3.16.5. Борьба с прелестью.

Все виды бесовской прелести, которым подвергается подвижник молитвы, возникают из того, что в основание молитвы не положено покаяние, что покаяние не сделалось источником, душою, целью молитвы. "Если кто, – говорит преподобный Григорий Синаит, – с самонадеянностью, основанною на самомнении (в подлиннике сказано: “аще кто мечтает высокая со мнением доспети”), мечтает достигнуть в высокие молитвенные состояния, и стяжал ревность не истинную, а сатанинскую: того диавол удобно опутывает своими сетями, как своего служителя". Всякий, усиливающийся взойти на брак Сына Божия не в чистых и светлых одеждах, устраиваемых покаянием, а прямо в своем рубище, в состоянии ветхости, греховности и самообольщения, извергается вон, во тму кромешную: в бесовскую прелесть. Покаяние, и все, из чего оно составляется, как то: сокрушение или болезнование духа, плач сердца, слезы, самоосуждение, памятование и предъощущение смерти, суда Божия и вечных мук, ощущение присутствия Божия, страх Божий – суть дары Божии, дары великой цены, дары первоначальные и основные, залоги даров высших и вечных. Без предварительного получения их, подаяние последующих даров – невозможно. "Как бы ни возвышенны были наши подвиги, – сказал святой Иоанн Лествичник, – но если мы не стяжали болезнующего сердца, то эти подвиги и ложны и тщетны" (Лествица, Слово 7). Покаяние, сокрушение духа, плач – суть признаки, суть свидетельство правильности молитвенного подвига; отсутствие их – признак уклонения в ложное направление, признак самообольщения, прелести или бесплодия.

То или другое, то есть прелесть или бесплодие, составляют неизбежное последствие неправильного упражнения молитвою, а неправильное упражнение молитвою неразлучно с самообольщением.

Все святые Отцы описавшие подвиг умной молитвы, воспрещают не только составлять произвольные мечты, но и преклоняться произволением и сочувствием к мечтам и привидениям, которые могут представиться нам неожиданно, независимо от нашего произволения. И это случается при молитвенном подвиге, особливо в безмолвии.

Немощен человек! Непременно вкрадывается в нас "мнение" в каком либо виде своем, и, осуществляя наше "я", удаляет от нас благодать Божию. Как нет, по замечанию святого Макария Великого, ни одного человека, совершенно свободного от гордости: так нет ни одного человека, который был бы совершенно свободен от действия на него утонченной прелести, называемой "мнением". Наветовало оно апостола Павла, и врачевалось тяжкими попущениями Божиими. Не хощем вас, братие, – пишет апостол к Коринфянам, – не ведети о скорби нашей, бывшей нам во Ассии, яко по премногу и паче силы отяготихомся, яко не надеятися нам и жити. Но сами в себе осуждение смерти имехом, да не надеющеся будем на ся, но на Бога, возставляющаго мертвыя (2Кор.1:8-9).

По этой причине должно бдительно наблюдать за собою, чтоб не приписать собственно себе какого либо доброго дела, какого либо похвального качества или особенной природной способности, даже благодатного состояния, если человек возведен в него, короче, чтоб не признать собственно за собою какого либо достоинства. Что ты имеешь, – говорит Апостол, – чего бы ты не приял (1Кор.4:7) от Бога? От Бога имеем и бытие и пакибытие, и все естественные свойства, все способности, и духовные и телесные. Мы – должники Богу! Долг наш неоплатим! Из такого воззрения на себя образуется само собою для нашего духа состояние, противоположное "мнению", состояние, которое Господь назвал нищетою духа, которое заповедал иметь нам (Матф.5:3).