Литература

1. Алефиренко Н.Ф., Золотых Л.Г. Фразеологический словарь: Культурно-познавательное пространство русской идиоматики. М.: ЭЛПИС, 2008.

2. Иванова С.В. Лингвокультурологический аспект исследования языковых единиц: дис. ... д-ра филол. наук: 10.02.19. Уфа: БГУ, 2003.

3. Маслова В.А. Лингвокультурология: Учеб. пособие для студ. высш. учеб заведений. М.: Издательский центр «Академия», 2001.

4. Мелерович А.М., Мокиенко В.М. Семантическая структура фразеологических единиц современного русского языка. Кострома: КГУ, 2008.

5. Телия В.Н. Большой фразеологический словарь русского языка. М.: Изд-во «АСТ-ПРЕСС», 2006.

6. Фелицына В.П., Мокиенко В.М. Русские фразеологизмы. Лингвострановедческий словарь. М.: Русский язык, 1990.

7. Хойер Р. Антропологическая лингвистика // Зарубежная лингвистика. II / общ. ред. В.А. Звегинцева, Б.А. Успенского, Б.Ю. Городецкого. М.: Изд. Группа «Прогресс», 1999. С. 44-66.

Т.В. Кочеткова

Саратовский государственный

медицинский университет

Интеллектуализованные перифразы известных лиц

в современных медийных текстах

В создании перифраз известных лиц сложным образом сочетаются две разнонаправленные тенденции, общие для развития языка – тенденция к интеллектуализации и тенденция к демократизации.

Помимо традиционно богатого перифразами языка художественной литературы, одной из главных областей их употребления в настоящее время являются медийные тексты – радио- и телеречь, газетные и журнальные публикации, тексты Интернета.

Тенденция к демократизации русской речи на материале современных перифраз известных лиц проявляется сильнее, чем тенденция к её интеллектуализации. Удачных перифраз, образно передающих облик или сущность обозначаемого лица, естественно, меньше, чем перифраз, построенных на основе моделей-штампов, закреплённых в массовом сознании носителей русского языка. Но именно перифразы известных лиц, созданные в русле тенденции интеллектуализации, являются особо ценными, поскольку свидетельствуют о богатстве выразительных средств и возможностей русского языка, о творческом потенциале его носителей. Такие перифразы служат основой для формирования перифрастического фонда. Перифразы известных лиц в плане реализации тенденции интеллектуализации в практике масс-медиа ранее специально не изучались.

Материалом нашего исследования являются данные перифра-стического словаря, составленного нами на основе материала современных СМИ, свыше 2000 номинаций, собранных в 2004 – 2009 гг.

На интеллектуализованных перифразах всегда лежит печать их творца. Перифрастическая номинация передаёт комплекс сведений о её создателе (общая информированность, степень осведомлённости о чём-либо, эрудиция, диапазон начитанности, знание языковой картины мира, развитие ассоциативных и логических связей, степень наблюдательности, творческие возможности, владение языковыми средствами и средствами выразительности).

В интеллектуализованных перифразах обнаруживается сочетание внешней красоты и глубины познания. Такие перифразы являются своего рода речевыми находками, они не создаются с расчётом на массового адресата, воспринимающего их бегло и поверхностно, а наоборот, употребляются с расчётом на внимательное, вдумчивое восприятие. Изначально эти перифразы создаются либо на страницах художественной литературы, либо в среде творческой интеллигенции. Перифрастические номинации этого типа, как правило, не ставятся на поток, не могут быть речевым «ширпотребом», как, например, заштампованные перифразы известных лиц с использованием слов «звезда», «суперзвезда», «мегазвезда» или «король», «королева», «принцесса»: Звезда Евровидения (Анастасия Приходько), Канальная звезда (Марк Тишман), Пластиковая звезда (Василий Вакуленко), Мегазвезда российско-украинской эстрады (Вера Брежнева), Суперзвезда российской эстрады (Алла Пугачёва), Золотой король (Александр Таранцев), Продуктовый король (Давид Якобашвили), Пивной король (Таймураз Боллоев), Король печати (Юрий Кузьмин), Король популярной эстрадной музыки (Александр Буйнов), Король гламура (Сергей Зверев), Королева подиума (Наталья Водянова), Королева русского шансона (Любовь Успенская), Обувная королева (Ирина Дергач), Поющая принцесса (Наташа Королёва), Принцесса попмузыки (Алсу).

Заметим, что лишь наиболее способным и подготовленным авторам удаётся создавать оригинальные перифрастические номинации известных лиц, творчески используя и переосмысливая даже стандартные модели: Король баллады (В.А. Жуковский); Король мазка (К.А. Коровин), Король большого вальса (Иоганн Штраус); Король московских репортёров (В.А. Гиляровский); Железный король (С.П. Королёв); Король Америки (Фрэнк Синатра); Король мира (Элвис Пресли), Король бразильского джаза (Донато Жоао); Король советской массовой песни и марша (М.О. Дунаевский); Король танца (Махмуд Эсамбаев); Король кукол (С.В. Образцов); Король магов (Арутюн Акопян); Король разговорного жанра (Борис Брунов); Король интервью (Урмас Отт); Король КВН (А.В. Масляков), Король отечественного рока (Борис Гребенщиков); Король фальшивомонетчиков (Виктор Баранов); Король роко-попса (Илья Лагутенко), Король театрального костюма (Александр Васильев). В перифразах известных лиц на основе переосмысления готовых моделей нередко присутствует несколько смысловых «слоёв», не все они «лежат на поверхности», но от этого становятся ещё привлекательнее для образованного или посвящённого адресата.

В интеллектуализированных перифразах известных лиц зачастую ярко проявляется не только комплиментарность, но и тонкая ирония по отношению к объекту номинации. Ирония в этом случае позволяет освежить восприятие известного лица, взглянуть на него с неожиданной стороны. Зачастую ирония в перифразах известных лиц основывается на эффекте неожиданности, преднамеренно внесённой в перифразу фактической ошибке или внутреннем противоречии, намёке на очевидные, но не афишируемые факты. Сравните такие перифразы политических деятелей: Вор Петра Великого (А.Д. Меншиков), Бабуин с благими намерениями (Авраам Линкольн), Кроткий диктатор (Бенито Муссолини), Маленький ослик (Уинстон Черчилль), Строптивая французская невеста (Шарль де Голль), Грандиозный массовик-затейник (Мао Дзэдун), Маргариновый марксист (Мао Дзэдун), Первый кукурузник страны (Н.С. Хрущёв), Мелкий политический деятель времен Аллы Пугачёвой (Л.И. Брежнев), Ватиканский Брежнев – (папа Римский Иоанн Павел II), Кремлёвский завхоз (П.П. Бородин), Человек тела (А.В. Коржаков), Властелин колец Москвы (Ю.М. Лужков), Ритор современности (Виктор Черномырдин), Первая голова Буша (Кондолиза Райс), Газовая принцесса (Юлия Тимошенко), Дама с косой (Юлия Тимошенко), Украинский Дамастрой (Юлия Тимошенко), Разводной апельсин (Виктор Ющенко), Романтический хищник (Николя Саркози), Орловский рысак (Егор Строев). Именно политические деятели значительно чаще других известных лиц подвергаются ирониче­ской оценке, особенно после того, как прекращают активную деятельность. Однако иронические перифразы известных лиц возможны при оценке не только политиков, но и экономистов, бизнесменов, деятелей культуры и искусства, работников СМИ, индустрии моды и развлечений: Подземный скороход (А.Г. Стаханов), Птенец гнезда Егора (П.О. Авен), Бабушка российской эстрады (Алла Пугачева), Лучший певец всех времен и народов (Лев Лещенко), Анжела Дэвис Большого театра (Анастасия Волочкова), Крутой русский барин (Никита Михалков), Священное чудовище французского кино (Жерар Депардье), Главное земноводное российской эстрады (Витас), Золотой голос эстрады (Виктор Коклюшкин), Королева бензоколонок (Алсу), Мать-героиня сексуальной революции (Борис Моисеев), Шоколадный лебедь с Рублёвки (Наоми Кэмпбелл), Заядлый дуэлянт (Владимир Соловьёв).

Для интеллектуализованных перифраз известных лиц характерен эффект фиксации внимания адресата на содержащем перифразу участке текста. Это усиливает эффект воздействия определённых блоков текста, позволяет адресанту успешнее реализовывать общую программу выступления (публикации).

Интеллектуализация перифраз может приводить к их неполному (частичному, выборочному) пониманию. Но это нельзя расценивать как недостаток данного выразительного средства. Скорее, это укор в адрес читателей, слушателей, зрителей, не обладающих необходимым уровнем знаний и осведомлённости. Перифразы известных лиц, рассчитанные на образованную и культурную аудиторию, всегда составлены с каким-то смысловым резервом, они не только «попадают в цель», но и дают возможность рассуждать о прочитанном (услышанном), задуматься над происходящим.

Культурный уровень продуцента перифраз трудно скрыть. Интеллектуализованные и псевдоинтеллектуальные перифразы невозможно спутать: если для первых характерны ясность, простота и глубина, то вторые, напротив, отличаются длиннотами, замысловатыми выражениями, нескромно преувеличенной оценкой, а иногда и речевыми ошибками: Воскресший Христос итальянской политики (Сильвио Берлускони о самом себе), Звезда первой величины на небосклоне русской культуры (Наталья Медведева), Князь Серебряный отечественной эстрады (Сергей Пенкин, наблюдается полное непонимание связи с литературным прототипом), Один из главных культурообразующих элементов самой большой в мире страны (Алла Пугачёва, крайняя степень гиперкомплиментарности, излишний объём перифрастической номинации). Полпредово око (Дмитрий Козак, допущена логическая ошибка, поскольку сам объект номинации в это время занимал пост полпреда Президента; неудачная попытка видоизменить расхожую перифразу «государево око»), Чемпион хулиганства (Антон Семенович Макаренко, из перифразы не ясно, сам ли педагог совершал хулиганские действия или умело пресекал хулиганские выходки своих учеников). Положительным моментом можно считать крайне незначительную долю псевдоинтеллектуальных перифраз в общем словаре перифраз известных лиц (приблизительно 6 единиц на 1000).

Творческий арсенал создателей интеллектуализованных перифраз базируется на постоянном «информационном голоде», требующем привлечения всё новых и новых сведений из различных источников, хорошем знании языкового, литературного, искусствоведческого материала и культурного фона, а также на привычном владении народной, обиходно-бытовой и научной картинами мира. На уровне использования перифраз известных лиц это подтверждается следующим набором культурных компетенций авторов:

1. Высокой степенью информированности о прошлых и настоящих событиях в различных сферах человеческой жизни: Отец первого русского самолета (А.Ф. Можайский), Ангел русских воинов (Лидия Русланова), Архитектор объединения Европы (Гельмут Шмидт), Отец русской водородной бомбы (А.Д. Сахаров), Легендарный арабист (Фарид Сейфуль-Мулюков), Патриарх арабской политической арены (Ясир Арафат), Всехняя мама (Валентина Леонтьева), Аджарский лев (Аслан Абашидзе), Бочка, полная кокаина (Диего Армандо Марадона), Отец российских реформ (Егор Гайдар), Жертва на алтаре королевской династии (принцесса Диана), Главная загадка Кремля (Людмила Путина), Гроза «оборотней в погонах» (Константин Ромодановский), Кокаиновый король Боливии (Роберто Суарес Гомес), Бубка в юбке (Елена Исимбаева), Парящая над всеми (Елена Исинбаева), Грузинская железная леди (Нино Бурджанадзе), Заядлый дуэлянт (Владимир Соловьёв), Летописец собственной судьбы и России (Евгений Евтушенко), Мастер радиоэфира (Алексей Венедиктов), Народная артистка исчезнувшей цивилизации (Софико Чаурели), Новая хозяйка Смольного (Валентина Матвиенко), Объектив XX века (Луи Картье Бриссон), Рыцарь круглого стола (Сергей Векслер), Первая на селе (Елена Скрыпник), Самый известный цыган России (Николай Сличенко), Старожил российского парламента (Владимир Жириновский).

2. Достаточно высоким уровнем эрудиции (глубокими познаниями в отдельной области или во многих областях): Патриарх русской журналистики и издательского дела (Н.И. Новиков), Флагман русской маринистики (К.М. Станюкович), Великий баталист (В. В. Верещагин), Возлюбивший море (И.К. Айвазовский), Наш русский Ренуар (К.А. Коровин), Поэт скорби (В.Г. Перов), Философ свободного духа (Н.А. Бердяев), Ференц Лист нашего времени (С.В. Рахманинов), Голос русского простора (Ф.И. Шаляпин), Богатырь Всея Руси (Иван Поддубный), Русский Пьеро (Александр Вертинский), Голубой ангел (Марлен Дитрих), Голос Родины (Ю.Б. Левитан), Джульетта Мазина советского кино (Янина Жеймо), Мастер сочного мазка (Мартирос Сарьян), Гений устного рассказа (И.Л. Андроников), Клоун с осенью в сердце (Леонид Енгибаров), Телевизионный Бальзак (А.Е. Бовин), Бабушка Ленкома (Т.И. Пельтцер), Балканский Феллини (Эмир Кустурица), Библиотечная легенда (В.А. Артисевич), Более знаменитый австриец, чем Моцарт (Арнольд Шварценеггер), Всемирный лидер дураков (Вячеслав Полунин), Гранд-дама российского музейного искусства (И.А. Антонова), Заложник основного инстинкта (Майкл Дуглас), Леонардо да Винчи обувного искусства (Сальваторе Феррагамо), Народный «грузин» России (В.М. Зельдин), Новая инкарнация Николо Паганини (Ванесса Мэй), Патриарх политической карикатуры (Борис Ефимов), Патриарх российской оперной режиссуры (Борис Покровский), Райкин нашего двора (Ефим Шифрин), Русская Сара Бернар (Марина Неёлова), Русский Жерар Филипп (Олег Стриженов), Советский Гамлет (Владимир Высоцкий), Бог кардиологии (Валерий Шумаков), Царица арбатского дворца (Маргарита Эскина), Царица мозга (Н.П. Бехтерева).

3. Широким диапазоном начитанности (от античной литературы до современных писателей): Орлеанская дева (Жанна д’Арк), Король сказок (Г.Х. Андерсен), Первый наш университет (М.В. Ломоносов), Одержимый свободой (М.Ю. Лермонтов), Великий насмешник (Н.В. Гоголь), Избранный певец (А.А. Фет), Зачинатель русского исторического романа (И.И. Лажечников), Русский Вальтер Скотт (И.И. Лажечников), Русский Монте Кристо (С.Г. Нечаев), Мастер короткого повествования (А.П. Чехов), Мастер изящной словесности (И.А. Бунин), Иудушка русской революции (Л.Д. Троцкий), Стихотворец в прозе (М.М. Пришвин), Советская Железная Маска (Василий Сталин), Серый кардинал (М.А. Суслов), Еврейский Дориан Грей (Александр Галич), Мама Карлсона (Астрид Линдгрен), Снежная королева (Катрин Денёв), Советский Дон Жуан (Владлен Давыдов), Есенин в музыке (Евгений Мартынов), Мастер дерзкой лейтенантской прозы (Ю.В. Бондарев), Последний сказочник (Кир Булычёв), Дон Кихот российской сцены (В.М. Зельдин), Робин Гуд отечественного кино (Борис Хмельницкий), Хозяин медной дуды (Владимир Пресняков-старший), Великий комбинатор (Б.А. Березовский).

4. Хорошим знанием не только прозаических, но и поэтических произведений: Архангельский мужик (М.В. Ломоносов), Властитель слабый и лукавый (Александр I), Русский Лафонтен (И.А. Крылов), Рождённая кружиться и кружить (Авдотья Истомина), Великий кобзарь (Т.Г. Шевченко), Буревестник революции (М. Горький), Русская Сапфо (Анна Бунина), Автор трёх гимнов двух государств (Сергей Михалков), Само совершенство (Наталья Андрейченко), Птенец гнезда Егора (П.О. Авен), Вещий Олег (Олег Митяев).

5. Знанием мифологии, крылатых выражений, имеющих общекультурное значение: Прометей русской поэзии (М.Ю. Лермонтов), Тёзка Аполлона (А.Н. Майков), Русская Терпсихора (Анна Павлова), Святой чёрт (Григорий Распутин), Валькирия революции (А.М. Коллонтай), Северный сфинкс (Д.А. Голицын), Служитель Мельпомены (К.С. Станиславский), Служитель Фемиды (Ф.И. Плевако), Русский Ахиллес (И.В. Кожедуб), Служитель Панацеи (М.Д. Машковский), Медея, сосланная в колхоз (Нонна Мордюкова), Скифская богиня (Нонна Мордюкова), Последний Орфей великой эпохи (Муслим Магомаев), Рыцарь со страхом и упрёком (Сергей Юрский), Русский Феникс (Сослан Борадзов).

6. Владением фольклорным наследием и фразеологическим фондом языка: Золушка советской эстрады (Людмила Сенчина), Принцесса без горошины (Грейс Келли), Дед Мороз российской пародии (Максим Галкин), Снегурочка отечественной эстрады (Валерия), Цепной пёс холодной войны (Збигнев Бжезинский), Телевизионщик до мозга костей (Леонид Парфёнов).

7. Знанием фонда личных имён: Екатерина Третья (Е.А. Фурцева), Алиса из страны чудес (А.Б. Фрейндлих), Царица Тамара (Тамара Гвердцители), Маршал российской эстрады (Александр Маршал).

8. Пониманием роли и значения исторических личностей и знанием связанных с ними биографических фактов: Отец Отечества (Пётр I), Русский Ганнибал (А.В. Суворов), Венценосный безумец (Павел I), Злобный корсиканец (Наполеон Бонапарт), Крепостная примадонна (Прасковья Ковалёва-Жемчугова), Лакей с кистью и красками (В.А. Тропинин), Заживо погребённый (Н.В. Гоголь), Великий освободитель (Авраам Линкольн), Солист Её Величества (Ф.И. Шаляпин), Монахиня искусства (Анна Павлова), Автор белого террора (А.В. Колчак), Вождь Красной кавалерии (С.М. Буденный), Белый Чапаев (В.О. Каппель), Калужский мечтатель (К.Э. Циолковский), Погребённый под романом (М.А. Булгаков), Всесоюзный староста (М.И. Калинин), Красный граф (А.Н. Толстой), Драгоценный камень в короне советской разведки (Рихард Зорге), Нелюбимый ангел Германии (Марлен Дитрих), Бесноватый фюрер (Адольф Гитлер), Маршал Победы (Г.К. Жуков), Великий кормчий (Мао Дзэдун), Сталинский сокол (В.П. Чкалов). Кремлёвская принцесса (Светлана Аллилуева), Господин Нет (А.А. Громыко), Осколок серебряного века (А.А. Ахматова), Женщина на Мавзолее (Е.А. Фурцева), Отец оттепели (Н.С. Хрущёв), Певец советского казачества (М.А. Шолохов), Золотой мальчик американской политики (Джон Кеннеди), Золотой грек (Аристотель Онассис), Неудачник, которому везло (Тур Хейердал), Любитель розыгрыша (Никита Богословский), Казацкая богиня (Нонна Мордюкова).

9. Знанием широкого набора признаков, способных служить основой для создания перифраз, способностью к ассоциативному или логическому обнаружению их в объекте перифрастической номинации: Тощий Лев (Л.Д. Ландау), Хитрый лис (Э.А. Шеварднадзе), Чёрная мадонна Рима (Анна Маньяни), Узбекская Анджела Дэвис (Наталья Нурмухаметова), Лицо с запятыми (Николай Кала Бильды), Хоккейный профессор (Игорь Ларионов), Конопатое чудо (Наталья Гундарева), Усатый романтик (Игорь Николаев), Чёрная Венера (Наоми Кэмпбелл), Чёрная роза (Елена Ханга).

В последнем типе интеллектуализованных перифраз известных лиц, когда в основу положен, казалось бы, один признак, бросившийся в глаза (характерный разрез глаз, тучность или стройность фигуры, цвет кожи, цвет волос, цветовые предпочтения в одежде, наличие веснушек, усов, форма причёски, доминирующая черта характера и др.), будет проявляться комплекс ассоциаций, формирующих образ известного лица, а признак при этом задаёт лишь угол дальнейшего, более полного восприятия.

Каждый из приведённых 9 пунктов классификации можно дополнять всё новыми и новыми примерами. Границы между типами интеллектуализованных перифраз известных лиц размыты. Так, например, знание фактов и событий прошлого и настоящего связано с пониманием роли исторических деятелей посредством сложного и постепенного процесса осмысления истории, поэтому между соответствующими пунктами (1 и 8) классификации сложно провести чёткую грань.

Наиболее объёмным и богато представленным является тип интеллектуализованных перифраз известных лиц, основанных на эрудиции (2), однако к нему самым тесным образом примыкают типы 3 и 4, демонстрирующие уровень эрудиции в области литературы (проза, драматургия и в особенности поэзия). Между этими типами также существуют подвижные границы. 5 и 6 типы основаны на эрудиции в области народной языковой картины мира, которая, бесспорно, связана с литературной картиной мира. 7 пункт репрезентирует сведения, ключевые для любой национальной культуры, поскольку перифразы известных лиц являются вторичными номинациями основных имён.

Следует особо указать на то, что перифразы известных лиц в тексте практически всегда сопровождают основное имя известного лица. Поэтому процесс угадывания вторичных номинаций предельно упрощён, адресатам приходится не столько угадывать конкретную личность, сколько задействовать комплекс ассоциаций, возникающих при обращении к этому имени. Продуцент перифразы помогает читателям/зрителям/слушателям направить поток ассоциаций в нужное и запланированное им русло.

Сложность восприятия перифраз известных лиц состоит в том, что они рассчитаны на адекватное понимание их адресатом. Интеллектуализованные перифразы известных лиц требуют развитого и культурно подготовленного адресата. Более того, в одной перифразе может быть заложен целый комплекс смыслов. Например: 1) Синяя птица детского счастья (Наталия Ильинична Сац). Эта перифраза вбирает чуть ли не биографию конкретного лица. Перифраза указывает на то, что Н.И. Сац – известный деятель отечественной культуры, цельная, энергичная личность, деятельность которой была посвящена созданию уникального Государственного детского музыкального театра. Его визитной карточкой явился спектакль по пьесе М. Меттерлинка «Синяя птица». Синяя птица стала символом театра и послужила основой для оформления его здания. 2) Украинский Дамастрой (Юлия Тимошенко). Перифраза имеет явно иронический оттенок, подчёркивает негативное отношение к конкретному образу современного политика. Настроение создателя перифразы оказывается созвучным с народными настроениями. В перифразе заложен комплекс смыслов, казалось бы, взаимоисключающих. Это и отражение специфики государства (Украина), и отсылка к древнерусской литературе («Домострой» как патриархальный кодекс семейного поведения), и намёк на то, что политиком высокого ранга является женщина («дама»), причём «дама», которая придерживается жёсткого стиля управления («строит» всех – современный жаргон).

Интеллектуализация перифраз известных лиц – характерная черта современной публицистики, придающая медийным текстам особую злободневность, способность ярко отражать актуальные события и явления. Интеллектуализованные перифразы известных лиц представляют собой одно из эффективных средств выражения в тексте тенденций общественного сознания и представления в нём хода исторического процесса.

Литература

1. Ахманова О.С. Словарь лингвистических терминов. М.: Советская энциклопедия, 1966. С. 312, 321.

2. Дмитриев В.О. О псевдонимах и их классификации // Филологические науки. 1975. № 5.

3. Костомаров В.Г. Русский язык на газетной полосе. Некоторые особенности языка современной газетной публицистики. М.: Изд-во МГУ, 1971. 267 с.

4. Кочеткова Т.В. Перифразы известных лиц в практике масс-медиа // «Античный мир и мы». Материалы докладов и сообщений. Саратов 21-23 апреля 2003 / под ред. проф. П.В. Глыбочко. Саратов, Изд-во ГосУНЦ «Колледж», 2005. Вып. 10. С. 120-146.

5. Крысин Л.П. Толковый словарь иноязычных слов. М.: Эксмо, 2007. (Библиотека словарей). С. 583.

6. Лингвистический энциклопедический словарь / гл. ред. В.Н. Ярцева. М.: Советская энциклопедия, 1990. С. 371.

7. Новиков А.Б. Словарь перифраз русского языка (на материале газетной публицистики). М.: Русский язык, 2004. 352 с.

8. Розенталь Д.Э., Теленкова М.А. Словарь-справочник лингвистических терминов: пособие для учителей. Изд. 2, испр. и доп. М.: Просвещение, 1976. С. 271, 283-284.

9. Русский язык: Энциклопедия. Изд. 2, перераб. и доп. / гл. ред. Ю. Н. Караулов. Ред.: Т.А. Ганиева, В.В. Иванов, Р.Ф. Касаткина и др. – М.: Большая Российская энциклопедия; Дрофа, 1997. С. 334.

О.Ю. Лысова

Самарская гуманитарная академия.

Филиал в г. Тольятти

ФРАЗЕОЛОГИЗМЫ РУССКОГО ЯЗЫКА

С КОМПОНЕНТОМ-ЧИСЛИТЕЛЬНЫМ ‘СЕМЬ’

В ЛИНГВОКУЛЬТУРНОМ ОСВЕЩЕНИИ

Фразеологию считают наиболее оригинальной и колоритной в лингвистическом и культурном аспекте частью языка, отражающей его специфику и самобытность. В данной статье предметом рассмотрения будут культурно обусловленные фразеологические единицы, то есть обороты, которые непосредственно соотносятся с элементами материальной или духовной культуры данного общества, его историей, верованиями, обычаями, бытом и нравами, природно-географическими реалиями (В.Н. Телия, В.М. Мокиенко, В.И. Зимин, Н.М. Шанский, Р.Н. Попов, В.Г. Гак, Д.О. Добровольский, М.Л. Ковшова, В.В. Красных, А.М. Мелерович, Н.И. Толстой, Т.З. Черданцева и мн. др.). Работа посвящена лингвокультурологическому анализу русских фразеологических единиц с числовым компонентом в их составе, исследованию лингвокультурной специфики семантики и символики числа в русской фразеологической картине мира.

В современных историко-этимологических и толково-культурологи-ческих фразеологических словарях методом сплошной выборки нами были отобраны 220 фразеологических единиц (ФЕ) с компонентами-числительными, имеющими соответствующий комментарий. Анализу были подвергнуты устойчивые обороты, содержащие количественные, порядковые и собирательные числительные типа: два, двое, второй и под. В результате подсчётов было выявлено, что одни числительные употребляются в составе фразеологических единиц достаточно часто, другие же – отмечены лишь в единичных оборотах. Так, наиболее частотными являются слова один (зафиксировано нами в 61 ФЕ): один как перст, один в поле не воин, один конец, один шаг, одним махом и мн. др.; два (представлено в 26 оборотах): от горшка два вершка, в два счёта, как две капли воды, два сапога пара и пр.

С другой стороны – 19 слов-числительных из 41 нашей картотеки (что составляет примерно 46 %) представлены в единичных идиомах. Среди них: шестая держава, отправлять/отправить на тринадцатую версту, двадцать два несчастья, сто тысяч почему и пр.

Предметом анализа в данной статье являются ФЕ с компонентом семь. Обращение именно к этому числительному обусловлено его особой символьной семантикой и своеобразным, многозначным культурологическим наполнением.

Вначале отметим, что собственно числовая семантика указанного слова присутствует лишь в небольшом количестве русских идиом. Среди них такие выражения, как семь чудес света, семь смертных грехов, семь коров тучных и др. В большинстве же случаев этот именной компонент, помимо прямого значения числа, измерения количества чего-л., несет особые, функционально значимые для культуры смыслы, придающие ему (имени) роль знака «языка» культуры. Так, известно, что в мифологии многих народов слово семь является мистическим, высоким числом, приносящим счастье и удачу. «Культ этого числа связан с одной из древнейших цивилизаций прошлого – ассиро-вавилонской. Жрецы Вавилона поклонялись семи богам, связывая их количество с известными небесными телами – Солнцем, Луной, Меркурием, Венерой, Марсом, Юпитером, Сатурном. Позднее это число стало связываться и с научными открытиями: семь звуков гаммы, семь цветов спектра» [1: 563]. «Магическое число семь (по мысли Д. Миллера) характеризует общую идею Вселенной, константу в описании мирового дерева, полный состав пантеона, число сказочных братьев («Семь Симеонов»), число дней недели… и т. п. Семь складывается из числа три (совершенного числа, образа динамической целостности, основной константы социальной организации; ср., напр., три сферы Вселенной, Божественную Троицу, трёх героев сказки и т. д.) и числа четыре (образа статической целостности, идеально устойчивой структуры; ср. четыре стороны света, четыре времени года и т.д.) и отсылает к собственно космологической теме, позволяя реконструировать фрагменты «космологического» текста применительно к праславянскому горизонту» [2: 206].

В целом образы фразеологизмов, имеющих в своём составе слово семь, соотносятся с особым метрически-числовым кодом культуры, «т. е. с совокупностью имён, обозначающих числа, производимые с их помощью операции и измерения, специфические для них качественные, временные характеристики, которые выступают как источник осмысления человеком мира…» [2: 205].

Так, идиома за семью печатями, имеющая значение «недоступное пониманию, разумению», восходит к библейскому обороту «книга за семью печатями» из пророческой новозаветной книги Откровения св. Иоанна Богослова. «Находясь в состоянии тайнозрения, Иоанн увидел Господа Иисуса Христа, который повелел ему описать для семи малоазиатских церквей представляющиеся видения и открыл судьбу христианской церкви в различных символических образах. Одним из таких образов является книга за семью печатями, выступающая как символ тайного познания, недоступного непосвящённым, пока с неё не сняты печати» [2: 206].

Следует указать, что употребление числа семь здесь не случайно. «Большую роль играет семиричный ряд в Библии. В «Книге за семью печатями» встречаются семь общин, семь рогов чудовищного дракона, семь чаш гнева. Разрушением как результатом гнева Божьего отмечена «Сцена семи» из Ветхого завета: семь священников (жрецов) с семью юбилейными рогами (трубами) вострубили под стенами Иерихона, когда на седьмой день осады израильтяне обошли «семь раз вокруг города» и от их воинственных криков рухнули его стены (Нав. 6: 3, 4). В Евангелии от Луки упоминается Мария Магдалина, «из которой вышли семь бесов» (Лк. 8: 2). Ср. также семь даров Святого Духа в образе голубей, семь добродетелей, семь таинств, семь наук и искусств, семь смертных грехов, семь просьб в ”Отче наш”». [2: 206].

В образе другого фразеологизма – (быть) на седьмом небе (т.е. чувствовать себя совершенно счастливым, быть в состоянии блаженства) – нашло своё отражение древнейшее универсальное представление об устройстве мира, членении пространства, в частности о многоуровневом строении неба и противопоставлении его грешной земле. По определению В.И. Даля, небо – это «выспреннее пространство, где, по нашим понятиям, пребывают вообще души умерших, тот свет, духовный мир; также в особенности, где души праведных окружают Господа и ангельские сонмища Его; рай, небесное царство» [3: 502].

Данный оборот также «восходит к библии, где встречаются различные названия неба и седьмое небо является обиталищем ангелов, раем» [1: 465]. Вместе с тем нельзя не отметить, что упоминание о семи небесах есть и в Коране, и в Талмуде; известны подобные представления и «у восточных славян: напр., украинские крестьяне семицветную радугу представляли как семисферного небесного свода» [1: 466].

В большинстве русских ФЕ с числительным семь данный компонент имеет обобщённо-количественное значение, выступает эталоном крайнего предела, подчёркивает степень действия, качества или признака, интенсивность их проявления. При этом выражение обобщённого понятия множества сообщает устойчивым оборотам дополнительную экспрессию. См., например: семи пядей во лбу, (работать) до седьмого пота, за семь вёрст киселя хлебать, седьмая вода на киселе, от седьмой курицы двоюродный цыплёнок и др. Ср. также пословицы: Семь раз отмерь, один раз отрежь; Семь бед – один ответ; У семи нянек дитя без глазу; У семи пастухов не стадо и др.

Так, например, во фразеологизме драть/содрать шкуру <три шкуры, семь шкур> (имеющем значение «беспощадно, жестоко эксплуатировать, обирать») представлен явно гиперболизированный образ: ведь в действительности после охоты с убитого зверя можно было содрать, спустить, снять только одну шкуру, а не три, и уж тем более не семь. Сам фразеологизм, соотносящийся по внутренней форме с ремесленным и обиходно-бытовым кодами культуры, «выступает в роли стереотипа крайне безжалостного обирательства, материального притеснения кого-л.» [2: 194]. А компонент семь символически связывается в образе фразеологизма с идеей количественной множественности предметов, интенсификации какого-л. признака.

В заключение укажем, что представленные выше материалы демонстрируют высокий культурологический потенциал числового компонента семь и служат доказательством единства и взаимосвязи языка и культуры в национально-специфическом отражении картины мира.