Необходимые условия осмысления

Под словом «смысл» мы обычно понимаем «разумность». Разумным можно считать правильное поведение человека, способствующее достижению поставленной им цели. Но это лишь в том случае, если цель является разумной и имеет смысл. Мы говорим, что человек поступает разумно, получая образование, устраиваясь на работу, потому что считаем эти блага неоспоримыми. Но вот, узрев бессмысленность жизни, ввиду того, что все эти блага не дают удовлетворения душе, человеческая жизнь превращается в круговорот событий, никак не связанных между собой и нелогичных. Ко всему этому, жизнь неожиданно обрывается смертью, не имеющей отношения к целям, которые ставил человек. Таким образом, мы делаем умозаключение, что для разумности наших действий первоочередным условием является разумность наших целей.

Разумны действия, ведущие к цели. А если эта цель абсолютна, если она последняя? Она ничего за собой не влечет. Тут автор выдвигает предположение о незаконности самой постановки вопроса о смысле жизни, ибо он относится к разряду тех, что не имеют решения в силу собственной нелепости. Но это, на мой взгляд, еще труднее себе представить, ведь каждый человек время от времени задается вопросом «для чего я живу?», отсюда логично сделать вывод, что вопрос этот в самой сущности человека, это его инстинкт. По сему, мы никак не можем принять заключение о незаконности поставленного нами вопроса.

Само изживание жизни не является самоцелью. Зачастую тягости жизни преобладают над наслаждениями, и мы недоумеваем, зачем же мы должны, зачем инстинкты подталкивают нас нести это бремя. Далее ход мысли автора угадывается: я много раз замечал ощущение неудовлетворенности, бесполезности именно в тот момент, когда был свободен от дел и целей. И это чувство заставляет тут же поставить себе какую-нибудь задачу. Потому что, независимо от наших желаний, мы всегда живем для чего-то. Постоянно выстраивается цепочка целей и стремлений, которые заполняют эту пустоту «неделания». Получается такой круговорот: мы живем, чтобы трудиться и стремиться, а трудимся и стремимся для того, чтобы жить.

Итак, какую же конечную цель мы назовем разумной? Явное требование нашей души – служение абсолютному благу. Оно должно быть благом для каждого, иначе оно теряет смысл. Только такое благо можно признать высшим. Но не противоречат ли эти условия друг другу? Раз уж мы воображаем себе это благо, значит оно мыслимое и, в этом смысле, возможное.

Автор приводит конкретный пример: мы ищем такое благо в любви. Не в извращенной любви, ради самого себя, а в истинной, искренней любви. Ради нее мы готовы на самопожертвование, мы хотим служить любимому существу, но лишь потому, что служение это и самопожертвование приносят нам радость, покой и удовлетворение, они заполняют жизненную пустоту. Но ведь абсолютное благо должно быть вечным, иначе оно не абсолютно. Жизнь наша имеет начало и конец, поэтому абсолютное благо в ней не достижимо именно из-за его вечности. Это значит, что я не участник высшего блага, я могу лишь кратковременно коснуться его. Из этого автор делает вывод, что жизнь может быть осмысленна, только если она обладает вечностью.

Вдумываясь еще глубже, мы замечаем дополнительное условие осмысленности жизни. Необходимо осознанно служить высшему благу. Ведь если человек не осознает это соучастие в служении, его жизнь по-прежнему остается бессмысленной. «Покой и самоутвержденность последнего достижения возможны лишь в полном и совершенном единстве нашем с абсолютным благом и совершенной жизнью, а это единство есть лишь там, где мы не только согреты и обогащены, но и озарены совершенством» - пишет автор, подразумевая под озарением свет самой Истины, свет знания. Таким образом, истинным путем для нашей жизни может быть лишь то, что есть и жизнь, и Истина. Вечная жизнь, абсолютное благо, свет разума, здесь читатель сам догадывается, что это есть Бог.

Подводя итог, мы получаем два условия смысла жизни: существование Бога и наша собственная причастность Ему. Служа Богу, мы обогащаем и просветляем свою жизнь, можем сделать ее божественной, уподобиться богам. «Мы должны иметь возможность преодолеть всеобессмысливающую смерть, слепоту и раздражающее волнение наших слепых страстей, все слепые и злые силы бессмысленной мировой жизни, подавляющие нас или захватывающие в плен, для того, чтобы найти этот истинный жизненный путь, который есть для нас и истинная Жизнь, и подлинная живая Истина». Это, конечно, весьма смелое заявление. Принимая во внимание все споры о Боге и возможности человека, поиски данного пути приобретают утопический характер. Впрочем, автор тут же призывает не отталкивать от себя все сомнения, но и не делать никаких иллюзий, а смело принять всю горечь правды и попытаться вдуматься, в какой мере и форме осуществимы эти условия, которые мы получили в результате размышлений.