Вопрос 2. Государственность и правовая система Древней Спарты.

Государственная система Спарты представляла собой тоталитарный милитаризм. В государстве сочеталось три начала: монархическое (2 царя- архатеги, которые были выборными), олигархическое ( герусия- Совет старцев), демократическое ( народное собрание) К демократическому элементу Аристотель относил такую черту спартанского быта, как ≪равенство в образе жизни всех спартиатов без различия их имущественного состояния и происхождения≫. Социальное и политическое устройство Спарты было скреплено договором. Это устройство было нацелено на обеспечение единства спартиатов с помощью искусственного сдерживания имущественного расслоения и совместных усилий по обеспечению господства над завоеванными землями и племенами. Другую особенность Спарты составило непосредственное участие народа в выборе самых высших должностных лиц в виде коллегии из пяти эфоров, которые вершили дела административные и судебные и выполняли надзорные функции за деятельностью чиновников. Эфоры никому не были подотчетны, кроме своих преемников и еще жрецов-гадателей. Жрецы вмешивались в политические события в критические периоды и могли решить вопрос о замене (перевыборах) коллегии эфоров.

В Спарте различные дела подлежат ведению различных судей.

Рабы были государственные.

• Народное собрание было высшим органом государственной власти. Оно утверждало мирные договоры и объявление войны, избирало должностных лиц, военных командиров, решало вопрос о наследовании царской власти, если законных наследников не было.

•  Два царя были подчинены Совету старцев и коллегии эфоров. Прерогативами царей было верховное военное командование и руководство религиозным культом.

• Совет старцев состоял из представителей знатных родов. Старцы избирались пожизненно из числа лиц старше 60 лет. Совет старцев помогал царям в их сопротивлении своеволию большинства и помогал народу в его сопротивлении тирании. Выполнял законодательную и судебную функции.

• Коллегия эфоров представляла собой главным образом контролирующую власть. Выполняли надзорную функции за деятельностью чиновников. Эфоры выбирались народом и никому не были подотчетны.

Билет № 15 Вопрос 1. Особенности Древнееврейского права.

Начало древнееврейского права относится ко времени полулегендарного пророка Моисея (XIII в. до н. э.), с именем которого связывается начало освоения евреями Палестины, составление религиозных заповедей и первых законов. Реально большинство приписанных Моисею правовых предписаний, вошедших в ветхозаветные книги Библии «Исход» и «Левит», появляются в Иудейском царстве в IX–VII вв. до н. э. Около 622 г. до н. э. в связи с народными волнениями в Иудее создается новый свод, повторяющий и развивающий Моисеевы законы, — «Второзаконие». К этому же времени относится составление так называемых «свертков синагог» в 5 книгах — сборников обычного древнееврейского права, признанного таковым священнослужителями (основные судьи у евреев). После возвращения из вавилонского плена, как бы в наставление и в воспоминание о прежних временах был составлен сборник древних юридических обычаев — Галахом; хранителем древнего закона и обычая провозглашался высший религиозный и судебный совет — синедрион.

Несмотря на священно-религиозное отношение к древним законам и обычаям, еврейская традиция не запрещала истолковывать старое право — так к началу I в. н. э. у евреев стали возникать юридические школы и направления. Причем в отношении к древнему праву эти школы придерживались разных позиций. Одно направление, связываемое с именем раввина Галлела, председателя синедриона в 30–10 гг. до н. э., ставило на первое место идею правовой справедливости, тогда как последователи раввина Шамаи выражали позиции «строгого права», точного следования букве древних законов. С учетом нараставших толкований, во II в. раввин Егуда Танасси составил сборник обычного еврейского права — Мишна в 6 книгах, — позднее получивший новую редакцию. Наряду с этим, собственной традиции истолкования древнего права придерживались и те иудеи, которые не ушли из Вавилона после окончания плена. Их юристы и учителя составили особый свод нововведений к праву под названием Гемара («Восполнение»), посвященный главным образом имущественным и семейным отношениям. Позднее из этих двух сводов — Мишны и Гемары — составили единый памятник под названием Талмуд. Талмуд — это не чисто правовой, но более религиозный, наставительный свод разного рода поучений и толкований, и в силу этого по содержанию посвященный многим правовым вопросам; но это не кодекс и не свод чисто правовых норм. Опираясь на разные традиции обычного права, оформились и разные редакции Талмуда в IV–V вв.: иерусалимская и вавилонская. Талмуд, наряду с книгами Ветхого завета, стал важнейшим источником древнееврейского права.

Еврейское право не прекратило своего существования с падением Древней еврейской государственности. До начала V в. римляне, даже завоевав Иудею, разрешали применение там древнего права и собственную юстицию синедриона. В последующие века еврейское право сохранялось в разбросанных по всему миру еврейских общинах. И обращение к древнему праву было тем строже, чем жестче главы общин и раввинат стремились сохранить узконациональную традицию и собственную правовую культуру. Для того чтобы совместить требования времени с традицией древних правил, в средневековой еврейской культуре продолжилась работа по комментированию и новому толкованию памятников права. Самым известным из таких комментариев был свод примечаний, составленный знаменитым философом и правоведом Моисеем Маймонидом (XII в.) Своей систематикой и общими принципами анализа права он даже оказал влияние на формирование нового европейского права.

Комментарии юристов, своды истолкований и поучений были новыми по типу для древневосточного права источниками. Но главнейшими оставались прежние законы Ветхого завета, восходящие к священным заповедям Моисея.

Древние правила, приписанные в Библии пророку Моисею, устанавливали организацию древнееврейского общества на строго и узконациональном начале. Еврейская община формировалась как замкнутый социальный организм, связанный общими традициями, религиозными правилами и, главное, особыми отношениями с Богом, недоступными другим народам. Согласно завету, еврейский народ заключил своего рода политический договор с Богом, по которому народ обязывался хранить переданные через Моисея правила и законы, но и Господь должен был соблюдать свое особое благоволение к народу: «Соблюдайте все уставы Мои и все законы Мои и исполняйте их — и не свергнет вас с себя земля, в которую Я веду вас жить» (Левит. 20–22). Такой условный договор внес в политическую организацию и основы правовой жизни древних иудеев весомый теократический элемент: правящий слой составляли так называемые левиты, исполнявшие одновременно священные и судебно-административные обязанности. Религиозный характер сохранял и высший орган народа — собрание 70 старейшин (по 6 от каждого племени — клана).

Основой — и исторической, и принципиальной — всего древнееврейского права стали так называемые Десять заповедей, согласно Библии, переданные через Моисея еврейскому народу откровением. Заповеди стали принципиально новым словом в истории права: впервые оформились не казусные, но общие правила правового поведения, хотя и в значительной степени религиозные по содержанию. Заповеди содержали три, условно, группы предписаний. Первая — главные требования древнееврейской религии: единобожие, запрет на поклонение другим богам и на идолопоклонство. Вторая — постановления религиозно-житейского характера, требования к образу жизни: соблюдение субботнего, выходного от всех дел дня, почитание родителей. Третья непосредственно касалась общих правовых отношений и запретов такого поведения, которое, завету, теперь преступно не только в человеческом, но и в религиозном смысле: не убивай, не прелюбодействуй, не кради, не лжесвидетельствуй на ближнего твоего, не желай жены ближнего твоего, ни дома его, ни поля его, ни рабы его, ни вола его, ни всего, что есть у него (См.: Исход. 20. 2-17; Второзак. 5. 7-21).

Прежде всего это принцип равного возмездия (ответной справедливости), известный как принцип "око за око". Вот его формула в тексте: "Кто сделает повреждение на теле ближнего своего, тому должно сделать то же, что он сделал: перелрм за перелом, око за око, зуб за зуб: как он сделал повреждение на теле человека, так и ему должно сделать. Кто убьет скотину, должен заплатить за нее; а кто убьет человека, того должно пре­дать смерти" (Лев. 24:19—21). К книге Исход об этом сказано так: "А если будет вред, то отдай душу за душу, глаз за глаз, зуб зе| зуб, руку за руку, ногу за ногу, обожжение за обожжение, ран} за рану, ушиб за ушиб" (Исх. 21:23—25). Таковы требования к возмещению вреда для соплеменников и людей свободных. Для рабов| обозначался другой тариф поранений. "Если кто раба своего ударит в глаз или служанку свою в глаз, и повредит его: пусть отпустит их на волю за глаз. И если выбьет зуб рабу своему, или рабе своей пусть отпустит их на волю за зуб" (Исх. 21:26—27).

Следующий принцип — равенство перед установлениями Божъими (равнозаконие) для соплеменников и для гостя (иноземца)! "Один суд должен быть у вас, как для пришельца, так и для туземца..." (Лев. 24:22). "Закон один и одни права да будут для вас для пришельца, живущего у вас" (Чис. 15:16). "Один закон да будет и для природного жителя и для пришельца, поселившегося между вами" (Исх. 12:49).

Сюда же следует причислить и принцип "сын за отца отвечает" в делах преступных. "Отцы не должны быть наказываемы смертью за детей, и дети не должны быть наказываемы смертью за отцов: каждый должен быть наказываем смертью за свс преступление" (Чис. 25:31; Втор. 24:16).

О рабстве сказано, что рабами надо пользоваться по законамГ "Если купишь раба еврея, пусть он работает (тебе) шесть лет, а в седьмой год пусть выйдет на волю даром... если он женатый, пусть выйдет вместе с ним и жена его... но если раб скажет: люблю гос­подина моего, жену мою и детей моих, не пойду на волю, — тс пусть господин его приведет его пред богов (пред судей) и поставит его к двери, или к косяку, и проколет ему господин его ухе шилом, и он останется рабом его вечно" (Исх. 21:1—6).

Вору, который не в состоянии уплатить штраф, грозило oбращение в рабство (Втор. 24:7).