Анисимов е.В. Политический сыск и русское общество в XVIII веке. – м.: Новое литературное обозрение, 1999.

Как уже отмечалось, созданные во время восстания Пугачева в 1774 г. Секретные следственные комиссии в Казани и Оренбурге работали и как следственные, и как судебные органы. Тайная экспедиция контролировала эту деятельность комиссий. Летом 1774 г. из нее в Казань и Оренбург послали особые «Примечания», в которых Шешковский отмечал, что по экстрактам, присыпаемым в Петербург, видно: «Два или несколько человек оказались в равных винах, но наказания, однакож, разные определяемы, яко то, с ними поступлено по самой точности законов, а другие, в таковых же точных винах оказавшиеся, разными обстоятельствами извиняемы и наказания уменьшаемы были».Рекомендации же начальства сводились к тому, что комиссиям нужно следить за четким соответствием преступления и наказания каждого из подсудимых. Автор «Примечаний» выделил семь разрядов преступников. К первому разряду отнесены самые серьезные преступники — те, кто «пристал в толпу злодея из доброй воли, и делал во обще с тою толпою злодеяния, и убивствы верноподанных и других к тому соглашал, и был между злодеев командиром». По второму разряду числятся преступники, совершавшие преступления по принуждению главарей мятежников, «не имев ни малейшего способа, по превосходству силы злодеев, тому противиться». К третьему разряду отнесены те, кто пристали к мятежникам добровольно, «а злодейств и убивств» не совершали и других к ним не склоняли. В четвертый разряд включали тех, кто от мятежников отстали добровольно, но сами с повинной не явились.

Все эти четыре вида преступлений, как отмечалось в рекомендации, суть разных родов и преступники должны быть наказываемы, размеряя каждого по их деяниям». По пятому разряду числятся участники восстания, которые в злодеяниях не участвовали, а только «делали вредные разглашения», по шестому разряду проходили все те, которые совершали преступления (кроме убийств), но, вняв призыву царского манифеста, добровольно сдались властям и чистосердечно раскаялись в содеянном. Наконец, седьмой, особый разряд составили примкнувшие к бунтовщикам офицеры и унтер офицеры, от которых «отнюдь извинении никакие принимаемы, кажется, быть не должны». Солдат, попавших к пугачевцам, предполагалось «по законам наказать примерно»…

Однако, когда после сражений под Казанью 12 и 15 июля 1774 г. в руки правительственных войск попало не менее 10 тысяч человек, всеми этими разрядами пришлось пренебречь — нужно было срочно решать судьбу огромного количества колодников, содержать которых под арестом стало невозможно. Комиссия прибегла к упрощенному расследованию дел и вынесению приговоров. Нужно особо подчеркнуть, это было не то «упрощение», которое нам известно из истории подавления восстания Разина или Булавина, когда по Волге и Дону плыли плоты с повешенными за ребро сотнями бунтовщиков. Наоборот, екатерининские власти проявили неслыханную в тех условиях (после грабежей, убийств и поджогов в Казани) гуманность и через полмесяца выпустили, часто даже без телесных наказаний (впрочем, нередко потому, что не было уже кнутов), большинство пленных. Как писал императрице П.С. Потемкин, мятежных крестьян после принесения ими присяги выдавали под расписку господам, управляющим и начальникам дворцовых волостей и заводов Так же работала и Комиссия Лунина в| Оренбурге. В его ведении было 2584 человека пленных, причем «они мерли, как мухи», и Комиссии в день приходилось рассматривать десятки дел, пропускать ежедневно сотни пленных.

Во время суда над самим Пугачевым и его сообщниками преступники были разбиты по тяжести их вины на «классы». Эту классификацию разработал А.А. Вяземский, и она была достаточно четкой в определении вины каждой группы преступников. По 1-му классу шел один преступник— Пугачев, по 2-му — «самые ближайшие его сообщники» — 5 человек, по 3-му классу — «первые разглашатели», т.е. люди, стоявшие у истоков движениния самозванца и поддержавшие его с самого начала. Их было трое. Но при этом ранжирование преступлений не вело к унификации наказаний в одном классе. Вошедшие во 2-й класс преступники получили неодинаковые наказания. А.П. Перфильев приговорен к четвертованию, И.Н. Зарубин-Чика — к отсечению головы, а М.Г. Шагаев, Т.Н. Подуров и В.И. Торнов — к повешению. Включенные в 3-й класс Василий Плотников, Денис Караваев, Григорий Закладников, Казнафер Усаев и Долгополое ждали наказания кнутом, вырывания ноздрей, клеймения и ссылки на каторгу, причем Долгополова указали содержать в оковах.

По поводу наказаний преступников 3-го класса в суде разгорелся спор: члены его настаивали на приговоре к смерти — отсечению головы, но «по немалом объяснении, наконец, согласились наказать на теле». Остальные приговоренные к телесным наказаниям, каторге, политической смерти и выпущенные без наказания в «классы» уже не входили. В целом же отметим, что юридически точное определение вины преступника с четко фиксированным для нее видом, сроком наказания в те времена было еще недостижимо. Поэтому часто неясно, почему за одно и то же преступление подельники получают разные наказания и как соотносятся их выявленная судом вина и тяжесть назначенного за это наказания, на чем строится система помилований.

Задание 5. В чем состояла суть губернской реформы? Ее значение? Какова роль Манифеста о вольности дворянства Петра III? Что было использовано Екатериной из этого документа? Сравните две Жалованные грамоты, данные Екатериной дворянству и городам – в чем состоит их принципиальное различие? Как изменилась система государственного управления в ходе реформ 70-80-х гг. XVIII в.?