13.4. Роль полушарий мозга в осуществлении различных сторон эмоционального поведения

Сложность механизмов эмоционального поведения интуитивно очевидна для каждого из нас. В этом плане особенно интересно про­анализировать факты, показывающие распределение различных ас­пектов и механизмов эмоционального поведения по отделам мозга. Наиболее удивительным является наличие полушарной асимметрии эмоциональных механизмов. Такое «разведение» эмоциональных ме­ханизмов по разным полушариям, по-видимому, также свидетельству­ет об их сложности и неоднородности.

Как следует из анализа многих клинических данных о последстви­ях локальных поражений мозга, работа отделов левого (доминантного по речи) полушария в большей степени связана с проявлением поло­жительных, а работа правого полушария — отрицательный эмоций. При любом значительном снижении активности правого полушария, т.е. в случаях, когда врачи и психологи имеют дело с так называемым «левополушарным человеком», они наблюдают в его реакциях беспри­чинную эйфорию, смешливость, легкомысленность, беспечность; та­кой человек не замечает своих недостатков или несерьезно, некритич­но относится к ним. При повреждениях левого полушария картина ме­няется на противоположную. «Правополушарный человек» беспоко­ен, пессимистически настроен, склонен к слезам, озабочен своим по­ложением, тревожен (15, 70-76).

Аналогичные результаты асимметрии полушарий при проявлении эмоций имеют место и при других способах временного выключения одного из полушарий, что в условиях клиники бывает связано либо с сеансом односторонней электросудорожной терапии, либо с введени­ем снотворного в соответствующую сонную артерию. По данным (12, 58), преходящее выключение левого полушария при электросудорож­ном воздействии приводит к сдвигам в эмоциональном состоянии в сторону отрицательных эмоций. Проявляющаяся при этом симптома­тика «правополушарного человека» показывает ухудшение настрое­ния, мрачность, появление пессимистических оценок своего положе­ния, жалоб на самочувствие. Электрошоковое выключение правого полушария ведет к проявлению симптоматики «левополушарного че­ловека»: улучшение, по сравнению с нормой, эмоционального состоя­ния, оптимизм, пренебрежение явно выраженными симптомами бо­лезни и т.д. Аналогичные сдвиги в эмоциональном поведении имеют место и при временном отключении полушария путем введения снот­ворного в соответствующую сонную артерию (подобные процедуры делаются с диагностической целью).

Еще один независимый способ подтверждения специализации по­лушарий при восприятии эмоций связан с возможностью предъявле­ния изображений только в левое или только в правое полушарие. Такая возможность возникает в условиях специального тахистоскопическо-го эксперимента, когда испытуемым предъявляется тестовое изобра­жение на короткое, дозируемое время. Важность дозированного по времени предъявления тестовых фигур в данном случае связана с не­обходимостью исключения движений глаз во время рассмотрения изо­бражений, что обеспечивает возможность проецировать изображение не на центральные, а только на периферические области поля зрения. В свою очередь, как следует из анатомических данных, перифериче­ские области полей зрения проецируются исключительно в области зрительной коры мозга своего полушария. Другой, и намного более эк­зотический, способ стимулирования только одного полушария исполь­зуется в клинике при работе с пациентами, у которых по медицинским показаниям было проведено сечение волокон мозолистого тела (мощ­ного пучка нервных волокон, соединяющих полушария мозга).

Результаты экспериментов по унилатеральному предъявлению в та­ких условиях эмоционально окрашенных изображений показывают, что правое полушарие быстрее и качественнее опознает эмоциональную ми­мику, причем лучше реагирует на различные выражения печали; левое полушарие лучше реагирует на изображения радостного содержания.

«Левополушарный человек» вообще более инициативен в обще­нии, склонен к болтливости, резонерству, дает развернутые, детальные ответы. Однако на этом фоне у таких больных потеряна интонацион­ная выразительность речи, речь тусклая, монотонная. «Правополу-шарный человек», напротив, молчалив, что связано с резким ограниче­нием речевых функций правого полушария, которое способно пони­мать только простые, короткие фразы, не имеет доступа к отвлечен­ным понятиям. Однако при этом у «правополушарного человека» со­хранен интонационный рисунок речи.

Интересно отметить, что эмоциональная специфика право- и лево-полушарных проявлений связывается в ряде работ с симптомами про­явления алкогольного воздействия. Благодушие, болтливость, эйфо­рия ранних стадий опьянения связываются с преимущественным по­давлением алкоголем эмоциональных структур правого полушария. Последующие стадии алкогольного воздействия, связанные с мрачно­стью, слезливостью, угрюмостью, определяются преимущественным подавлением активности эмоциональных структур левого полушария.

У здоровых людей мимика левой стороны лица отражает эмоцио­нальное состояние в большей степени, чем мимика правой половины, что также свидетельствует о преобладании механизмов правого полу-152

восприятия мимики, жестов, интонаций

т пессимизм, тревожность,

положительные эмоции эйфория, беспечность,

"Левопапушарный человек"

легкомыслие,

общительность отсутствие способности

"Правополу тарный человек

озабоченность, мрачность • предпочтительное общение

жестами, сверхтонкое

отрицательные эмоции

восприятие интонаций

Р и с. 54. Специфика эмоционального поведения человека в условиях работы одного по­лушария мозга (функционального выключения второго полушария). В условиях выклю­чения левого (доминантного по речи полушария) используют термин «правополушарный человек», при выключении правого полушария используется тер­мин «левополушарный человек»

шария в процессах выражения эмоций. Аналогичные данные об асим­метрии мимической выразительности половин лица получены на ма­каках, что говорит о филогенетических тенденциях к более сущест­венной выраженности механизмов проявления эмоций в правом полу­шарии мозга. Более явная выраженность проявления эмоций левой по­ловиной лица подтверждается в специальных модельных эксперимен­тах, в которых было показано, что эмоции распознаются лучше на фо­тографиях, составленных из двух левых половин лица.

В современной литературе имеются многочисленные доказательст­ва того, что межполушарная асимметрия касается не только локализа­ции механизмов проявления, но и локализации механизмов восприятия эмоций. В этом плане «левополушарный человек» не воспринимает ин­тонации чужой речи, не может отличить эмоциональную окраску, харак­теризующую жалобу, вопрос, просьбу, гнев, восторг. Люди в таком со­стоянии лишены возможности распознавать эмоциональные сигналы, кодируемые мимикой, лицевой экспрессией собеседника. «Правополу-шарный человек» при восприятии эмоций ведет себя противоположным образом. Такой больной предпочитает общаться с помощью мимики и жестов, у него сохранено и, в основном, даже улучшено, по сравнению с его же нормой, тонкое восприятие интонаций (рис. 54).

Г л а в а 14

Основные чувства человека

Дать ответ на вопрос, что такое чувство, будет не просто. Каждый человек испытал это на собственном опыте. «Две вещи наполняют ду­шу все новым и растущим изумлением: звездное небо над головой и моральный закон внутри нас», — писал немецкий философ Иммануил Кант. Очевидно, что, говоря о моральном законе, Кант не в последнюю очередь имел в виду такие чувства человека, как любовь, дружба, со­переживание, стыд или справедливость.

В разных областях науки под человеческими чувствами, вообще говоря, подразумеваются довольно разные вещи. Например, широко распространено толкование чувств как «способности ощущать, испы­тывать, воспринимать внешние впечатления». Другое значение этого понятия — состояние, в котором человек способен чувствовать, в смысле осознавать окружающее.

Наверное, более полное определение должно характеризовать чув­ства как некие сложные внутренние состояния, включающие в себя понятийные, эмоциональные, мотивационные элементы и, как прави­ло, направленные на определенный объект внешней среды. Данное оп­ределение удовлетворяет, кстати говоря, и нашему интуитивному по­ниманию, в соответствии с которым мы говорим о чувстве любви, чув­стве стыда, дружбы, зависти, справедливости, благородного негодова­ния, красоты, гармонии и т.д. и т.п. Заметим, что в этом определении отсутствует требование обязательной сознательности чувств. Дейст­вительно, как знаем мы все, сильные чувства совсем не всегда бывают осознанными и наоборот — осознание некоего чувства не влечет за со­бой его автоматического усиления.

Если и в том и в другом случае под чувством подразумевается не­кий комплекс, включающий в себя понятийные, эмоциональные и мотивационные компоненты, то чем же отличаются чувства человека от чувств животного? Интересное мнение по этому вопросу приведено в книге «Агрессия» (31, 170), написанной классиком этологии (науки о поведении животных), нобелевским лауреатом Конрадом Лоренцем. Лоренц ссылается на своего учителя Хейнрота, который в ответ на уп­рек, что для него животное только бездушная машина, отвечал, что со­всем наоборот — «животные — это эмоциональные люди с очень сла­бым интеллектом».

Действительно, как уже обсуждалось выше, при анализе эффекта «эмоционального резонанса», или сочувствия, для формирования по­ведения данного типа (назовем его «поведением сочувствия») совсем не обязательно существование развитого понятийного аппарата. Пове­денческие проявления боли, удовольствия или других ощущений у од­ной особи вызывают у других членов сообщества аналогичные внут­ренние состояния. Такой механизм общения полезен для достижения целей передачи информации, оповещения и заблаговременного реаги­рования. Таким образом, для реализации этого типа общественного поведения требуется только наличие ограниченных когнитивных спо­собностей к опознанию определенных, «ключевых» для данного пове­дения, стимулов, или, как их называют этологи, стимулов-релизеров. 154

Другое дело, что человек, наблюдая за поведением животных, не­вольно приписывает им те чувства, которые он испытывает в анало­гичной ситуации. Отсюда из этого приписывания рождаются образы художественной литературы, такие, как Белый Клык, Бемби или Баги-ра. Такой антропоморфизм, т. е. наделение живых или неживых объек­тов человеческими характеристиками, по-видимому, рождается путем «обратного» рассмотрения.

Спектр человеческих чувств очень широк, и так же, как нельзя представить человеческую личность без мотиваций и эмоций, так нельзя даже помыслить человека без целой гаммы самых разных чувств. Разнообразие этих состояний души столь же велико, скод> ве­лика сфера интересов человека. Действительно, даже умный человек с прекрасными когнитивными способностями не может существовать без развитой эмоционально чувственной сферы, не может жить, не ис­пытывая сильные чувства. Существенно, что определенная человече­ская личность не обязательно должна одинаково сильно ощущать все чувства. Некоторые люди в большей степени способны переживать жалость, другие больше подвержены чувству восторга или чувству не­годования, третьи остро переживают унижение или презрение.

Каковы же характеристики основных, наиболее ярких, сильно вы­раженных чувств человека? Почему человек действительно, на самом деле, не может жить, не испытывая те или иные чувства? Основой лю­бого чувства, как говорилось выше, является сложное, динамическое сочетание эмоциональной, понятийной и мотивационной компонент. Изменяющийся баланс сил внутри этой базисной триады и определяет наше внутреннее состояние. Рассмотрим это положение на анализе проявления некоторого конкретного чувства, например, чувства сты­да. В общем случае человек испытывает стыд, когда у него отсутствует возможность удовлетворить какую-либо потребность, особенно вы­сшую потребность, скажем, потребность, связанную с осуществлени­ем честных, справедливых отношений между людьми. В такой ситуа­ции происходит сознательное или бессознательное включение в рабо­ту понятийного аппарата, определяющего, что является справедливым или несправедливым в данном случае. Невозможность осуществления поведения, которое ведет к осуществлению справедливого решения, вызывает неудовлетворение, отсутствие реализации мотивационной компоненты. В результате появляются отрицательные эмоции, цель ко­торых состоит в активизации поиска правильного решения.

Аналогичная схема проявления чувства стыда может иметь место при неудовлетворении других, не обязательно высших мотиваций. На­пример, при отсутствии возможности удовлетворить такие витальные потребности, как добывание пищи, одежды или других материальных благ. В этих случаях также должен быть включен понятийный аппа­рат, так как должны быть сформированы и использованы понятия, связанные с ограничением возможностей индивида. Причем с ограни­чением за счет наличия внешних сил, которые в принципе преодоли­мы, но не преодолимы именно самой личностью здесь и сейчас. Такое понимание естественно вызывает отрицательные эмоции, связанные с собственным бессилием. В итоге имеет место специфический комп­лекс мотиваций, понятий и эмоций, воспринимаемый как чувство сты­да. Как и в предыдущем примере, это может быть чувство стыда за свое бессилие перед собой или перед другими людьми.

Общие представления о чувствах как механизмах баланса комп­лекса мотиваций, понятий и эмоций могут быть иллюстрированы рис. 51 после некоторой ее модификации. Суть модификации заключается в добавлении к схеме блока чувств. Каждое чувство, представленное в этом блоке, включает в себя некоторую мотивацию с заданными значе­ниями нормы, некоторый набор понятий, определяющих смысловое содержание данного чувства, его нормативы и критерии, и некоторые значения эмоций, сопровождающих данное чувство.

Например, чувство красоты может быть связано у некоторого че­ловека с наличием потребности в симметрии зрительно воспринимае­мых форм, потребности в отсутствии острых углов, в наличии плав­ных переходов цвета, уравновешенности композиции и т. д. (Критерии красоты подобного рода часто используют художники разных школ.) В свою очередь.эти потребности выражаются через наличие осознавае­мых или неосознаваемых понятий, так или иначе определяющих фор­му, цвет, симметрию, законченность и другие признаки. Наконец, из сопоставления параметров потребностей и текущих параметров внеш­него мира следуют те или иные эмоции, связанные с субъективной оценкой красоты объектов внешнего мира.

В качестве еще одного примера рассмотрим еще одно чувство осо­бого рода — чувство долга. Это чувство отличается тем, что оно связа­но с потребностью особого типа — потребностью выполнения мо­ральных и нравственных норм, что свойственно личности с развитой духовной сферой. Действительно, переход понятия «надо» в сферу внутренних потребностей человека определяет собой значительный шаг в духовном развитии личности этого человека. В той или иной сте­пени категория «надо» присуща всем людям, все люди рано или позд­но ощущают потребность в выполнении своего долга перед другими людьми. И это происходит несмотря на то, что процесс выполнения долга часто сопряжен с массой неприятных последствий, которые вхо­дят в прямое противоречие с множеством других, более примитивных и очень сильных мотиваций. 156