5.2.8. В чем состоят дела покаяния

Всякая добродетель является частью покаянного подвига и, следовательно, общего дела спасения. Но так как состояния греховности у людей крайне различны, то различны и добродетели, которые должны занимать преимущественное внимание кающегося.

Знаменитый египетский столетний старец Марк Подвижник говорит: «Полагаю, что дело покаяния совершается тремя следующими добродетелями – очищением помыслов, непрестанною молитвою и терпением постигающих нас скорбей». Для очищения помыслов необходимо в нас горение духа: «в усердии не ослабевайте; духом пламенейте; Господу служите;» (Рим.12:11), ибо если ум наш будет вял, а сердце теплохладно, то помыслы будут наседать на них, как мошки на остывший котел. А если последний кипит и бурлит, никто и ничто приблизиться не смеет. И человек с горящим духом страшен для демонов. Весь он огненный, и в этом духовном пламени, с одной стороны, перегорают все его прежние страсти и очищаются помыслы, а с другой – опаляются всякие мысленные приражения врага. Терпением же постигающих скорбей выковываем мы себе смиренномудрие (Еф.4:2), которое, как сказано, само по себе уже заменяет для человека все покаяние. Непрестанная же молитва (1Фес.5:17) служит связующим цементом между этими двумя добродетелями, сообщая им крепость и силу и привлекая на них помощь и благодать Божию, столь необходимую в духовной войне.

Но можно и эту краткую покаянную формулу свести к еще более краткой, к одному духовному сердечному деланию, в котором, однако, все предшествующие добродетели заключены вместе, и называется оно – плачем. С плача начинали и им кончали в своей жизни все великие отцы. Впрочем, потому-то они и велики, что плакали, будучи безгрешными, до конца жизни. Плач есть совершеннейшее из средств покаяния. Да и те отцы, которые предписывали телесные подвиги, не в них полагали силу, а в плаче. И действительно, только при плаче великие подвиги велики, а без него они – ничто. И наоборот, человек, не имеющий никаких подвигов, ни великих, ни малых, спасается плачем, хотя и не так скоро, но однако же верно. «Скорби ума, – удостоверяет Исаак Сирин, – достаточно к тому, чтобы заменить всякое телесное делание». «Видел я, – говорит еще другой наставник покаяния, преп. Иоанн Лествичник, – немощных душою и телом, которые ради множества согрешений своих покусились на подвиги, превосходившие их силу, но не могли их вынести. Я сказал им, что Бог судит о покаянии не по мере трудов, а по мере смирения».

Не ограничивает силу плача и количество грехов. Как бы грешен человек ни был, он имеет надежду на спасение. «Посмотри, что сделала блудница, – утешает Варсонофий Великий, – слезами своими омыла она ноги Владыки (Лк.7:38). Плач омывает всякого от грехов...»

Кратко сказать, плач и сокрушение духа (в чем и состоит истинное раскаяние) есть то единственное условие, которое ставит Церковь грешнику на исповеди и которое одно только необходимо для прощения грехов и для приятия милости Божией. Этим не отрицаются подвиги, не уничтожаются епитимии – кто сильно сокрушается, не может не взять на себя подвигов, – а определяется покаянным трудам естественная мера и своя значимость.