В.Б. Кощеев. Еще раз о численности монгольского войска в 1237 году // Вопросы истории. 1993. №10

Вопрос о масштабах монгольского нашествия на Русь продолжает привлекать внимание исследователей. Один из них приходит к выводу, что войска завоевателей насчитывали 55-65 тыс. конных воинов. При этом, однако, не делается различия между численностью монголов, вторгшихся на Русь в 1237 г. и принимавших участие в Западном походе 1236-1242 годов. Как бы низко ни оценивалась степень сопротивления завоевателям, все же 60 тыс. всадников явно недостаточно, чтобы пройти с многочисленными боями от Заволжья до Адриатики…

Прежде всего для решения данного вопроса следует обратиться к сведениям венгерского монаха Юлиана, побывавшего в Северо-Восточной Руси в 1237 г., в самый канун нашествия. Данные, содержащиеся в его послании папскому легату, указывают, что монгольское войско состоит из «240 тысяч рабов не их закона и 135 тысяч отборнейших [воинов] их закона в строю». Иранский историк Рашид-ад-Дин писал, опираясь на монгольские архивы, что левое крыло монгольского войска состояло из 62 тысяч. Но суммирова­ние отрядов, входивших в это крыло и подробно перечисляемых Рашид-ад-Дином, дает цифру в 68 тысяч. Получается, что монгольская армия состояла не из 129 тыс., как утверждает Рашид-ад-Дин, а из 135 тысяч.

Таким образом, сведения европейских разведчиков относительно численности собственно монгольского войска оказались вполне точными. Это заставляет с до­верием отнестись и к данным о немонгольских войсках.

Отталкиваясь от установленной таким образом более надежно численности монгольских сил, попытаемся определить, какая их часть была занята в Западном походе. Великий хан Угедей издал указ о том, чтобы свои войска для похода предоставил каждый улус. Распространено мнение, что таких улусов в то время было четыре, по числу старших сыновей Чингисхана: Джучи, Чагатая, Угедея и Тулуя. Но кроме этих, великих улусов, существовали и четыре малых улуса, выделенных младшему сыну Чингиса, Кулкану, и Чингисовым бра­тьям Джучи-Хасару, Хачиуну и Темугэ-Отчигину. Их улусы находились на востоке Монголии, т.е. в наибольшем удалении от русских княжеств. Тем не менее участие их в Западном походе засвидетельствовано упоминанием среди военачальников внучатого племянника Чингиса - Аргасуна (Харкасуна).

Основная часть собственно монгольских войск принадлежала улусу Тулуя, их было 107 тысяч. Эти войска и составили ядро западной армии. Известно об участии в походе Бурундая (Буралдая), возглавлявшего правое крыло монгольского войска, которое насчитывало 35 тысяч. На долю улусов Джучи, Чагатая и Кулкана приходится по 4 тыс. войска. Из других улусов прибыло по 1-2 тысячи, так как в походе участвовали сын и внук Чагатая, Байдар и Бури, и сам Кулкан. Доля Угедея равнялась доле его братьев. Но, став великим ханом, он подчинил себе 3 тыс., оставшиеся после матери Чингисхана, и забрал 3 тыс. из войск Тулуя. В поход он отправил сыновей Гуюка и Кадана, которые могли взять с собой 1-3 тыс. из 10 тыс. войск улуса. Восточно-монгольские ханы имели вместе 9 тыс. воинов.

Таким образом, собственно монгольских войск насчитывалось в походе 45-52 тысячи. Эти «тысячи» имели условный характер. Известно, что в четырех Джучиевых тысячах состояло 10 тыс. воинов. Но надо считаться с необходимостью оставить часть людей для охраны кочевий. Поэтому действительную численность монгольского войска можно определить в 50-60 тысяч. Это составляло примерно треть собственно монгольского войска. Подобное соотношение возможно приме­нить и для немонгольских войск, что даст еще 80-90 тысяч. В целом численность армии Западного похода определяется в 130-150 тысяч.

С осени 1236 до осени 1237 г. эти войска вели ожесточенную борьбу с половцами, аланами, булгарами и народами Поволжья. Потери в этих боях были огром­ны, но отчасти восполнялись новобранцами, прибывавшими в свои тысячи, а также местными отрядами из числа покорившихся племен. Юлиан приводит сведения о том, что монгольское войско, готовясь к вторжению, разделилось на 4 части: одна со стороны реки Этиль (Волги) подступила к Суздальскому княжеству, другая уже совершала нападения на рязанс­кие рубежи с юга, третья остановилась напротив Дона близ замка Овехерух (по мнению комментаторов, это Воронеж). О предназначении четвертой части Юлиан умалчивает, но можно предположить, что ей поручалась охрана тыла.

Согласно летописи, после взятия Владимира монгольское войско разделилось на три (опять три!) основных отряда: один, разорив по пути города на западе Владимиро-Суздальского княжества, осадил Торжок; другой через Ростов и Ярос­лавль вышел на Сить; третий от Городца двинулся вверх по Волге и вышел к Галичу-Мерьскому, вероятно, по реке Костроме. Отсюда явствует, что Переяславль был взят западным отрядом, после чего им же захвачен Юрьев. А между тем Юрьев лежит на пути из Владимира в Переяславль и должен был пострадать в первую очередь. Относительно же Переяславля Рашид-ад-Дин сообщает, что монголы им овладели «сообща». И это вызывает доверие, так как прямой путь в Ростов через Суздаль был разорен самими же монголами еще во время осады Владимира. Поэтому правильнее будет считать, что разделение на западный и цент­ральный отряды произошло в Переяславле, а не во Владимире…

Восточные авторы скупо сообщают о Западном походе. Наиболее подробный рассказ у Рашид-ад-Дина. По его мнению, в осаде Рязани и дальнейшем походе участвовали только Бату, Орда, Гуюк, Менгу, Кулкан, Кадан и Бури. Захудалые восточно-монгольские ханы не привлекали внимания историка, и их имена в его сочинении не упоминаются ни разу. Но вот его умолчание о Берке, Шейбане, Тангуте, Байдаре и Бучеке означает, скорее всего, что эти ханы не участвовали в нашествии. Тангут, возможно, покинул войско. Кто-то остался охранять тылы. Но эта задача не требовала привлечения всех 4 - 5 ханов. Поэтому 2 - 3 из них могли возглавить приволжскую группировку. Допустимо предположение, что основу ее составили войска Берке, который летом 1237 г. вместе с другими ханами вел борьбу с мордвой и буртасами.

Вернувшиеся же из этого похода войска Багу, Орды, Кадана, Бури и Кулкана и есть та группировка, которая, согласно Юлиану, уже совершала нападения на Рязань с юга. Мордовские земли действительно лежали к востоку от Рязани. В таком случае, третья группировка, сосредоточивающаяся между Доном и Воронежем, образовалась из войск Гуюка и Менгу, прибывших с юга. Известно, что совместно с Менгу летом 1237 г. действовал Бучек. Его, таким образом, можно рассматривать как одного из предводителей четвертой, тыловой части войска.

Развитие событий в 1237г. подтверждает наблюдения Юлиана. Юрия Всеволодовича часто упрекают в недальновидности и эгоизме, отталкиваясь от слов летописца о том, что этот князь «хоте сам особь брань створити». Данные Юлиана позволяют дать иное объяснение поведе­нию князя. Если уж заезжему монаху от русских стало известно, что «татары» готовы к вторжению и дожидаются только, когда замерзнут реки и болота, то тем более об этом должен был знать и готовиться к обороне князь Юрий. Не мог он и оказать помощи рязанцам, как этого не сделал бы и никто другой, когда опасность угрожает собственным границам. Желание «особь брань створити», было для Юрия не капризом, а необходимостью.

Однако, если южные группировки монголов в декабре 1237 г. соединились где-то возле Рязани, то приволжская промедлила и вторглась в суздальские пределы в первой половине февраля 1238 года. Воспользовавшись этим, Юрий и перебросил стоявшие наготове войска на то направление, откуда угрожала большая опас­ность, - к Коломне. Замысел завоевателей удался лишь отчасти, и они не смогли ударить Юрию в тыл. Причина этого могла быть только одна: ожесточенное сопротивление мордвы. Следствием летних боев 1237 г. был переход на сторону захватчиков одного из мордовских князей. Но другой, согласно Юлиану, отправил­ся в труднодоступные места и приготовился к обороне. После ухода главных сил к границам Рязани оставшийся монгольский предводитель (Берке?) продолжил покорение мордовских земель, увяз в этой войне, пропустил срок, назначенный для вторжения на Русь, и, в конце концов, отступил. Окончательно сломить сопротивле­ние мордвы удалось лишь в 1239 году.

Итак, накануне вторжения монгольское войско было разделено на четыре части, из которых три приняли участие в военных действиях на Руси. Источники не позволяют определить их численность, и речь может идти только о приблизитель­ных ее оценках. Приволжская группировка должна была сковывать силы Владимиро-Суздальского княжества. Поэтому ее численность можно оценить в 20-30 тыс., но к началу ее вторжения на Русь несколько меньше из-за потерь в Мордовии. Во столько же можно оценить и тыловую группировку, действовавшую против полов­цев. Все остальное монгольское войско входило, видимо, в состав главных сил: не только отряды, пришедшие из Мордовии и с юга, но и корпус Субедея, посланного перед тем в карательный поход против возмутившихся булгар. Это позволяет оценить численность главных сил в 70-80 тысяч. Продвижение их к Рязани и, возможно, к Коломне (по Оке и Осетру) двумя группировками помогало избежать трудностей с фуражом. Именно такая примерно численность главных сил согласует­ся с обстоятельствами военных действий.

Нет оснований занижать потери монголов. Семинедельная осада маленького Козельска стоила им 4 тыс. убитыми. Эти данные не вызывают сомнения, так как восходят к монгольским источникам, о чем свидетельствует приводимое тут же монгольское название Козельска - Злой город. Недельные бои за более крупные Рязань и Владимир сопровождались не меньшими потерями. Особенно много монголов погибло в битве под Коломной, где пал Кулкан. Поскольку монгольс­кие военачальники обычно не сражались лично, то это могло произойти после того, как монгольская конница смешалась, натолкнувшись на надолбы, и была опрокину­та. Немало завоевателей погибло на рязанских рубежах, под Пронском, Москвой. Переяславлем и в других столкновениях.

После всех этих потерь, после выделения в западный отряд не менее 10-15 тыс., после новых потерь под Ростовом и Ярославлем главные силы монголов оставались все же настолько мощными, что смогли разгромить войско Юрия Всеволодовича, которое было немалым, судя по тому, что только в сторожевом полку насчитывалось 3 тыс. человек. Но и после этого кровопролитного сражения монгольское войско оставалось настолько многочисленным, что смогло начать возвращение в степи облавой, то есть отдельными отрядами.

Именно такой отряд, хотя и несколько более сильный, чем другие, поскольку возглавлялся самим Бату, осадил Козельск, чем и объясняется столь долгое сопротивление нескольких сот горожан и беженцев из округи. Только приход отряда Кадана и Бури позволил монголам добиться успеха 35. Таких отрядов было не менее трех, что дает 20-25 тыс. воинов. Примерно 30 тыс. человек, включая и санитарные потери, погибли на пути от Воронежа до Сити. Общие же потери завоевателей в этом походе, считая потери западного и восточного отрядов, можно оценить в 50 тысяч.

Задание 7. Как проявлялась политическая и экономическая зависимость Руси от монголо-татар?

Ярлык, данный от капчакского царя Мангу Тимура российским митрополитам и священнослужителям: об освобождении их от всякой дани и налогов, об уважении богослужения их, и об удержании татарских чиновников от обид им и утеснения, с угрожением за нарушение сих прав смертною казнию (предположительно между 1270-1276 гг.) // Орлов А.С., Георгиев В.А., Георгиева Н.Г., Сивохина Т.А. Хрестоматия по истории России: С древнейших времен до наших дней. М., 1999.

Вышняго Бога силою и вышнея Троицы волею Менгу Темирово слово люд­ским баскаком, и князем, и полководным князем, и данщиком, и писцом, и мимоездящим послом, и соколником, и пардусником, и бураложником, и всем пошлинником. Чингии Царь, потом кто ни будет, дали есмя жаловалные грамо­ты Руским митрополитом и церковным людем, тако молвячи, чтоб есте и по­следнии цари по томуж пути пожаловали попов и чернцов и всех богоделных людеи, да правым сердцем молят за нас бога и за наше племя без печали и бла­гословляют нас, а не надобе им дань и тамга и поплужное, ни ям, ни подводы, ни воина, ни корм; и как первые цари их пожаловали, и мы богу моляся и их грамот неизыначевая, по томуж жалуем: во всех пошлинах не надобе им ни ко­торая царева пошлина, ни царицина, ни князей, ни рядцев, ни дорога, ни посла, ни которых пощлинннков, ни которые доходи, или что церковные земли, воды, огороды, винограды, мелницы, зимовища, летовища, да не замают их; а что будет взяли, и они отдадут, безпосулно. А что церковные люди: мастери, соколницы, пардусницы, или которые слуги и работницы, и кто ни будет их лю­дей, тех да не замают ни на что, ни на работу, ни на сторожу, или что в законе их, иконы или книги, или иное что, по чему бога молят, того да не емлют, ни издерут, ни испортят, да не кленут нас, но в покои молятся за нас. А кто веру их похулит, или ругается, тот ни чим не извинитца и умрет злою смертию. А Попове един хлеб ядуще и во едином месте живуще, и у кого брат, или сын, и те по томуж пожалованы будут; аще ли от них отдедилися и из дому вышли, и тем пошлины и дани давать. А Попове от нас пожалованы по первым грамотам, бога молят стояще и нас благословляюще; аще ли кто имет неправым сердцем за нас молити бога, ино тот грех на нем будет, или иные люди имет к себе приимати, хотя богови молитися, и в том и так что будет. Молвя сему митропо­литу грамоту сию дали есмя, и сию грамоту видяще и слышаше, Попове и чернцы, ни дани, ни иного чего не дают; а кто возмет баскацы наши и княжие писцы и поплужницы и таможницы, и они по велицеи азе не извинется и смер­тию да умрет. Тако молвя, ярлык дан заечьего лета, осенняго первого месяца, в 4 день ветха, на Телы писано.