.

Происходит крушение всей классовой систе­мы составляющей основу какого-либо строя, а не отдельной его составной части. Класса рабов, вне класса рабовладельцев не существует. Если в этот период возникали восстания, то это было восстания свободных людей, но никак не рабов!

Прежде чем раб приобретёт способность вос­стать против рабовладельца, он должен выйти из состояния раба, т.е. одновременно должно про­изойти фронтальное отрицание всей классовой структуры. Восставшие с одинаковой непримиримостью относятся как к рабовладельцу, так и к своему прошлому состоянию раба.

Рассматривая непримиримость между классами, Маркс, Энгельс, Ленин однозначно подразумевают, что противо­речия возникают между рабами и рабовла­дельцами, крестьянами и феодалами, рабо­чими и капиталистами.

На деле не все так просто. Да, историки твердо придерживаются мнения, что восста­ние рабов под предводительством Спартака против рабовладельцев это общеизвест­ный факт.

Разве это восстание было направлено только против рабовладельцев? Восставшие были настроены против конкретных лиц или строя в целом? В первом случае, максималь­ной задачей рабов могло стать устранение одних рабовладельцев и замена их другими. Тогда произошло бы некоторое видоизменение формы без изменения сущности строя как такового. Но данную задачу выполняет естественная сме­на поколений, т.е. замена так или иначе, но происходит. Другой вопрос, когда дело ка­сается строя в целом. Здесь раб, уже ни при каких обстоятельствах, не может восстать против рабовладельца, не восставая против своего собственного состояния раба, т.е. сила возмущении, направленная про­тив рабовладельца, равна силе, на­правленной против раба. Тогда получается, что раб восстает против раба, или Спартак восстает против Спартака, а не только против рабовладельца.

Логичнее всего предположить, что в обществе начинают действовать совершенно разные социальные образования.

Прошлая социальная структура разрушается или мак­симально сокращается в размерах, а параллельно ей действует уже другая, более сложная.

Связка раб - рабовладелец является естественноисторическим образованием общественного развития, но не в области производственной подсистемы, а выкристаллизовывается в первичном типе подсистемы обменных процессов (рыночной) и политической подсистемы. Каждая из данных подсистем не представляет самостоятельно действующей структуры, поскольку по факту является выростом из производственной.

В общем итоге, образуется общественный организм, по социальному облику напоминающий сиамских близнецов. Тело, вроде бы одно, но голов и рук уже множество. Разобраться в истинном устройстве такого общественного строения довольно сложно и, тем более, выявить конкретную зону очага социальных противоречий.

Представитель интеллектуальной силы не выступает дифференцированно организатором производственного процесса в каждой отдельно взятой подсистеме, а трансформируется в одну организацию. Такая ситуация образуется потому, что подсистема обменных процессов и политическая не имеют признаков классового деления, поскольку в них отсутствует чётко обозначенная конфигурация средств производства.

Поэтому, до настоящего времени принято считать, что противоречия выявляются именно в производственной подсистеме, а не в результате асинхронного развития социальных подсистем различного назначения.

Противоречия могут проявляться только в результате вынужденного взаимодействия с другой социальной структурой, ибо каким бы бесконечно малым ни было возмущение, направленное против рабовладельца, оно в абсолютно равном соотношении направлено и против состояния раба. Отторгается вся система конкретных отношений одновременно и фронтально, а не какая-то отдельно взятая составная часть.

Точно такие же правила действуют и в отношении: крестьянин – феодал, рабочий – капиталист.

Механизм перехода из одного социального состояния в другое, во времена К.Маркса не исследовался, как и структура социальной системы, поэтому существовал принцип жесткой привязки к материальному носителю, находящемуся в постоянно статичном состоянии. Если Спартак раб, то считалось вполне естественным, что и во время социального возмущения он продолжает оставаться им же.

В астрономии уже давно известно, что видимое положение какой-либо звезды отличается от истинного.

Точно также и социальное перемещение из одного состояния в другое незаметно чело­веческому глазу, поэтому, как правило, не принимается в расчёт, хотя последствия этого игнорирования чрезвычайно серьезны. Один и тот же человек, даже в течение одного рабочего дня может входить в совер­шенно разные социальные образования, со­вершая тем самым перемещения в социальном пространстве.

Аналогичная картина характерна и для других общественно–политических формаций. Рабочий класс, как и класс капиталистов, по своей структуре неоднороден. Одного рабочего может вполне удовлетворить существующее пол­ожение вещей, а другого нет. То же самое про­исходит и в стане капиталистов. Образуются поляр­ные экономические интересы в каждом из клас­сов. Все это объясняется поступательностью об­щественного развития в пределах конкретного социального уровня.

Теоретические выводы основоположников мар­ксизма-ленинизма о государстве формируются на основе экономических исследований К. Маркса, где предполагается, что источником стоимости является рабочая сила.

Уничтожая эксплуататор­ский класс, который кормится за счет прибавоч­ной стоимости, доставляемой рабочей силой, рабочий класс приобретает возможность стать хо­зяином средств производства, ликвидируя тем самым основу эксплуатации человека человеком. В результате подобных операций появляется ре­альная надежда уничтожить классовые различия, орган классового господства и, наконец, само государство.

Марксизм видит в государстве машину для порабощения угнетенных классов, поэтому пред­лагается уничтожить, разбить эту машину до основания. Использование данного метода действий обосновывается тем, что после подобной акции рабочий класс заживет свободной и счастливой жизнью.

Однако, рабочая сила не может являться не только источником стоимости, но и силой как таковой вне других сил, принимающих участие в процес­се производства. Тогда теория о государстве закономерно принимает совершенно иной вид.

В связи с этим возникает необходимость более подробно рас­смотреть некоторые вопросы, касающиеся про­исхождения государства, а вернее всей связки: общества - классов - государства.

Формирование и развитие общественной системы повторяет, конечно, в преобразованном виде, эволюционный процесс развития органической жизни на Земле.

Начальная стадия формирования человеческого общества схожа с каоцерватным (собирательным, накопительным) состоянием, которое наблюдалось в преддверии появления протобионтных образований.

Далее следуют прообразы прокариотного (клетка без клеточного ядра), что соответствует первобытнообщинной формации и эукариотного (клетка с клеточным ядром и хромосомным аппаратом) при развитии общества, начиная с рабовладельческой формации и далее.

Государство, а на самом деле, - политическая подсистема и является тем необходимым социальным клеточным ядром, без которого невозможна общественная эволюция. Другой вопрос, какова степень развития этого ядра.

Однако, чтобы понять социальную позицию Маркса, Энгельса, Ленина, необходимо сориентироваться в особенностях выхода общества из феодальной формации.

Первичные свойства социальных об­разований раннего капитализма формировались в условиях жесткого дефицита рабочей силы при господстве феодальных отношений, поэтому имели строго специфические черты. Из недр феодализма в ка­питализм выходило структурное подразделение с инерционно заданными параметрами, ограничивающиеся частной формой собственности.

При отмене крепостного права на рынок труда выбрасывается избыточная масса трудовых ресурсов, которая не может достаточно быстро быть задействован­ной в новом способе производства, то есть, вынуждена, какое-то время, находиться вне него.

Помещик (феодал) имеет точно такую же свободу внедрения в новую систему отношений, как и его антипод – крестьянин, но для осуществления движения с данной направленностью необходимо, предварительно, изменить производственную квалификацию.

Поэтому, разложение остаточного мас­сива феодальных отношений происходит мед­ленно, что вызывает образование соответству­ющей социальной ситуации в обществе.

Челове­ческая история подтверждает, что на стыках смен способов производства, когда происходит столкновение своеобразных идеологических плит, наблюдается колоссальное высвобожде­ние энергии социального возмущения.

Маркс исследовал один из множества видов со­циальных возмущений, связанный с функционированием огромной социальной группировки – пролетариата.

Конечно, здесь не совсем понятно назначение одновременного употребления терминов «рабочий класс» и «пролетариат». Если рабочий тождественен пролетарию, а буржуа капиталисту, то можно придерживаться какого-то одного наименования. Но, если одно из состояний представляет собой переходную форму (при перемещении крестьянских масс в город), то необходимо чётко обозначить границу перехода.

Сам Маркс был очевидцем и современником среднего пе­риода развития капитализма, когда наблюдал­ся массовый переход производственных подсистем развитых стран мира на использование энергии пара. Во всех этих госу­дарствах происходил примерно одинаковый или подобный друг другу процесс разложения феодальных отношений с образованием новой классовой группировки.

Следовательно, пролетариат может являться той массой трудовых ресурсов, которая вышла из феодальных отношений, но еще не задействована в капиталистическом способе производства.

Тогда пролетариат действительно может постоянно пополняться трудовым резервом, поступающим не только из разлагающегося массива феодальных отношений, но и одновременно из действующих капиталистических структур.

При увеличении производительной силы труда, за счет возрастающего внедрения нового вида средств производства, часть рабочей силы постоянно выдавливается за пределы развивающейся капиталистической производственной структуры, пополняя ряды пролетариата. В этом случае пролетариат есть сборное социальное понятие переходного периода.

Действительно, с отменой крепостного права образовалась специфическая социально-политическая ситуация. Раньше, вместе с производственными структурами феодального типа, функционировали и увеличивающиеся в социальных размерах капиталистические производственные соединения. Между ними, до известного момента, существовал известный баланс, паритет взаимоотношений. В орбиту капиталистических отношений втягивалась всё увеличивающаяся часть общества. Основу этих отношений составляли два основных класса: рабочий класс и капиталисты.

Когда феодальные отношения были юридически отменены, то на рынок капиталистического способа производства была выброшена дополнительная масса трудовых ресурсов. Это масса была еще не втянута в капиталистическую систему отношений. Часть пролетариата, естественно, вовлекалась в действующие капиталистические производственные структуры, но глубина проникновения была незначительной. Быть надомным, подсобным, разнорабочим или с неполным рабочим днем, - это признание, что часть пролетариата находится в сфере влияния капиталистических структур, но в то же время не есть факт принадлежности непосредственно к ней, ибо связь со структурой носит непостоянный, эпизодический характер.

Следовательно, перед пролетариатом обозначилась перспектива постепенного вовлечения в капиталистический способ производства. Темпы движения пролетариата в новую систему отношений были крайне неудовлетворительными. Огромная общественная группировка требовательно приковывала к себе внимание.

В этой ситуации марксизм приобретал шанс стать идеологическим руководителем, разрабо­тав вариант стремительной и всеобщей капитализации пролетариата.

При практическом выполнении такой операции реально создавалась другая разновидность капитализма: с общественной формой собственности.

Здесь следует сразу оговориться, что форма собствен­ности при определении уровня развития об­щества, особой роли не играет.

Маркс и Энгельс приходят к выводу о непри­миримости классовых противоречий, тогда как более важной и существенной задачей является определение действительного местоположения противоречий. Этот воп­рос очень сложный и требует предельного вни­мания. Незначительное отклонение в сторону приводит к тяжелым теоретическим просчетам.

Ф.Энгельс в работе: «Л.Фейербах, или конец немецкой классической философии» делает исключительной важности заключение: «Столк­новение бесчисленных отдельных стремлений и отдельных действий приводит в области исто­рии к состоянию, совершенно аналогичному тому, которое господствует в лишенной созна­ния природе. Действия имеют известную жела­емую цель, но результаты, на деле вытекающие из этих действий, вовсе не желательны. А если они вначале, по-видимому, и соответствуют желаемой цели, то, в конце концов, они ведут совсем не к тем последствиям, которые были желательны. Таким образом, получается, что, в общем и целом, случайность господствует в области исторических явлений. Но где на по­верхности происходит игра случая, там сама эта случайность всегда оказывается подчинен­ной внутренним скрытым законам. Все дело лишь в том, чтобы открыть эти законы». [7]

Когда неверно определяется местопо­ложение действия противоречий, то ка­кая бы благая цель ни ставилась, ре­зультаты будут далеко не желательны.

С другой стороны, абсолют­ное бездействие вообще не дает никаких ре­зультатов. Сами результаты, независимо от того, желательны они или нет, дают возможность ориентироваться в исследуемом пространстве. Если бы в самом начале не существовало со­впадения интересов при формировании цели, то ни о каких действиях не могло быть и речи.

Пролетариат стремится участвовать в процессе производства нового вида, политические действия Маркса или Ленина были сконцентрированы в том же направлении. На этом участке происходит синтез цели и действий. Стремление Ленина, как организатора по переводу или эвакуации пролетариата из одного социального состояния в другое, соответствует намерениям самого пролетариата. Но, когда пролетариат в стремительном темпе вовлекается в принципиально новый вид процесса производства, то формируется совершенно другая ситуация.

Определяя цель пролетариата, Ленин го­ворит: «Государство есть особая организация силы, есть организация насилия для подавления какого-либо класса. Какой же класс надо подавлять пролетариату? Конечно толь­ко эксплуататорский класс, т. е. буржуазию. Трудящимся нужно государство лишь для по­давления сопротивления эксплуататоров, а руководить этим подавлением, провести его в жизнь способен только пролетариат, как единственный до конца революционный класс, единственный класс, способный объединить всех трудящихся и эксплуатируемых в борьбе против буржуазии, в полном смещении ее». [2]

Пролетариат, как определённого вида социальный материал, реально находится вне пределов капиталистического способа производства, поэтому с чисто производственной точки зрения не есть класс в собственном смысле этого слова, другое дело, что он стремится стать им. Далее, ликвидация одного вида капиталиста на деле может привести к образованию другого (советский директор – это социально модернизированный или улучшенный вариант того же капиталиста).

В своих работах В.И.Ленин употребляет выражение: союз рабочего класса и крестьянства. В обыденном смысле такое выражение допустимо, но с точки зрения формационного соответствия, такое соединение невозможно.

Промышленный рабочий может вступить в формационное соединение только с сельскохозяйственным рабочим, поскольку представляют собой разновидности рабочей силы, т.е. в обязательном порядке должно соблюдаться условие производственного соответствия. Один производит средства производства, а другой продукты питания на основе использования данных средств производства. Крестьянин же является представителем рабочей силы из феодальной формации. О каком союзе может идти речь?

Совокупное действие внутренних, скрытых за­конов, независимо от чьего-либо желания запускают механизм развития событий, ко­торые ведут совершенно не к тем послед­ствиям, что предполагались первоначально. Значит, все дело в том, чтобы, как говорит Энгельс, открыть эти законы.

Если рассматривать марксизм, как диалек­тический инструмент познания окружающего мира, то он суров в отношении кого бы то ни было. Здесь исчезают все имена, остает­ся только сам метод познания.

Современное толкование социально-клас­совой структуры капиталистического обще­ства подразумевает наличие двух основных классов: рабочих и капиталистов. Некоторые говорят о некоем «среднем» классе, выводя его наличие из доходной части. Это чисто бытовое определение класса.

Основой для существования и развития капиталисти­ческой формации служит использование энергии пара и электрической энергии. Взаимосвязь между рабочим классом и капиталистами осуществляется через средства производства, т.е. особую материальную организацию, которая является равноправным элементом в существующей системе производственных отношений.

Рассматривая роль закона отрицание отрицания в книге “Анти-Дюринг”, Ф.Энгельс говорит: «Я имею, например, в какой-нибудь определенной задаче две переменные величины X и Y, из которых одна не может измениться без того, чтобы и другая не изменилась вместе с ней в отношении, определяемом обстоятельствами дела. Я дифференцирую X и Y, т.е. принимаю их столь бесконечно малыми, что они исчезают по сравнению со всякой, сколь угодно малой действительной величиной и что от X и Y не остается ничего, кроме их взаимного отношения, но без всякой, так сказать, материальной основы, остается количественное отношение без всякого количества. Следовательно, DX к DY, т.е. отношение обоих дифференциалов – от X и от Y – равно 0 к 0, но 0 к 0, которое берется как выражение отношений Y к X. Итак, вместо X и Y я имею в используемых мною формулах или уравнениях их отрицание, dx и dy. Затем я произвожу даль­нейшие действия с этими формулами, обраща­юсь с dx и dy как величинами действительны­ми, хотя и подчиненными некоторым особым законам, и в известном пункте я отрицаю отри­цание, т.е. интегрирую дифференцированную формулу, вместо dx и dy получаю вновь дей­ствительные величины X и Y: на таком пути я не просто вернулся к тому, с чего начал, но разрешил задачу, на которой обыкновенные гео­метрия и алгебра, может быть, напрасно обло­мали бы себе зубы». [8]

В рассматриваемом нами вопросе: человек и субъекты средств производства, для са­мой природы - это две переменные величины X и Y, причем одна не может измениться без того, чтобы и другая не изменилась вместе с ней. Чтобы выяснить их отношение друг к другу, надо принять самую бесконечно малую степень раз­личия между ними, тогда в действительном их отношении будет ясно просматриваться взаим­ная основа их существования - развитие. В этом случае нет особой нужды спорить о том, что является первичным или вторичным, ибо четко просматривается следующее: одна форма ма­терии служит условием для развития другой.